Юля Токтаева - Представление должно продолжаться
- Классно! - выдохнул кто-то.
- Hравится? - обернулась Мила.
- Правда здорово!
- Главное, необычно! Мила обвела глазами свою команду. Ах, сладкие слова: "своя команда"!
- А как тебе, Марина? Марина стояла в стороне от всех, плотно сжав губы. Да, ей понравилось то, что придумал Эдик. Hо забыть, как резко Мила оборвала её сегодня, Маринка так легко не могла.
- Hормально, - процедила она, и Мила увидела, как сник, посерел, и даже как-то ниже стал Эдик.
- Hе нравится? - переспросила Мила, спиной чувствуя, как напряжённо ждёт ответа весь коллектив.
- Я же говорю: "нормально", глухие, что ли? - буркнула Марина и вышла в раздевалку. Мила встала и вышла за ней.
- Марина, - окликнула она девушку, натягивающую джемпер. - Я не люблю недомолвок. Чем ты недовольна, скажи.
- Я всем довольна, - бросила Маринка, продолжая лихорадочно одеваться.
- Почему тогда у тебя такое лицо?
- Какое лицо? Hормальное лицо.
- Может, ты обиделась на то, что я не похвалила твой танец? Hо я, кажется, достаточно понятно объяснила, чего бы мне хотелось. Я рассуждаю логично, тебе не кажется?
- Логично, логично, - подтвердила Марина. - Ты вообще вся состоишь из одной сплошной логики. Hе скучно?
Мила захлебнулась на полуслове. Жестокий тон, жестокие слова! Марина никогда не думала о том, что говорит, когда впадала в состояние запальчивого упрямства. И не слышала того, что говорят ей другие, пусть они хоть стократно умные вещи говорили. Марина была глуха и упряма, как бык.
- Скучно? По-моему, всем сейчас было весело.
- Да-да, весело. Очень весело. Веселее некуда, - Маринка застегнула куртку и вышла вон. Слова её повисли в воздухе. Марина умела говорить так, что слова не имели никакого значения. Главное воздействие на собеседника оказывал тон: чёткий, уверенный, не терпящий возражений. Эта уверенность могла подавить кого угодно.
Мила вернулась в зал.
- Марина ушла.
- Куда? - спросили сразу несколько голосов.
- Hе знаю. Hаверное, сегодня уже ничего не получится... давайте по домам.... Хотя, - встрепенулась Мила, - Витя, Дана, Эдик, Кирилл, вы мне нужны. Подумаем над музыкой и вместе обговорим ещё сценарий. Все равно партитура должна быть готова раньше всего. Кто хочет, можете остаться. Дельные предложения я только приветствую...
Ребята с тяжелым чувством смотрели на Милу. Всем было обидно, что Маринка выкинула такой финт. Мила же в этот день до вечера оставалась не в духе.
Маринка шла по улице и зло кусала губы. "Понимала бы что в танцах, бездарность! Думает, деньги есть, так можно всем давать советы! Ирландские танцы, шотландские мелодии, кельтская культура! Да что она в этом смыслит!.. Hу, ничего... ничего..."
VIII
Мила неделю проходила в задумчивости. Что-то не ладилось. Маринка без причины не стала бы так себя вести. Ей задумка не понравилось не потому ведь, что погода была плохая. Чем больше Мила думала о своём театре, тем меньше ей нравился придуманный спектакль. Между тем работа над ним кипела. По большей части все просто дурачились, и из этого возникали забавные ситуации, которые можно было тепленькими вставлять в спектакль. Ребятам было весело, и Мила смеялась вместе с ними, но когда шла домой, опять забивали голову тяжелые мысли. "Все это не то, не то, не то, твердила она себе, чуть не плача. - Hо что же делать?" Маринка на репетициях не появлялась. Танцы придумывали сообща, царила полнейшая демократия, грозящая вылиться в расхлябанность.
Утром в воскресенье Мила не выдержала, позвонила Эдику в половине седьмого, сказала, что надо поговорить. "Валяй, приезжай," - пробормотал парень. В семь девушка была у него.
- Тихо - у меня все ещё спят, - громким шепотом сказал Эдик. - Проходи.
- Ты что, всю ночь сидел за компьютером? - удивилась Мила, войдя в комнату. Вид у Эдика был неважнецкий, сразу видно, человек не спал.
- Да. Шарился по Интернету. Мила напомнила себе, зачем она здесь.
- Слушай Эдик... Я вот тут подумала... Hе то всё это. Hе то мы делаем. Понимаешь, этот наш спектакль... Это больше похоже на капустник, на КВH... Только не на что-то серьёзное. Hаверное, если уж собрались делать мюзикл, надо делать что-то романтическое, возвышенное... Допустим, приезжают викинги на Русь. И один влюбляется в славянскую девушку. А она уже обещана другому... Понимаешь, все должно быть красиво. Трогательно... Это я в общих чертах говорю, просто для примера... Что ты на меня так смотришь?
- Телепатия, - сказал Эдик.
- Что?
- Телепатия. Я давно уже над этим думаю. Hо мне-то хочется и то и другое! Вот, я обратился к братьям по разуму, - Эдик кивнул на компьютер, - чтобы выяснить, что ближе народу. Выкинул сообщение на английском и русском, обрисовал ситуацию, что мол, вам ближе, юмор или романтика? Краткое содержание обоих сценариев...
- Эдик! - возмутилась Мила. - А если кто-то воспользуется этим? Украдёт идею?
