Флёри Юлия - Стервам слова не давали
—Что ли.
—А ты здесь каким боком?
—Говорю же, с мужчиной. – Увереннее кивнула я, да так, что пышная горка салата, которую недавно поднесли, мелькнула прямо перед объёмной чёлкой.
—А почему сидите не вместе? – Не унимался этот... этот, не буду выражаться кто.
—Да потому что он наказан! – Выкрикнула я и повторила пируэт рядом с салатом.
—А если учесть, что на галёрке сидишь ты, то ты и наказана. Га-га-га. – Заржал гусь лапчатый.
—Слушай Русик, мы, конечно, гхм-гхм, друзья, но наглеть тебе ещё никто не позволял. Ты же меня знаешь.
—Знаю, знаю, -- махнул он на меня рукой, вытащил из салата веточку зеленушки и всунул её между зубов, -- и про мужиков твоих знаю и про возможности. Не понимаю просто, Ларка, неужто ты, самая принципиальная из всех, продалась за место шефа и за пару десятков акций?
—Ну-у, дорогой, их там не пара, а сорок девять. И продаваться больше по тебе, так что, уволь.
—И уволил бы! – Наконец оскалился Русик и я его полюбила с новой силой. Терпеть не могу непрофессиональную игру.
—Да ладно тебе, чего так нервничать? – Чувствуя своё негласное превосходство, я свободно откинулась на спинку стула, который в один миг стал удобным, закинула ногу на ногу, не обращая внимания на то, что пришлось немного отодвинуться и слащаво улыбнулась. – Всё равно против меня не попрёшь, а нервничать тебе вредно, морщинки будут.
—Они у меня и так есть, и всё из-за тебя. Вышла бы замуж, нарожала бы себе сопляков-спиногрызов и слилась бы с горизонта. Ты мне дышать не даёшь, Читаева!
—И не тебе одному. Таких как ты, Русик, много, а я такая одна. Так что давай, не будем ссориться при народе, иди к своему прилавку, ты ведь всё ещё здесь?
—Нет, Ларочка, уже не здесь.
—Ну и удачи тогда, дорогой.
Понимая, что ничего больше добиться не сможет, Русик добровольно отчалил, позволяя мне вспомнить некоторые события прошлой жизни. А вспомнить есть что. Русик всегда был амбициозным и пробивным, про таких говорят без мыла в ж... пролезут, и если на его стороне всегда была удача, то на моей стороне талант, который никакой удачей не перебить. Вот и скрещивались наши клинки за право быть лучшим не единожды, а апофигеем этой битвы титанов стало моё лидерство как раз в этом ресторане, в котором сейчас отмечается сделка, а Русик так и остался на вторых ролях. С тех пор стараемся не видеться, не пересекаемся и всячески минимизируем возможности встреч. А вот сегодня Русик осмелел, сам подкатил, думал если я подшофе, то и соображать перестану, слабость свою проявлю, а о том, что она есть, Русик, один из немногих, знал всегда. С того самого раза, как мы с ним расстались. Да, да, я же говорила, что питаю страсть к крупногабаритным мальчикам? Так вот и от Русика отказаться не смогла, когда он предложил «отношения». Разве я тогда могла предположить, что эти его отношения будут исключительно для отправки меня в нокаут? Нет, конечно. Вот и разрыдалась, когда увидела его с молоденькой красавицей-официанткой, истерику пыталась закатить, скандал устроить, но завершилось всё лишь тем, что меня обозвали курицей (причем суповой), линули в лицо водицы, чтобы остыла, а в завершение миниатюры «А очи здесь мокры», была выдворена за пределы совместно нажитой квартиры, вместе с несовершеннолетним сыном, который и оказался тем самым спиногрызом, о котором с такой любовью Русик вспомнил сегодня. Билась я не об заклад, конечно, о металлическую дверь, но тщетно, в итоге выяснила (в отделении милиции), что квартира является собственностью исключительно Русика, а прописана я там с его великого соизволения. Сын был прописан у моей мамы и это сыграло решающую роль: я осталась на улице. С тех пор точно знаю, что мои любимые габариты сволочи, как и их хозяева, но от случайного секса, как, например, с красавцем Филей, который отчего-то сейчас так на меня уставился, не откажусь. А... насчёт уставился... я ковырялась личной вилкой в общественной салатнице, выковыривая из общей массы креветки. Стыдно, но не настолько, чтобы краснеть, Филе я помахала ручкой, похлопала ресничкой и, заметив крупную креветинку, отвлеклась на излюбленный деликатес.
