Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам
Я хочу знать. Только так я могу стать им ближе.
Я хочу видеть. Я должен видеть.
Я голоден.
Перевод: Амет Кемалидинов
Винтовка
Jack Ketchum, "The Rifle", 1995
Она нашла винтовку, поставленную на ствол, в глубине его захламлённого шкафа, притаившуюся там, точно змея. Не сказать, что он особенно старался её спрятать. Ружьё стояло в углу за девятикилограммовым стеклопластиковым луком и колчаном со стрелами, которые отец подарил ему на Рождество, несмотря на её возражения, прикрытые его зимней курткой. Она отодвинула куртку и увидела её. Он как-то жаловался, если она рылась в его шкафу и долгое время она этого не делала. Она знала, как личное пространство важно для десятилетнего ребёнка, особенно для Дэнни. Но когда из-под двери комнаты катятся клубы пыли кто-то должен зайти туда и прибраться.
Очевидно, не он.
Она просто хотела пропылесосить, а тут такое. Она протянула руку назад и включила “Electrolux”. Какое-то время она просто сидела на коленях, глядя на винтовку в тяжёлой летней тишине, виднеющийся в тени тонкий чёрный ствол.
Тайна, — подумала она. — Очередная.
Она засунула руку в шкаф и, взявшись за холодный металл, вытащила ружьё на свет. Старая винтовка со скользящим затвором, двадцать второй калибр. У её брата была очень похожая в пятнадцать лет. Какое-то время он брал её с собой на стрельбища ветеранов зарубежных войн по субботам. Потом в его жизни появились девочки. Дэнни же всего десять.
Откуда она вообще у него взялась?
Ричард бы ему такое не купил. Даже её бывший муж был не настолько глуп, чтобы хоть на минуту полагать, что она позволит в доме оружие. Нет, это должно быть её отца.
То есть, вдобавок ко всему, Дэнни её украл?
Они гостили у него на ферме на позапрошлых выходных. Её снова поразило, как опустел дом после смерти её матери, и она сидела на кухне с отцом, потягивая чёрный кофе, кружка за кружкой, зная как отчаянно он ждал общения. А Дэнни бóльшую часть дня был предоставлен самому себе. Сквозь большое экранное окно она видела, как он направляется к конюшне, где её отец держит двух оставшихся лошадей. Чуть позже, заметила, как он идёт по сухой траве в сторону леса и ручья.
А потом…
Потом она вообще про него забыла, пока где-то через час он не ворвался в сетчатую дверь с большой черепахой в руке, заходясь в восторге, а она сказала ему отнести её обратно к ручью, где он её нашёл, потому что они не потащат с собой черепаху до самого Коннектикута и точка.
Не потащат.
Отец хранил более новые ружья на полке за стеклянной дверью в гостиной. Старые ружья, которыми он больше не пользовался, лежали в мастерской подвала. Она оглядела ствол, покрытый царапинами и ржавчиной, хотя этим летом её замучил синусит и её нос практически не дышал, она почувствовала исходящий от винтовки запах. Запах старости и плесени.
Точно отцовская.
Она снова вдохнула запах старого ружейного масла на руках. Наверное, к ней не прикасались годами. Отец заметит пропажу месяцы спустя, если вообще заметит. Она откинула затвор, внутри блеснула латунная гильза. В ней вспыхнула смесь потрясения и гнева.
Боже, он ещё и зарядил!
Отец бы ни за что не оставил ружьё заряженным. Получается Дэнни обшарил подвал в поисках патронов и нашёл.
Сколько их у него ещё?
И где они?
Она подавила порыв перетряхнуть ящики его стола, перевернуть вверх дном его шкаф, но это подождёт. Что ей нужно было сделать сейчас, так это найти его и серьёзно поговорить. Ещё один серьёзный разговор, которых будет всё больше и больше по мере того, как он будет расти.
Интересно, как он будет выкручиваться?
Это вам не кража “Milky Way's” из продуктового, это вам не пожар, который они с Билли Брендтом устроили прошлым летом на поле за католической церковью, хотя и отрицали его впоследствии. Тут уж он не отделается, сказав, что собирался расплатиться за батончики, но засмотрелся на комиксы и забыл, что они лежали у него в кармане. Он не мог утверждать, что у двоих свидетелей, ребят из неблагополучной части города, которые видели, как Билли и Дэнни идут по полю, а затем выбегают оттуда смеясь, как раз перед появлением дыма на горизонте, просто на него зуб.
Винтовка — это дело серьёзное.
А пуля тем более, тут так просто не отвертеться. Это вам не появившийся откуда ни возьмись складной нож и также неожиданно появившаяся новёхонькая компьютерная игра “Sega Genesis” и не зажигалки “Bic”, которые он с завидным постоянством находил на улице.
Каков везунчик!
Она была зла.
Она была напугана.
Так зла и напугана, что руки её дрожали, когда она вынула патрон и положила в карман джинсов. Она ощутила уже знакомый приступ того, что можно было назвать только скорбью, чувством, что хотя её сыну всего десять лет, она его уже в какой-то степени потеряла. Будто в нём появилось нечто к чему она больше не могла прикоснуться или обратиться. Скорбь о котором была также оправдана и естественна, как скорбь её отца по её матери. Она знала, что сейчас важно отмести это чувство в сторону и отдаться вместо него гневу. Гнев был ей нужен, а иначе вся эта любовь и скорбь, всё это сочувствие и,
