Отдельный 31-й пехотный - Виталий Абанов
Падаю вниз и бегу по направлению к голове состава, по дороге вглядываясь в лица людей, который собрались у вагонов, некоторые из них лежат без сознания, некоторые — на ногах. Я бегу вдоль рельсов, не находя никого… ага! Знакомые лица!
— Пахом! — кричу я, с ходу вбивая ноги в смерзшийся гравий. Краем сознания замечаю что я босой… да что там босой, на мне одежды совсем нет, но и времени рефлексировать у меня тоже нет.
— Вашблагородие! — мой денщик тотчас накидывает мне на плечи свою шинель: — замерзнете же! А где Мария Сергеевна?
— Значит ты ее не видел — констатирую я: — а где барышня Лан? И… пацан твой?
— Булат? Так тутой где-то был… — оглядывается Пахом: — а… так вон он, по полю бежит! — он тычет пальцем в сторону заснеженного поля. Я прищуриваюсь туда, вижу как к группе, теснящей дракона — бежит, высоко поднимая колени фигура в темном дэгэле и меховой шапке. Ни полковника Мещерской, ни барышни Лан из рода Цин я не вижу. Черт.
— Что случилось? — спрашиваю я у Пахома, который торопливо развязывает свои узелки и достает оттуда пару сапог и форменные брюки.
— Так чертовы хунхузы засаду сделали — поясняет Пахом: — они на КВЖД последние полгода лютуют, никакой управы нет. Уж и карательные экспедиции отправляли, а они ограбят состав и в тайгу… не найти. Вы главное Марию Сергеевну найдите и барышню эту, которая с сабелькой. — он помогает мне натянуть сапоги и штаны. Лезет с кителем.
— А это что — там на поле? — спрашиваю я, кивая на дракона, который поспешно ретируется в лес.
— А… это Лунг. — отвечает Пахом, накидывая на меня китель: — он у хунхузов за главного. За его голову награду в Разбойничьем Приказе назначили… или как сейчас говорят — в Департаменте Внутренних Дел.
— Ясно. — говорю я. Информацию о происходящем я получил, пусть не полную, но все же… все же. Сейчас догоню этого дракона и потолкую с ним по душам, где черт возьми мои женщины и что это за цирк тут происходит⁈ Скорее всего и полковник, и барышня Лан там, где-то — на поле с драконом бьются, где еще им быть?
Я ускоряюсь с места, бегу к группе, которая продолжает преследовать дракона, он взвивается вверх, застывая на месте темной скульптурой, покрытой блестящей чешуей, падает вниз и в мгновение ока — всю заснеженную поляну накрывает огнем! Бегу вперед, вижу упавшие на снег тела, сердце немного заходит в беспокойстве, все-таки говорила мне Маша, что нельзя все откаты использовать на веселье постельное, не послушал я ее… не дай боженька она тут вот лежит, на талом снегу темным пятном…
Переворачиваю первое попавшееся тело и в глаза бросается распяленный рот и выпученные глаза, кожа лохмотьями слезает с лица и запах… запах горелой плоти, так пахнет во дворе, когда свинью опаливают перед разделкой.
Нет. Еще тело — тоже не то. И… снова пламя! Чертов дракон мешает мне проводить поисковые работы! Придется сперва с ним разобраться. Мимо меня проносятся секирки «Север-Юг», проносятся и на обратном движении — вспарывают дракону кожу на шее, оттуда бьет кровь, но секиры слишком маленькие, а шея у дракона побольше чем у быка, царапина, не более.
— Лан из рода Цин! — я оглядываюсь. Если секиры «Север-Юг» со мной на поле боя, значит и барышня Лан тоже где-то неподалеку. Секундочку… а откуда у нее эти секиры? Они же сломались?
— Не стой на месте! — кричит мне паренек в темном дэгэле, взмахивая руками и ловко ловя на лету одну из секирок: — он сейчас атакует снова!
