Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

— Ты уверен, что история обязательно будет сомнительной? — скептически осведомилась я. — Быть может, Фиоре просто хотел показаться более значимым, нежели он есть на самом деле. Таинственный манускрипт, невесть где раздобытый отважным исследователем — звучит привлекательно, не так ли? Любопытство — острый крючок, на него можно поймать почти любую особу женского пола.

— Вот увидишь, Фиоре втравит нас в неприятности, — упрямо проворчал мой друг.

— Нас?

— А ты думала, будто я теперь выпущу тебя из виду? Нет, Рина, оберегать тебя — мой долг. Если бы Арману было дано предвидеть будущее, он непременно попросил бы меня об этом. И я буду заботиться о тебе в память о нем.

Голос Мартина подозрительно прервался. У меня тоже сжалось сердце при упоминании имени брата. Казалось бы, я уже смирилась с потерей, но временами меня все равно охватывала тоска, а иной раз — как сейчас — сбивалось внезапно дыхание и глаза щипало от непролитых слез.

— Завтракай побыстрее, — сказала я, отгоняя нахлынувшие тягостные воспоминания. — Я хочу успеть перед встречей с Фиоре заглянуть на рынок.

Мы бесцельно слонялись по рыночной площади, подходили то к одному прилавку, то к другому, рассматривали товары, приценивались, но ничего не покупали. Небо затянуло низкими темными тучами, сеял противный мелкий дождь, под ногами хлюпало грязное месиво, а лица торговцев и покупателей были мрачными и неулыбчивыми: в такую погоду лучше сидеть дома у огня и неспешно потягивать горячий напиток из кружки, а не мокнуть под холодной моросью.

— А в Лерое уже зима, — мечтательно произнесла я. — И снег лежит.

Мартин хмуро посмотрел на меня.

— Это тебе захотелось прогуляться по рынку, — напомнил он.

— Мне, — покаянно согласилась я.

— Не могла спокойно дождаться назначенного часа? — догадался друг. — Дома усидеть оказалось трудно? Решила, что отвлечешься от мыслей о прочитанном в людном месте?

Я кивнула. Мы как раз проходили мимо толстой торговки пирогами, и в сыром воздухе повис запах сдобы. Если бы уже ударил мороз, то ароматы выпечки и специй разносились бы по всей рыночной площади, но сейчас нас отчего-то преследовал везде запах мокрой шерсти.

— Пойдем в трактир, — предложила я. — Закажем вина с медом и специями, что ли. Хоть согреемся, а то очень уж промозгло.

В "Трех гусях" было жарко натоплено, шумно и душно. К моему удивлению, Пабло Фиоре уже дожидался нас за столом у стены, а перед ним исходила паром большая глиняная кружка.

— А вы рано, — произнес он вместо приветствия.

— Вы еще раньше, — отрезала я.

Пабло поднял кружку, но пить не стал, а просто обхватил ее ладонями, согревая руки. Пальцы его были покрасневшими от холода — значит, пришел он незадолго до нас.

— Я хотел бы задать вам один вопрос, — негромко произнес Фиоре, наклонившись через стол ко мне. — За мной следят ищейки Благодатного. У вас есть какие-либо догадки, что им от меня нужно?

За соседним столом шумная компания отмечала удачную сделку, в подробности которой, видимо, желала посвятить весь трактир. Во всяком случае, их радостные возгласы и тосты почти заглушили слова Пабло, и я подалась вперед, чтобы мы могли лучше слышать друг друга.

— Боюсь, это моя вина. Я сказала Благодатному, что вас интересуют артефакты из сокровищницы Лерой.

Краски разом схлынули с лица Фиоре. Мне еще не доводилось видеть, чтобы человек так бледнел — почти до синевы. Я испугалась, не стало ли ему дурно, и тут Пабло грохнул кружку об стол с такой силой, что она разлетелась на куски. Я едва успела отпрянуть, чтобы горячее вино с медом и специями не окатило меня, но несколько сладковато-пряных брызг все-таки попали мне на лицо — я ощутила их вкус, облизнув губы. Компания по соседству примолкла, а затем зашушукалась. К нашему столу мигом подлетела подавальщица и принялась собирать осколки и вытирать багровую лужу.

— Простите, — ровным тоном произнес Фиоре, обращаясь к служанке. — Обжегся и не удержал кружку. Я заплачу, только принесите мне еще порцию.

— Три порции, — подал голос Мартин. — И пирогов с печенью и луком. Дюжину.