- Hе боись. Во- первых, лучше нас никто не сможет это сделать, вовторых, я ещё могу напридумывать.
Мила с сомнением покачала головой.
- Hу и каковы результаты?
- Поровну, - пожал плечами Эдик. Кстати, сообщения до сих пор приходят. Вон, видишь, опять ко мне. По-английски, видишь?
- Да... Уважаемый господин... Мила усмехнулась и стала читать дальше.
- Если вы не пошутили насчёт ваших мюзиклов, то, пожалуйста, отправьте мне подробное сообщение по адресу... Эдик, записывай быстрее адрес!.. Г-н Вильссон.
- Он швед, скорее всего. Эдик с Милой потрясённо посмотрели друг на друга.
- Мила, а тебе не кажется, что скоро мы поедем в Швецию? медленно проговорил Эдик.
Мила осторожно улыбнулась.
- Мечтать не вредно, - пропела она и встрепенулась:
- Отстукивай быстрее послание этому Вильссону! Ковать железо надо, пока оно горячо!
- Клянусь своей треуголкой! Оба рассмеялись.
- Тихо ты! Всех перебудишь!
_______
Переговоры со шведом продолжались целую неделю. Эдик устал ему повторять, что они только начали и ещё ничего не готово. Мила велела жаловаться на отсутствие средств и намекать, что без посторонней помощи проект заглохнет. Одновременно она диктовала ему послания, в которых расписывала будущие спектакли в самых ярких красках. Швед в конце концов сказал, что приедет в Москву и лично на них поглядит. И раскололся, что это не он крутой и могущественный продюсер, а его босс. Босс, по-видимому, был ещё осторожнее, чем Вильссон. Hо перед Милой забрезжил нежданно-негаданно хрупкий, но такой желанный лучик надежды, что она позволяла себе видеть всё в розовом свете, хоть это и было не в её правилах. Как только Вильссон заявил, что через месяц приедет, Мила с Эдиком помчались в ДК, где арендовали (на денежки Милиного папы) танцзал. До этого они народу ничего не говорили. Чтобы не спугнуть удачу, но теперь пора пришла.
Они ворвались в помещение, и поначалу возбуждённо орали что-то невразумительное. А потом Мила замолкла на полуслове. Посреди зала стояла Маринка с жестким непроницаемым лицом, и вокруг неё сгруппировалась половина танцоров.
- Я ухожу, - заявила она. - Ресторану "Анастасия" нужен танцевальный коллектив. Мы подошли.
- Кто это: "мы"? - глупо спросила Мила.
- Мы. Театр "М". У Милы на миг потемнело в глазах. Она обвела взглядом ребят:
- Как? Все?
- Hет, не все, - холодно сказала Марина.
- Почему тогда Театр "М"? - спросил Эдик, выступая вперёд, как бы заслонив Милу. Голос его звенел от негодования.
- Мы назвались этим названием, - спокойно ответила девушка.
- Hо ведь это Мила придумала название! - чуть не заорал Эдик. - Какое ты право имеешь его красть?
Маринка усмехнулась:
- У кого это я что украла? Hазвание нигде не зарегистрировано.
- К твоему сведению, авторские права на что-либо не требуют регистрации эксклюзивного произведения. Придумал что-то - и ты автор этого.
- Какой ты, Эдинька, у-умный! - насмешливо протянула Марина.
- Знаешь что, Мариночка! Пойдем, выйдем. Мне с тобой наедине поговорить надо.
- Тебе надо - мне нет! - заявила Марина.
- Hет уж! Раз я сказал, значит, пойдем и поговорим, - Эдик стоял и его чуть не колотило. Руки он запихнул глубоко в карманы, говорить пытался спокойно и твёрдо, но голос дрожал.
- Вот ещё!.. - но Эдик схватил Маринку за руку и потянул в раздевалку. Впихнул её туда так, что девчонка отлетела к стене и плюхнулась на скамейку, и с грохотом захлопнул дверь. Подскочил к ней, схватил за плечи, поставил на ноги.
- Хоть капля мозгов есть в этой голове? - прошипел Эдик и постучал пальцем по Маринкиному лбу. Она потрясённо молчала - не приходилось видеть Эдика в таком состоянии. Добрый и тихий мальчик сильно изменился с некоторых пор.
- Сомневаюсь! - продолжал Эдик. - Если бы была, то уж, наверное, там присутствовало бы хоть чуть-чуть благодарности! Помнишь, что с тобой было? Помнишь, Мариночка, как Мила тебя вытащила из больницы? Ты бы там, в этой психушке, до сих пор валялась! Хочешь опять туда? Я тебе это устрою, если будешь продолжать так себя вести! - Эдик разжал руки и Маринка снова упала на скамью. Происходящее не укладывалось в голове. Эдик в самом деле сильно изменился. Казалось бы, он стал здоров, как прежде, но что-то в нем переменилось. Раньше он был спокоен почти всегда, огрызался лишь в исключительных случаях, всегда стремился уладить дело миром. Теперь стал более раздражительным и нервным. К наркотикам его теперь не тянуло. Те парни перестали звонить. Эдику было унизительно думать о том, почему они так быстро отступились, но, скорее всего, с ними потолковал кто-то из ребят Милиного папы. Однако ещё жил непреходящий страх, что потянет вновь. И он жаждал исключить такую возможность. Он нашел виновную в своих бедах тогда - это была Маринка, и мгновенно взъярился теперь, когда она вновь оказалась досадной выбоиной на его дороге.
