Волчья балка - Виктор Иванович Мережко

— Так ведь все время следом!

— Скоро поселок, прибавим газку, оторвемся!

Впереди действительно уже виднелся подсвеченный огнями поселок, езды до него оставалось совсем ничего.

Щур тоже оценил близость населенного пункта, неожиданно принял вправо, понесся по степи на бешеной скорости, стараясь срезать часть дороги, чтобы выскочить парням наперерез. Не обращал внимания на выныривающие из темноты кусты, на неглубокие лощинки, на перепаханную землю.

Он все-таки успел выскочить на дорогу раньше парней. Вышел из машины, прихватив карабин, взял его на изготовку, стал ждать приближение мотоцикла.

Фары байка на какой-то миг ослепили его, Щур прикрыл глаза ладонью, решительно двинулся вперед. Крикнул:

— Выключи фары!

Ему не подчинились, мотоцикл продолжал медленно двигаться, еще сильнее ослепляя идущего навстречу.

— Выключи, гнида, сказал! — и в тот же миг Щур вскинул карабин, дал предупредительный выстрел вверх.

Байк остановился. Парни остались сидеть, настороженно глядя на идущего к ним вооруженного человека.

Он подошел, протянул руку, бесцеремонно выключил фары. Стало темно и тихо.

— Ты за это ответишь, — зачем-то брякнул Гуськов.

— Я за все отвечу, — огрызнулся Щур, махнул Виталию. — Подойди ближе.

Тот не шевельнулся.

— Слезай, сказал, и подойди!

— Что хочешь?

— Услышишь.

— Говори так, не глухой.

— Мне нужен твой отец.

— Нужен — ищи.

— Уже нашел. Он в кабаке. Ты должен вызвать его.

— Зачем?

— На разговор.

— Без меня. Я в этом не участвую.

— Ты хочешь, чтоб я пристрелил его прямо дома? У тебя на глазах и на глазах твоей матери? — взъярился Щур. — Ты этого хочешь?

— Делай как знаешь. Мне до фонаря.

Виталий завел мотоцикл, Щур резко выключил мотор.

— Слышь, парень… Мне, правда, терять нечего. Но я не хочу мясорубки. Не хочу, чтобы пострадали невиновные. Поэтому разворачивайся и катим в кабак. Твое дело сказать отцу, что его ждут, а дальше свободен. Поступай как знаешь.

— Щур, — подал голос Володя, — может, хватит?.. У него и без того проблем хватает.

— Значит, будет на одну проблему меньше… Едем?

— Хорошо, — согласился Глушко-сын. — Только вот его заброшу на место.

— Это как? — возмутился Гуськов. — Вместе так вместе!

— Вместе хорошо, когда братская могила, — не согласился Щур. — А сегодня, хлопчик, придется по отдельности. Тебе лучше не путаться под ногами.

Празднование было в полном разгаре. Играл оркестр, поднимались тосты, гости перемещались от стола к столу, кое-кто танцевал…

Глушко успел перебраться к двум незнакомым парам, за их общим столом о чем-то азартно и с удовольствием спорил, что-то доказывал, не соглашался, смеялся, выпивал.

Игорь смотрел на сидевшую в одиночестве Малику, иногда перебрасывал взгляд на ее брата, окруженного плотной толпой друзей и знакомых, взглянул на сидевшего молча Ираклия, вдруг решительно поднялся.

— Куда? — насторожился Ираклий.

— Какая разница.

— Если забиться в танце с Маликой, не советую.

— Обойдусь без советов.

Протолкался через зал, подошел к столу, за которым сидела Малика, протянул руку.

— Можно тебя?

— Конечно.

Она с улыбкой поднялась, позволила взять себя под руку, они вышли к танцующим, подстроились под ритм, стали отплясывать быстро и азартно.

— А я думала, не пригласишь, — сказала Малика.

— Почему?

— Не решишься. Побоишься брата.

— А почему я должен его бояться?

— Его здесь все боятся.

— Поэтому тебя никто не приглашает?

— Нет, не поэтому. Сама не хочу, — девушка улыбнулась. — Ждала, когда ты надумаешь.

— А твой кавалер… помнишь, ты рассказывала… он здесь?

— Зачем ты о нем?

— Интересно. Покажи его.

— Не хочу.

— Но он здесь?

— Конечно. Брат считает его официальным моим женихом. Его отец очень богатый.

— А почему он тебя не приглашает?

— Наверно, ждет, когда я созрею.

— Что значит «созрею»? Ты должна сидеть и терпеливо ждать?

— Послушай, надоел своими глупыми вопросами! Ты хочешь испортить мне настроение?

— Наоборот! Хочу глянуть на него и рассмеяться.

Малика вдруг резко остановилась, глаза ее сузились, она прошептала:

— Сейчас рассмеешься… Он как раз плывет к нам.

Через зал к ним направлялся молодой человек не старше двадцати пяти, чрезмерно упитанный, уверенный в себе, набыченный. Подошел, бесцеремонно отодвинул Игоря, взял за руку Малику.

— Теперь моя очередь.

Девушка освободилась от него, не отпуская Лыкова, агрессивно ответила:

— Рустэм… Мы еще танцуем.

— Уже нет, — Рустэм снова взял ее за руку, еще сильнее оттолкнул Игоря. — Все, свободен, коржик.

— Уверен? — двинулся на него тот.

— Свободен, сказал!

— Успокойся… Отпусти девушку!

— Хочешь проблем?

— Хочу, чтоб ты отвалил.

— Что сказал, ишак грязный?.. Малика, что он сказал!

— Сказал, чтобы ты успокоился, — Малика попыталась оттащить Рустэма в сторону. — Иди к себе, следующий танец твой!

— И этот, и следующий, и все мои!.. И ты знаешь почему!

— Рустэм!

— Заткнись! — Рустэм мощным животом двинулся на соперника. — Кто ты такой? Откуда взялся?.. Вали, козел, чтоб тебя здесь не видели!

— Сам вали! — Лыков неожиданно сделал резкую подножку, и «жених» рухнул на пол.

Кто-то сзади сильно толкнул его, но он устоял, снова ринулся на пытающегося подняться тучного Рустэма.

Послышались испуганные женские визги, мужчины бросились разнимать дерущихся, кто-то оттаскивал Лыкова, кто-то помогал встать на ноги Рустэму, кто-то отводил в сторону испуганную и с трудом сдерживающую слезы