Киллер – крылья над миром - Сергей Шишкин
— Если бы это была простая кража, тогда да, там максимальный всего два года. Но ты умудрился украсть в Доме Союзов, а это уже другая статья — кража социалистической собственности, да ещё в особо крупном размере!
— Подождите, она не стоит этих денег, Гибсон идёт от двухсот до пятисот баксов, я узнавал у моряков и фарцовщиков, — замотал головой Юрка.
— Обыкновенная да, но эта выполнена по специальному заказу для легендарной Айс Энджел, их в мире всего три! Стоимость, да её невозможно подсчитать, десятки, а может и сотни тысяч долларов! — не сдержался адвокат, который похоже уже сам был не рад, что ввязался в это тухлое дело.
Только теперь Юрка понял, подпись Ангела была настоящей, он держал в руках реальных артефакт, к которому прикасалась мировая знаменитость. А ещё через неделю Мымрина неожиданно отпустили, он вернулся в пустую квартиру, в которой не было ничего, лишь на полу пара старых матрасов.
— Повезло, что кражу из Дома Союзов решили спустить на тормозах, да и владелица согласилась на денежную компенсацию, — рассказала рыдающая от счастья мать.
Отец, которого чудом не уволили с работы, вечером всыпал такого ремня, что Юрка неделю не мог сидеть на своей жопе.
— Пятьдесят тысяч коту под хвост, нет ни нового Москвича, ни дачи в Переделкино. Продать пришлось всё, да еще влезть в долги, которые придется выплачивать долгие годы, — немного успокоившись рассказал отец.
Задница конечно болела, но Юрка был благодарен родителям, они спасли его не только от тюрьмы, но и от того что похуже.
На небе всё опять затянуло облаками, впрочем, для Лондона это вполне нормально, здесь редко когда увидишь Солнце. Может я конечно ошибаюсь, но ясный день запомнился лишь раз, когда мы с Катей отдыхали в особняке у Гетти. Погода тоже так себе, на улице не больше пяти градусов тепла, да ещё дождь заморосил, холодный и противный. Ничего, не пройдет и суток, как я отогреюсь в Кейптауне, там как раз началось африканское лето, которое продлится до конца марта.
— Госпожа, разрешите, — от приятных мыслей отвлек Смит, — К вам пришел Франсуа Робер, с ним Давид Линнер.
Вот и пожаловали Когти, о которых Трубников хорошо отзывался, надеюсь, это не простая мужская солидарность, а констатация факта. Замотивированы они по самое не могу, такая власть дается лишь избранным, опять же приближенные к Ангелу, пусть даже и Павшему.
После поклонов, на которые я небрежно махнула рукой, бывшие легионеры отчитались. Все запланированные дела шли по намеченному плану, некоторые даже с опережением графика. Взять тоже строительство дворца, за ним в горе обнаружилась сеть глубоких пещер, от маленьких до огромных. Тысячи, если не миллионы тонн скальной породы, теперь не нужно долбить, а это хорошая экономия времени.
— Господа, вы хорошо поработали, — ознакомившись с документами похвалила своих представителей.
За такое короткое время, бывшие легионеры сумели создать службу безопасности, архив и команду профессиональных ликвидаторов. Конечно подавляющая заслуга принадлежит членам Ордена, это же они поделились с Когтями нужными кадрами, да и сведений для архива не пожалели. Ничего, это всё для общего блага, вернее моего, но это и так всем известно.
Только через час я смогла закончить с Когтями, долго разбиралась с архивом и своей будущей армией, которая уже сейчас добилась существенных успехов. Численность пока не велика, но это только пока, пройдет не так много времени, и она будет контролировать весь «Черный континент», а за ним и Ближний Восток. Жаль, но с Египтом придется немного подождать, у него сейчас дружба с СССР, которая через несколько лет закончится. Дело в том, что в этом году умер президент Египта Насер, к власти пришел Садат, который постепенно переориентирует внешнюю политику в сторону Вашингтона. Обидно, что Советский союз потратит на страну фараонов несколько миллиардов долларов, которые в будущем спишет Россия, на радость всем египтянам. Да она рада всем папуасам списать, кроме своих граждан, что выше моего понимания.
— Саманта Каннингтон, это пожалуй самое подходящее, — решила я, всматриваясь в довольно симпатичное лицо, запечатленное на маленькой фотографии.
Этот американский паспорт отложила в сторону, не под своим же именем лететь в ЮАР, впрочем это относится и ко всему остальному. Мозг моментально просчитал необходимые метаморфозы, и я на глазах офигевших Когтей, изменила не только лицо, но и фигуру. Грудь стала поменьше, на целый размер, а тело килограмм так на десять массивней. Лицо тоже изменилось до полной неузнаваемости, вместо красивой молодой девушки, сейчас сорокалетняя женщина, с короткими пепельными волосами. В общем фейс настоящей американки, не имеющей ничего общего с прибалтийкой, разве что цвет глаз и волос, их я решила оставить как раньше.
— Время господа! — громко произнесла я, вставая из-за массивного письменного стола.
Димка Таранов, по прозвищу «Таран», устало опустился на жесткий стул, пустым взглядом уставился в прикрытое занавеской окно. Со съёмной квартиры придется съезжать и возвращаться в свой посёлок. Мечта о собственной квартире, конечно же с московской пропиской, растаяла как дым, да и дома его встретят явно не с цветами. А как всё хорошо начиналось, от будущих планов захватывало дух, сейчас это к сожалению осталось всё в прошлом. Тяжело вздохнув, Димон налил в кружку холодный чай, разогревать не было никакого желания. Перед глазами, как в кинопленке, промелькнули последние года: училище, армия и работа в бригаде у Лютикова. Техническое училище он закончил в шестьдесят седьмом, потом два года отслужил в армии (ему крупно повезло, в том году приняли новый закон о всеобщей мобилизации, срок службы сократили до двух лет). После армии, отец договорился со старым армейским приятелем, который устроил его в бригаду к Ивану Петровичу Лютикову, занимающемуся строительством и отделкой. По деньгам выходило намного больше чем на заводе, если конечно не считать «пустые» дни, когда не было хороших заказов. Например в марте, бригада получила всего по восемьдесят рублей, на мелком ремонте больших денег не заработаешь. Весной активизировались дачники, появились хорошие заказы, в месяц выходило уже по двести, двести пятьдесят рублей, что было не