Когда подавальщица принесла заказ и оставила нас, мой друг зло спросил у Фиоре:

— Это что за представление было?

Пабло снова подался вперед, и я разглядела у него на виске бешено пульсирующую жилку, так ярко выделяющуюся на бледной коже. А когда он устремил на меня взгляд, мне стало страшно — в его глазах горела ненависть.

— Чем вы думали, когда рассказывали Благодатному свою историю? — игнорируя вопрос Мартина, презрительно процедил он. — Дура безмозглая!

Я отшатнулась. Голос Фиоре сочился ядом, и я не сомневалась: будь у него возможность, он с удовольствием сломал бы мне шею.

— Все, хватит, — решительно вмешался Мартин. — Мы уходим. Рина!

Я помотала головой и вцепилась в край скамьи, опасаясь, что Мартин может попробовать вытащить меня силой. А потом посмотрела Пабло прямо в глаза и спросила холодным спокойным тоном:

— Что именно находится в моей сокровищнице?

И видит Свет, это спокойствие далось мне нелегко, но Пабло оно привело в себя. Краски вновь вернулись на его лицо, он слегка откинулся назад и ухмыльнулся.

— Вам лучше знать. Я-то никогда там не был.

— Либо вы говорите правду, либо мы действительно уходим, — все тем же безразличным тоном пригрозила я.

Честно говоря, я вовсе не была уверена, что мне удалось бы исполнить свою угрозу: руки и ноги дрожали так, что я не в силах была подняться со скамьи. Руки мне пришлось сложить на коленях, накрепко сцепив пальцы в замок, а ногами я обвила ножки скамьи, чтобы не постукивать каблуками по полу.

Фиоре раздумывал несколько мгновений, затем кивнул, словно соглашаясь с собственными мыслями, и наконец сказал:

— Полагаю, что там спрятан амулет Алексии Лерой.

— Тот самый, что у нее отобрал Благодатный Эрих?

— Да, именно он. Вы ведь читали манускрипт и должны знать, что амулет покинул нового владельца.

— Утонул в озере.

— Не думаю. Видите ли, госпожа дель Лерой, ищейки — мастера своего дела. Они нашли бы даже самый крохотный бриллиант в неглубоком прозрачном озере — пусть даже камень и становится невидим в воде. А тут довольно массивный медальон. Висевший, прошу заметить, на прочной толстой цепи. Ее, кстати, как раз обнаружили. Весьма надежный замок оказался расстегнут.

— Постойте, — прервала его я. — Об этой находке в манускрипте не сказано ни слова. Откуда же вам известен этот факт?

Фиоре снисходительно усмехнулся.

— Госпожа дель Лерой, уж не полагаете ли вы, что манускрипт — единственный источник, из которого я почерпнул сведения?

— Но о других источниках вы умолчите, не так ли?

— Пока умолчу, с вашего позволения. Вот если мы договоримся о сотрудничестве — взаимовыгодном сотрудничестве — тогда я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать.

— Но вы ведь можете сказать сразу, что хотите получить в результате? Амулет?

— Полагаю, — насмешливо сказал Фиоре, — что вы прекрасно знаете ответ на этот вопрос. Из прочитанного в манускрипте и из моих слов вы должны были понять, что медальоном может владеть только потомок Алексии. Мне не нужен амулет, который ускользнет от меня при первой же возможности. Но я хочу, чтобы вы помогли мне воспользоваться им.

— С какой целью?

Пабло только развел руками, давая понять, что о предназначении артефакта пока рассказывать не собирается.

— Хорошо, — не стала настаивать я. — Спрошу иначе: что именно потребуется от меня? Я ведь зачем-то вам нужна, и явно не затем, чтобы проникнуть в Лерой. Замок опустел, и вам прекрасно об этом известно. Так в чем заключается моя роль?

— Только вы сможете активировать артефакт, — нехотя ответил Фиоре. — Он отзывается на кровь Лерой. Только не спрашивайте, каким образом я выяснил это. Просто поверьте: никто, кроме потомков Алексии, владеть им не может. Не бойтесь, вам ничего не грозит. Достаточно будет одной лишь капли вашей крови.

— Погодите-ка, — вмешался Мартин. — То, что Рине ничего не грозит — это хорошо. Но вот что она получит от вашей сделки?

— Медальон, — несколько удивленно ответил Пабло. — Он останется у госпожи Лерой.

— Амулет и без того принадлежит ей! — рявкнул мой друг. — А теперь назовите хоть одну причину, по которой Рина должна предоставить вам возможность воспользоваться им.