Роберт Грин - 48 законов власти

У этого зеркала было много назначений: позволяя Людовику видеть собственную копию, оно тешило его эго, но к тому же, будучи сфокусировано исключительно на нем одном, создавало ощущение, что только для него создана эта женщина. Окруженный придворными интриганами, для которых имели значение только их собственные интересы, Людовик не мог устоять перед этой уловкой. Ведь как бы то ни было, в зеркале Марии Манчини он разглядел идеал всей своей жизни: благородного рыцаря Средневековья. Для души, равно романтической и честолюбивой, ничто не могло оказаться притягательнее, чем другой человек, казавшийся идеальным отражением его самого. В действительности этот образ — Король-Солн­це — был сотворен не кем иным, как Марией Манчини, сам Людовик впоследствии признавал огромную роль, какая принадлежала ей в создании этого лучезарного образа.

Такова власть Зеркала Обольстителя: копируя вкусы и идеалы своей мишени, оно демонстрирует внимание к ее или его психологии, внимание, которое оказывает большее воздействие, чем агрессивный напор или преследование. Выясняйте, что небезразлично окружа­ющим вас людям, от чего они сходят с ума, а затем подставляйте зеркало, чтобы оно, отра­зив это, вернуло им. Подкармливайте их мечтами о власти и величии, отражая их идеалы, — и они у вас в руках.

Врач должен быть непроницаем для своих пациентов и, подобно зеркалу, показывать им лишь то, что в нем отражается.

Зигмунд Фрейд, 1856–1939

Соблюдение

зеркальных эффектов (4)

Доктор Милтон Х. Эриксон, пионер в области стратегичес­кой психотерапии, часто добивался прекрасных результатов, когда воздействовал на своих пациентов не прямо, а с применением Эффекта Зеркала. Конструируя аналогии, которые помогали пациентам самим дойти до истины, он преодолевал их сопротивление переменам. Когда, к примеру, к Эриксону обращались с сексуальными проблемами супружес­кие пары, он часто обнаруживал, что традиционная психо­терапевтическая практика лобового столкновения и совместного обсуждения проблемы только усиливала внутреннее сопротивление супругов и вела к обострению противоречий. Вместо этого он переключал мужа и жену на обсуждение других, отвлеченных тем, часто самых банальных, сам же, наблюдая за ними, старался найти аналогию их сексуального конфликта.

Как-то супружеская чета проходила свой первый сеанс. Муж и жена обсуждали свои пищевые предпочтения и взгляды на проблему питания, особенно детально анализируя обед. Жена любила обедать неторопливо, с расстановкой — сначала аперитив, потом закуски, затем основные блюда, понемногу, в цивилизованной манере. Это изводило мужа — он не хотел тратить время на еду, желал сразу приступить к основному блюду и получить порцию побольше. По мере того как разговор продолжался, пара начала обмениваться быстрыми взглядами, явно замечая аналогию с тем, что происходило у них в постели. Однако в тот момент, когда они уловили эту связь, Эриксон переменил тему, тщательно избегая разговора о реальной проблеме.

Пара считала, что доктор просто хочет познакомиться с ними поближе, а к решению их насущной проблемы приступит при следующей встрече. Но в конце первого сеанса доктор Эриксон посоветовал им устроить обед, который бы отвечал вкусам их обоих: жена должна получить свой медленный обед, учитывающий время на переход от одного блюда к другому, а муж — большую порцию. Не осознавая, что действуют под точным руководством терапевта, супруги вошли в зеркальное отражение своей проблемы, и в этом зазеркалье решили проблему сами, закончив вечер именно так, как предполагал доктор, устроив улучшенную версию обеда и далее — его отражение в постели.

Имея дело с более серьезными проблемами, такими как зеркальный мир шизофренических фантазий, Эриксон всегда пытался проникнуть в зазеркалье и работать в нем. Однажды ему пришлось заниматься лечением пациента психиатрической больницы, который был уверен, что он — ­Иисус Христос. Больной драпировался в простыню, пересказывал евангельские притчи и донимал персонал и пациентов призывами к покаянию. Никакие лекарства и методы лечения не помогали до тех пор, пока в один прекрасный день доктор Эриксон не подошел к молодому человеку и не сказал: «Насколько я понимаю, у вас есть опыт плотницкой работы». Называвшийся Христом пациент вынужден был признать, что такой опыт у него есть, и Эриксон сейчас же загрузил его работой по изготовлению книжных полок и других полезных вещей. При этом он позволил ему носить его «хитон Христа». Несколько недель, в течение которых пациент был погружен в работу, его ум был меньше занят фантазиями и больше сконцентрирован на труде. Когда плотницкая работа захватила молодого человека, обозначился и поворот в его сознании: религиозные фантазии остались, но ушли на задний план, позволив молодому человеку занять место в обществе.

