Песнь червоточин - Николай Некрасов
Рассказывать ребятам про фото было нельзя, но донести мысль стоило попытаться.
— Если бы они были живы, они бы вернулись. Или подали голос. Даже если кто-то из них чудом оказался живым, то лишь потому, что сбежал за пределы Школы. А значит, в списках значиться уже не должен. Либо ректору лень вычеркнуть ребят, либо он имеет с этого финансовую корысть. И сдаётся мне, дело не в лени…
— Может, ректор просто рассчитывает их найти? — вступилась Шана.
«Да хрена с два!» — чуть не вырвалось у меня, но сдержался. Оптимизм барышни начинал слегка раздражать.
— Я согласен с Рэем. Скорее всего, это мёртвые души, — меня поддержал Брендан, поглядывая поверх очков. — Ректор не настолько наивен. Он амбициозен, видит свою выгоду и редко её упускает.
— Согласен, — кивнул я. — В любом случае, нужно потребовать ответа, почему всё так получилось. В прошлый раз ректор уже обещал вывести в приоритет безопасность студентов и персонала, но всё, что он делает — закручивает нам гайки. Так пусть лучше сосредоточится на охране и найдёт всех причастных к данному инциденту.
Было очевидно, что при Джонни озвучивать такое небезопасно. Этот сучок может доложить, но я ведь и так давно на карандаше. И наше противостояние с ректором скоро в любом случае может выйти в открытую горячую фазу, а мне нужны союзники. И чем скорее, тем лучше. Воевать против всего совета будет сложнее, чем против меня одного, даже если на нашем корабле есть блондинистая тощая крыса.
— Согласен, — Брендан откинулся на спинку стула. — Безопасность — вопрос первостепенной важности. И кто-то должен ответить за те дыры, которые в ней оставил. Пропавших ребят нужно исключить из списков, все их пропуска заблокировать. Охрану и прочий персонал тщательно проверить. Всего этого мы можем потребовать после заседания.
— Мне внести это в список основных вопросов, поднятых на собрании? — уточнила девочка-секретарь.
— Да, первым пунктом, пожалуйста, — попросил я и опять обернулся к ребятам. — Общественность, конечно, тоже требует ответа, наверняка журналисты и разгневанные родители будут этого добиваться. И мы должны в этом их поддержать, это в наших интересах.
— А что насчёт того, чтобы бросить Школу? — спросила Шана. — Слышала, что некоторых ребят родители хотят забрать.
— Не думаю, что это хорошая идея, — уклончиво отозвался я.
— Но почему? Мне кажется, здравая идея. Проект — штука хорошая, но, когда всё так погано организовано, что ещё остаётся? Каждый волен выбирать, мне кажется. Мои родители не успели пройти на территорию, потому что, когда они приехали, всё уже пылало, и их не пустили. А когда всё кончилось, их отправили назад. Я так и не обняла маму с папой. Они были в бешенстве и просят меня вернуться. Я не хочу, но не осуждаю тех, кто собирается свалить. Думаю, надо поднять и этот вопрос. Мы тут не в тюрьме, и не должны быть ограничены.
— Но если они поедут домой, их дар может больше не раскрыться без контролируемых тренировок. А развивать его дома среди родных опасно, можно навредить близким. И ущерб от разрушений Школа покрывает, а родители могут влезть в кредиты, если постоянно придётся залатывать дом. К тому же, если верить сектантам, то мы подпитываем друг друга.
— Но мы ведь сами и провоцируем все аномалии, — не сдавалась девушка. — Подпитываем друг друга, а вместе с этим разломы и червоточины.
— Если я правильно трактовал тексты легенд, то процесс необратим, и мы уже ничего не изменим. Разломы и аномалии не престанут появляться, грань между мирами уже треснула, и ситуация будет ухудшаться по инерции. Мы можем только заставить ректора уделить больше времени нашему обучению и не зацикливаться на рейтингах и просмотрах. Тогда «зашивать» разломы станет проще, а монстроту убивать легче.
— А если ты не прав? Может, лучшим вариантом будет просто разъехаться?
— Ты сама-то часом не в секте? — неожиданно для всех возмутился Джонни. — Они тоже самое парят. И хотят нас изжить.
Взгляд белобрысого мажора был более чем говорящим. Презрение, подозрение и неприязнь.
— Нет конечно! — вспыхнула девушка, поправляя длинные русые волосы и отклоняясь назад. — Я тоже Герой!
— Так и веди се6я как Герой! — рявкнул Джонни.
— Ну тише, тише, — Брендан расставил руки в направлении ребят, призывая выдохнуть. — Мы не должны цапаться из-за них. Мы здесь чтобы помочь всем нам, а не перегрызться и помочь Отрицателям нас разобщить. Если мы будем выше этого, то докажем, что они неправы. Мы сможем защитить людей и вернуть миру целостность. И не станем теми, кто его разрушит.
— Поддерживаю, — теперь настала моя очередь ответить Брендану любезностью.
Руби тоже кивнула в знак одобрения.
— Значит, вы против того, чтобы ребята покидали Школу.
— Да. Произошедшее на родительском празднике требует проработки, но это не более чем досадная неприятность. Никто в итоге не пострадал: незначительные ссадины, ушибы и укусы, присутствовавшие отделались лёгким испугом. Единственные, кому досталось — сами сектанты. Охрана действовала запоздало, но достаточно слаженно, большинство студентов потом тоже. Кто-то, конечно, совсем растерялся, но это как раз и говорит о том, что нам нужна подготовка и тренировки, а не стыдливое поджатие хвостов и поиск защиты под мамкиными юбками.
— Ладно, — сдалась она. — Не будем продвигать этот вопрос. По крайней мере, пока.
— Значит, это не вносим? — уточнила секретарь.
— Не вносим. Вносим вопрос об увеличении практических тренировок и занятий по развитию сил Печатей. Мы носимся тут как цирковые лошади. Но мы ведь Герои! И мы должны уметь постоять за себя. Нам нужно больше тренировок, учиться обращаться с оружием и не полагаться только на дар. Во времена первых Героев не было тех технологий, что мы имеем сейчас. И мы должны использовать это. Если прогресс не стоит на месте, то почему мы должны? Если совместить технологии и суперсилы, то проблемы с монстрами перестанут быть проблемами. Кто за?
Брендан и Руби подняли руки. Затем подняла Шана.
— Да, тренировки важнее лекций по культуре. Их можно вычеркнуть из расписания, и добавить обращение с оружием, работу с дронами…
— Здравая мысль, — похвалил я. — А ты что думаешь? — бесстрастно обратился к Джонни, хоть этого делать совсем не хотелось. Но в отличие от это мажорика, я считал себя профессионалом, и