Глава 8
Глава 8
Чертов дракон улизнул. Как и куда? Вот только что он ворочался на снежной равнине, отплевываясь огнем и устраивая огненное шоу, а вот — и нету его. Все. Я мечусь по снежной равнине в поисках, выпрыгиваю вверх, в надежде увидеть что-нибудь с высоты. Тщетно. Сразу за кромкой белого полотна поля — кромка леса. И, дальше, куда не кинь взгляд — тайга. Макушки высоких деревьев, одетые в снежные наряды. Здесь нужен следопыт… просто потому, что следы нападающих — заканчиваются у этой самой кромки. Как они умудрились уйти, не оставив следов? Впрочем, да, все логично, Пахом говорил, что некая шайка хунхузов орудует тут уже полгода, быть не может чтобы по их душу карательный отряд не высылали, вот быть не может. Значит и остаться в живых эта группа может только при одном условии — если они мастера в хит-энд-ран, если он умеют не только стремительно появится ниоткуда и удар нанести, но и так же стремительно смотать удочки и скрыться, не оставив следов.
Уходить в тайгу прямо сейчас смысла нету, только заблужусь без толку. Мне нужно направление, мне нужно знать кто противник. Кроме того, быстрый анализ показывает, что даже если Мещерскую и барышню Лан похитили — то в ближайшее время с ними ничего не случится. Никто не похищает женщин только для того, чтобы перерезать им глотку на ближайшем привале. Да и сами эти женщины за себя постоять в состоянии… и как это все так вышло? Почему я не проснулся? Вернее — почему я проснулся так поздно?
— Лейтенант Уваров! — я слышал, как скрипит снег под ногами, слышал дыхание за спиной. Я поворачиваюсь. Уже светает и первые лучи солнца освещают кончики деревьев алым светом, пар вырывается у меня изо рта. Такие же облачка пара вырываются изо рта у неприметного из Службы Безопасности.
— Нам необходимо объединить усилия — говорит неприметный: — мы не может позволить сейчас разногласия. У меня есть сведения, а вы — сможете разрешить ситуацию наилучшим образом.
— Какие сведения? — спрашиваю я у него. Действительно, у меня преступно мало информации, расслабился тут за постельными утехами, подсознательно воспринимая вагон поезда как крепость на колесах… как свой дом.
— Это Лунг. Выходец из хунхузов, бывший военачальник на службе у Хань. Был обвинен в преступлении и заговоре, но сумел сбежать из тюрьмы перед самой казнью. Он довольно давно тут орудует. Обычно все же он не совершает таких… масштабных нападений. Обычно все намного скромнее. Но нападение ему удается не благодаря его силе. Застать врасплох противника ему помогает некая Паучиха. Кто она такая и как она это делает — никто не знает, однако она умеет погружать людей в глубокий сон. Обычный паттерн их нападения — блокировка пути следования. Само нападение происходит под утро — тогда, когда почти все спят. Бодрствующих они погружают в сон, останавливают состав и спокойно грабят. Потому очищают путь и уходят. Иногда факт нападения вскрывается только по прибытии поезда в пункт назначения. Однако в этот раз все прошло намного… более грязно. Я подозреваю, что это из-за ваших протеже. — говорит неприметный: — из-за полковника Мещерской и Цин Лан. Наверное, они проснулись и устроили… все это… — неприметный обводит рукой окружающий пейзаж. Я смотрю вокруг. На поляне несколько целителей оказывают помощь пострадавшим, там же поднимает свои руки, светящиеся зеленоватым светом, и валькирия Цветкова. У кромки леса, присев на одно колено — вглядывается в следы паренек в темном дэгэле… хотя какой он к черту паренек!
Ну ладно я, а Пахом-то с ним вместе постоянно, как он мог не заметить⁈ Все же у меня тут слишком много информации, перегрузка и постоянный цейтнот, а все благодаря этим вот господам из СИБ.
— Эй! — машу я рукой «пареньку»: — иди-ка сюда! Как тебя звать-то?
— Булат. — буркает «паренек», вставая с колена и отряхиваясь: — я же говорил…
— Ты мне горбатого не лепи — отвечаю я: — ежу уже понятно что из тебя парень как из меня балерина, а танцую я хреново. Ты же сестра Лан из рода Цин? У тебя секиры «Север-Юг».
— Это не «Север-Юг». — отвечает «паренек» и выпрямляется во весь рост, откуда-то из-за спины извлекает одну из секир и ловко прокручивает ее между пальцами привычным движением. Чтобы вот так небрежно обращаться со своим оружием — надо носить его с собой постоянно, надо тренироваться, надо чтобы каждый миллиметр твоего оружия — стал запечатленным образом в твоей голове. Чтобы чувствовать, а не видеть. Эти вот парные
