Песнь червоточин - Николай Некрасов
— Согласен, — нехотя прогудел он, но рук не поднял, оставил их сцепленными на груди.
— Тогда предлагаю просить оставить нам только профильные предметы, отменив всё остальное и добавив профподготовку.
— У меня ещё есть предложение, — добавил Брендан. — Создать что-то вроде дружины из студентов, чтобы мы соприкасались в какой-то степени и с охраной, были в курсе того, как устроена безопасность Школы. Принимали в её обеспечении непосредственное участие.
— И отменить наставников! — вдруг оживилась Руби. — Они только мешают. Пусть лучше территорию контролируют, а не нас.
Шана тут же подняла руку. Брендан что-то про себя взвесил и тоже поднял руку. Джонни оттопырил один палец, и я кивнул секретарю.
— Вноси.
Мы обсудили ещё несколько мелких бытовых вопросов касательно работы мисс Валеаски, но с ней я пообещал поговорить в частном порядке. Женщина питала ко мне симпатию, и я подумал, что быстрее договорюсь с ней лично, чем буду смотреть, как всё решается через ректора со скрипом, тормозами и может вообще ничем не закончиться.
— Тогда на этом всё? — уточнил Брендан, когда все затихли.
Все переглянулись, а Джонни молча поднялся с места.
— Тогда всем спасибо, — проговорила Руби. — Было неплохо, как мне кажется. Для первого раза даже не так чтобы комом, — улыбнулась она.
— Вполне, — согласился Брендан. — Ты идёшь? — обратился ко мне.
— Пока нет. Хочу посмотреть выжимку с собрания и проверить формулировки основных вопросов, которые мы направим администрации.
Девочка секретарь слегка смутилась, но с радостью подсела ко мне, чтобы показать составленный документ. Выглядело всё довольно прилично, и мы внесли только пару правок в текст.
Отпустив барышню, я ещё какое-то время посидел в кабинете, обдумывая, верно ли мы поступаем. Меня не покидало ощущение какого-то подвоха, но я никак не мог поймать это чувство за хвост и определить, откуда он растёт. Так ни в чём и не разобравшись, поднялся и вышел из комнаты. Пустота коридора и кабинетов формировала гнетущее чувство пребывания в прострации. Будто путь до лестницы и лифтов вёл на самом деле не к ним, а в никуда, и даже не думал заканчиваться.
Звук шагов, отдававшийся глухим эхо, усугублял впечатления. Как назло, перед поворотом к лестницам начала моргать лампочка. Как в дешёвом хоррор-фильме моргание закончилось лёгким потрескиванием, и замыкание вывело лампу из строя с мягким трескучим щелчком.
«Только этого мне ещё не хватало», — подумал я, ожидая подставу от Джонни.
Камер в здании почти не было, и коридор никем не просматривался. Не зря нас сослали сюда, подальше от глаз зрителей, и чтобы мы почувствовали своё место.
Я сжал кулаки и пошёл вперёд быстрее, навстречу опасности, как делал всегда. К чему тянуть, если стычка неизбежна? Лучше встретить опасность лицом к лицу и в твёрдости духа, чем оттягивать момент и ждать, пока инициатива перейдёт в чужие руки.
Уже будучи уверенным, что Джонни поджидает за поворотом, приготовился нападать и обороняться. Но вместо того, чтобы столкнуться лицом к лицу с мажориком, уткнулся носом в чуть ли не в полуголую девушку.
В тусклом свете было сложно разобрать детали, но бледность и растерянность незваной гостьи сразу бросились в глаза. Она была в купальнике, с браслетами на руке. Один поблёскивал золотом сектора, остальные — золотом родительского кошелька. Одной рукой барышня теребила собранные в хвост на макушке светлые волосы, другой неловко прикрывала полуобнажённую грудь. Лицо показалось мне знакомым, но очень смущал наряд. Бассейны находились в другой стороне кампуса, а в этом здании не было ни одной рабочей зоны. Где она тут купалась, оставалось загадкой.
— Ты заблудилась? — никак не припоминая имени, спросил девушку, но чувствовал, что толкового ответа не получу.
Дезориентированный взгляд, надрывное дыхание и дёрганные движения намекали, что она не в порядке.
— Я тебе нравлюсь? — вдруг спросила блондинка, взглянув на меня снизу вверх своими большими голубыми глазищами.
— Что? — спросил, не понимая, причём тут мои симпатии.
— Нравлюсь? — требовательно повторила она. — Я красивая?
«Конечно, красивая», — подумал я, но отвечать не спешил, не понимал, к чему это приведёт и почему всё происходит так странно. Неужели для поднятия самооценки она принялась бродить по кампусу полуголой и расспрашивать парней о впечатлениях?
Она поправила лямки купальника, отчего грудь подпрыгнула, и капли воды скатились с неё на живот, а затем и ниже, к трусикам, которые по поясу были украшены рядом цветастых рюшек.
— Так нравлюсь⁈ — крикнула она и изменилась в лице.
За спиной вспыхнула и тут же погасла следующая лампа, и девушку стало видно ещё хуже, отчего образ из загадочного начал превращаться в зловещий.
— Скажи-и-и!.. — крик надломился на высокой ноте.
Кожа медленно поплыла вниз словно воск. Холодные пальцы блондинки впились в ворот моей рубашки, она дёрнула меня на себя, и я обалдел от нечеловеческой силы.
— Нравилась, — с грустью ответил я, понимая, кто передо мной стоит.
Вцепился в её руку, отводя в сторону, не давая ей шанса ухватить опять с той же силой. Мне стало жаль девчонку, которой уже нельзя было ничем помочь.
Бедная, потерянная и мёртвая Мел с золотого сектора застряла между мирами и стояла передо мной напуганная и разъярённая.
— А сейчас? — она наклонила голову механически, взгляд остался растерянным и пустым. — Ты будешь меня любить? Будешь защищать?
Я выпустил из рук её заледеневшие пальцы, которые то уходили в эфир, то продолжали обретать плоть, как это было с Уолтером-Джеком Тейлором.
— Нет, — мягко ответил я. — Но могу сделать лучше. Придумаю, как сделать так, что ты станешь свободна.
Она вдумчиво посмотрела, ища ответы на какие-то незаданные вопросы, затем, что-то разглядев во мне, отпрянула. Пронзительный крик не то мольбы, не то страха разнёсся по коридору, и девушка бросилась прочь, отскочив в сторону, словно дикая кошка. Прошла сквозь стену и не оставила и следа.
Лишь ещё две лампочки с треском прервали свою жизнь, будто пытаясь тем самым облегчить страдания неприкаянной души, искавшей защиты, умиротворения и вечного покоя.
Глава 8
Я сидел в библиотеке в одиночестве и пролистывал манускрипт «Зов Чистоты». Шен в этот раз идти со мной категорически отказался, не желая больше ни минуты тратить на «бесполезные скучные книжки».
