Джо Р. Лансдейл. Повести и рассказы. - Джо Р. Лансдейл
— Неважно, — сказал Док. — По его мнению, виноваты мы все. Весь город. Кстати, Джеб, ты тоже. — Господь послал меня на битву — и вот я здесь, — сказал Преподобный.
— Больше не считаешь это моими фантазиями? — спросил Док.
Преподобный хмуро усмехнулся:
— Разве только нашими общими.
(2)Калеб барабанил в дверь конторы шерифа.
— Мэтт, впусти меня. Слышишь? Впусти.
Мэтт (заснувший перед тем на койке в открытой камере) уже слышал суматоху вокруг и видел, как Преподобный и остальные пробивались по улице, так что ему не составило большого труда сообразить, что происходит. Однако он решил не высовываться. Надеялся, что, продержавшись до рассвета, получит шанс. А сейчас придурок Калеб, который заварил эту кашу, ломится в его дверь, собирая всю нечисть. Через окно он видел, как оравы мертвецов двинулись на звуки голоса.
— Открывай, сукин сын, — вопил Калеб. — Я знаю, ты там. Открывай! Они мне зад обгложут.
«Надеюсь, подавятся», — подумал Мэтт.
Подойдя к окну, Мэтт выглянул, а Калеб как раз заглянул с улицы.
— Ради святого Петра, открой.
За спиной Калеба мертвецы сбились в плотную свору, торопясь к еде. У Мэтта мелькнула мысль об их сходстве с толпой, собравшейся в тот вечер, когда повесили индейца, и в то же время о ежегодном совместном городском обеде.
— Иди к дьяволу, — сказал Калеб и пропал из виду.
Помедлив, Мэтт бросился к двери и откинул засов.
Калеб стоял к нему спиной, с револьверами в обеих руках. Он быстро глянул назад и попятился в дверь. Захлопнув ее, они вернули засов на место. — Мудак, — сказал Калеб.
Мэтт промолчал.
— Я еле пробился через город. Мэтт, они людей жрут. Мертвые поднимаются и ходят.
— Знаю, — ответил Мэтт.
В следующий миг он прыгнул, схватил Калеба за грудки, перекинул через стол и шмякнул об стену. Потом рывком поднял на ноги и заорал прямо в лицо:
— Ты во всем виноват, сволочь! Ты заставил вздернуть индейца. Именно ты все и сделал. Ты…
Дуло револьвера Калеба уперлось ему в верхнюю губу.
— Пусти. Понял? — сказал Калеб.
Мэтт отпустил. Его руки тряслись.
Сбоку в поле зрения что-то появилось. Мертвое лицо в окне. И еще одно. А потом кое-что похуже.
Снаружи показался кто-то, тащивший через улицу большой ящик.
Индеец.
— Святая Богоматерь, — сказал Мэтт.
Калеб проследил за его взглядом.
— Иисусе Христе с деревянной елдой и дерьмом сохрани нас. Сам большой ублюдок. Для повешенного и спаленного молнией он еще хоть куда.
Положив один револьвер на стол, Калеб откинул на другом барабан и стал перезаряжать из запаса на поясном патронташе.
— Поглядим, по вкусу ли ублюдку свинец. И сними-ка сюда пару винчестеров, не то мы — мертвое мясо. Ходячее мертвое мясо. — Чтобы вернее целиться, Калеб зажег на столе лампу.
Индеец подошел к окну, нагнулся и заглянул внутрь. Его лицо вызывало дрожь — на вид медленно истлевающее. Поставив ящик на торец перед окном, он снял крышку.
Женщина внутри потеряла сходство с человеком. Калеб с дружками обкорнали ее и содрали кожу, не оставив следа былой красоты. Мышцы на животе разорвались, и кусок кишки вылезал, как застенчивая змея.
Мэтт, заряжавший винчестер, не мог отвести глаз от создания в ящике — даже не присутствуя при ее мучениях, он сразу догадался, кто перед ним.
Он взглянул на Калеба.
— Ты тварь!
— Эдак меня называла старая маманя, — сказал Калеб.
Индеец отошел от окна.
Раздался мощный удар в дверь.
Деревянный засов треснул.
Удар повторился.
Громадный кулак индейца пробил дерево и зашарил в поисках скобы.
Калеб прицелился из револьвера и трижды выстрелил. Пули прошили руку насквозь, застряв в дереве. Рука продолжала извиваться наподобие щупальца.
— Бросай винчестер! — заорал Калеб.
Мэтт, почти не сознавая, что делает, подчинился. Калеб сунул револьвер за пояс, поймал ружье, взвел и выстрелил еще три раза.
Рука замерла.
Всего на миг, затем пальцы вцепились в дверь и потянули. Петли заскрипели, застонали, завизжали.
Дверь отлетела, и индеец швырнул ее на улицу. На миг он застыл в проеме, мертвая челядь толпилась за спиной, пытаясь просунуться в комнату.
Рассыпав полкоробки патронов, Мэтт сумел зарядить дробовик и стал пятиться к открытой камере. Калеб не тронулся с места. Он выстрелил три раза и все три пули угодили