Понемногу достопочтенная публика стала прибывать за наш столик и с новыми усилиями сметать то, что принесли официанты, пошёл в ход и ограбленный мною на креветки, салат, надеюсь завтра на собрании Филипп Аркадьевич не раскроет мою тайну своему коллективу? Завтра мне точно будет стыдно. После небольшого перекуса, когда ритмы музыки стали приглашающими и вызывающими из-за стола, народ повалил обратно, и я снова осталась наедине с салатом, из которого розовым хвостиком махала... или уже не махала, свежевыкопанная креветка, но что-то меня отвлекло. И это что-то, как оказалось, неизменная троица во главе стола. Аллочка о чём-то загадочно хихикала, Викторович сначала посмотрел на меня, затем на Филю и после этого что-то тому шепнул. Филя уставился на Викторовича как на нездорового на голову человека, негромко прокряхтел что-то в ответ, но из-за стола всё же поднялся. И, извиняюсь за продолжение столь занимательной санта-барбары в моём исполнении, но подошёл вышеуказанный Филя ко мне, подошёл со спины, можно даже сказать, подкрался, поэтому в том, что я ткнула его вилкой в бок, нет ничего удивительного.
—Я всего лишь хотел пригласить даму на танец. – Вымученно крякнул он мне на ухо, на интимный шёпот, который так нравится мне в Филином исполнении не походило точно, но я согласилась.
—Раз вы так настаиваете...
И потащила пока ещё скрюченного после серьёзной травмы в виде вилочного прокола пиджака, болезного, в самый центр импровизированной танцплощадки. Песня была замечательная, одна из моих любимых, но кислая рожа Фили не давала покоя, поэтому стараясь углубиться в смысл слов, я улыбалась и слушала, слушала и улыбалась.
Помню рыжую осень у моря,
У подножия диких вершин.
Познакомился я с Ханумою,
И покоя себя лишил.
Осень стелет в ущельях туман,
Ханума ты моя, Ханума.
Боже мой, я схожу с ума.
Полюбил я тебя, Ханума.
Ты - мой опиумный дурман,
Я с тобой без вина пьян.
Свет ты мой и моя тьма,
Ханума ты моя, Ханума.
Я напевала знакомые слова, стараясь уложиться в мотив и поспеть за мелодией, прижималась сухонькой грудью к широкой мужской груди, к рёбрам, которые давно уже не прощупывались ввиду хорошего питания, к поджатому животику, который маскировался под продолжение груди, мне даже в какой-то момент показалось, что Филя отвечает мне и прижимается в ответ, но, подняв взгляд выше (а с нашей разницей в росте примерно сантиметров десять, я ведь на шпильках, это не так уж и трудно), столкнулась с вымученной улыбкой, силой выдавленной из себя и меня словно окатили водой. Ледяной. И кусочки льда больно поцарапали самолюбие. Теперь всё было ясно: именно Викторович попросил Филю потанцевать со мной, именно обо мне Филя что-то пропыхтел тому в ответ с недовольной физиономией, и именно поэтому смеялась крыса Аллочка, но ей-то я устрою райскую жизнь, сейчас не до этого, главное не расплакаться.
Мы встречались с тобой на закате,
Целовались за камнями.
Я дарил тебе лучшие платья,
Осыпал твои персты перстнями.
А потом, когда сошел туман,
Ты ко мне приходила сама.
Убегала из дома в ночь
От своих отца-матери прочь.
Весь второй куплет я старалась отгородиться от навязчивых мыслей, не наталкиваться на насмешливые взгляды, не вспоминать, как нагло и, как выяснилось, беспричинно, я прижималась к этому интригану. А ещё я представляла себя в роли этой самой Ханумы из песни Гарина, и так мне было легче, только выдержки хватило ненадолго, я снова подняла робкий (робкий... в моём исполнении робкий, наверно напоминал взгляд терминатора, обещающего, что он вернётся) взгляд на Филю, увидела всё ту же улыбку, которая казалась мне ещё более наигранной чем прежде, и пришлось сдаться. Я сбросила со своей талии его ручищи, показательно отступила назад, хотела, было, скрестить руки на груди, но что-то меня остановило, точнее не что-то, а кто-то. Русик не заставил себя долго ждать.
—Разрешите похитить вашу даму на пару танцев, -- нараспев выговаривал он и уже потянул руки, как вдруг Филя уверенным захватом спрятал меня за свою спину.
—Дама не танцует. – Хрипло пробасил он.
—Ух, ты, а мне всегда казалось, что Ларочка отвечала за себя сама. Или стервам слова не давали? – Изогнул Русик свою красивую бровь, но судя по тому, как хрустнули кулаки Фили, я поняла, что он этими бровями сильно рискует.
—Это когда рядом с Ларисой такое чмо как ты, она вынуждена отвечать за себя сама, а когда рядом я, разбираться с такими козлами, как ты, буду тоже я.