Толкование

Общение опирается на метафоры и символы, которые являются базой собственно языка. Метафора — это своего рода зеркало, она отображает конкретное и реальное, и часто ей удается сделать это яснее и глубже, чем буквальное описание. Когда имеешь дело с несгибаемым упорством окружающих, прямое общение только заставляет их усилить сопротивление.

Это проявляется с наибольшей очевидностью, когда вам приходится обсуждать поведение людей и указывать на их недостатки или несовершенства (а уж особенно в болезненно чувствительных областях, таких, например, как занятия любовью). Вы добьетесь куда более действенных результатов, если, как доктор Эриксон, построите аналогию, символическое зеркало и проведете другого через зазеркалье. Сам Христос понимал, что притчи — лучший способ преподать урок, потому что притча не так прямолинейна, она позволяет людям добраться до истины самостоятельно.

Имея дело с людьми, затерявшимися в отражениях миров фантазии (включая великое множество тех, кто не лежит в психиатрических клиниках), никогда не делайте попыток подтолкнуть их к реальности, разбить их зеркало. Лучше войдите в их мир и, действуя в нем по его правилам, мягко и незаметно выведите их из зеркального зала, в котором они блуждают.

Соблюдение

зеркальных эффектов (5)

Великий мастер чайной церемонии XVI века Такено Шо однажды проходил мимо какого-то дома и заметил молодого человека, поливавшего цветы у входа. Две вещи привлекли внимание Шо: во-первых, изя­щество, с которым юноша выполнял работу, и, во-вторых, изумительной красоты гибискус, цветущий в саду. Он остановился и представился молодому человеку. Юношу звали Сенно Рикю. Шо хотелось задержаться, но он должен был торопиться на назначенную ранее встречу. Рикю, однако, пригласил его на чай на следующее утро. Шо с радостью согласился.

Когда на следующий день Шо открыл ворота, он с ужасом увидел, что в саду не осталось ни одного цветка. Больше всего ему хотелось снова увидеть восхитительный гибискус, видом которого он не успел насладиться накануне. Теперь, разочарованный и огорченный, он собрался уходить, но у ворот остановился, решив зайти в чайную комнату Рикю. Заглянув в нее, он словно остолбенел, застыв в изумлении: перед ним с потолка свисала ваза, а в ней стоял единственный цветок — тот самый гибискус, вчерашнее украшение сада. Каким-то образом Сенно Рикю прочитал мысли своего гостя и одним изысканным жестом продемонстрировал, что в этот день гость и хозяин находятся в совершенной гармонии.

Сенно Рикю впоследствии стал величайшим мастером чайной церемонии, а его отличительной чертой была эта непостижимая способность достигать гармоничного совпадения с мыслями своих гостей. Предугадывая их замыслы, Рикю покорял людей знанием их вкусов и привычек и умением угодить им.

Однажды Рикю был приглашен на чай Ямашимой Хечигуаном, поклонником чайной церемонии, человеком с живым чувством юмора. Когда Рикю прибыл к дому Хечигуана, он обнаружил, что ворота сада закрыты, и он открыл их, что­бы найти хозяина. По другую сторону ворот он увидел, что кто-то вырыл яму, а затем аккуратно прикрыл ее холстом и землей. Поняв, что Хечигуан задумал разыграть его, он из вежливости вступил прямо в яму, перепачкав всю одежду.­

С возгласами ужаса к нему выбежал хозяин и поспешно проводил Рикю в ванну, которая по необъяснимой причине оказалась наготове. Приняв ванну, Рикю присоединился к хозяину, и оба они получили огромное удовольствие от чайной церемонии, вместе посмеиваясь над происшествием. Позднее Сенно Рикю объяснил другу, что заранее догадался о готовящейся шутке Хечигуана: «Но поскольку всегда должно стремиться к достижению гармонии с желаниями хозяина, я упал в эту яму, зная о ней, чтобы быть уверенным, что наша встреча удастся. Чаепитие, конечно, менее всего подразумевает раболепие или угодливость, но нет чаепития там, где гость и хозяин не находятся в гармонии друг с другом». Хечигуан, видя, как почтенный Сенно Рикю барахтается в грязи, несказанно развлекся, но и Рикю извлек из происшествия удовольствие своего рода, сумев выполнить желание принимающего его у себя человека и видя, как тот радуется удавшейся шутке.