Бесконечный беспредел - Роман Драксодий
Внезапно меня осенило — первое умение! Тут же явно не обошлось без духовной силы, а значит можно попробовать поговорить со сферами, если я правильно понял посыл проникшего в меня текста. Тем более, что я трижды перечитал слова, благо, что они вставали перед глазами каждый раз, когда я этого хотел.
— Гхм, ваши многоуважаемые, сияющее круглейшества, не поведаете ли недостойному мне о своём содержании? — произнёс я, максимально подражая манере речи из азиатских произведений.
Целую минуту я напряжённо вслушивался, но ничего не происходило, а вот на второй минуте мне внезапно открылась истина! И истина была в том, что я идиот — разумеется они не ответят мне, ибо это божественное проявление, на которое не может действовать умение, ведь иначе это было бы слишком просто.
— Ну и тьфу на вас тогда, колобки радиоактивные — я смирился с неизбежным и ткнул пальцем случайную сферу.
Спецэффекты повторились, и вокруг меня вновь закружил текст, правда, на этот раз, кроме него присутствовали странные кривые схемы, будто сделанные нетвёрдой рукой:
«Пространство — есть вуаль, натянутая между небом и землёй. По сути своей, оно бесконечно и прочно, но, в то же время мало и податливо. Оно неразделимо, но, в то же время, может существовать само в себе. Понимание пространства — есть путь сокрытия большого в малом и познания бесконечности мира в его скромных границах».
Дальше следовали схемы движений гуманоидного организма с какими-то векторами силы. В качестве образца показывалось как сделать что-то вроде невидимого укрытия у камня — этакую палатку или навес. Круто же!
Вот только в обоих случая меня смущало слово «путь». Это же явный намёк на то, что полученные умения сейчас в базовой комплектации и их ещё предстоит развивать. Очень всё это странно и подозрительно!
Кстати о подозрительном. Что там Мяу говорила об опасном божественном испытании на каждом десятке шагов? Умения уже у меня, а никакого испытания не видно…
Стоило только подумать об этом, как меня тут же с силой вышвырнуло из странного сна, который я бы определил как неосознанную медитацию.
Резко распахнув глаза, я воззрился на утренний мох, лежащий у ног камень, и большие лохматые когтистые лапы. Макушке было тепло и мокро — что-то упругое и влажное гладило мои волосы.
— Да очнись ты уже, проклятый недоумок! — Шу орал из камня настолько громко, что было удивительно, как я не проснулся до этого.
Подняв голову, я в прямом смысле встретился нос к носу с огромным бурым медведем, слегка облезлого вида. Его карие глаза с живым интересом разглядывали меня, а чёрный, мокрый нос с сопением втягивал воздух.
Я похолодел и моментально покрылся по́том — сейчас он сделает «кусь» и я останусь без головы!
В подтверждение моих опасений мишка раззявил пасть, облизнул огромные жёлтые клыки и встал на задние лапы, мгновенно увеличивая рост до пары с половиной метров. Единственное, что мне оставалось — это запустить пылесос и надеяться, что зверюга струсит.
Сконцентрировавшись, я похолодел ещё больше — духовная энергия двигалась слишком медленно! Это отзывалось во мне как переутомление мышц после восхождения — вроде и шевелишься, но былой силы уже нет. Как бы я ни старался, но ленивая па́тока духовной энергии никак не хотела упихиваться в провод и «Вихрь» продолжал безжизненно висеть под веткой.
— Не медли! — продолжал орать Шу, таким образом стараясь убедить меня в том, что он на моей стороне и искренне переживает.
Это бесило!
Не придумав в этой ситуации ничего лучше, я закричал медведю, вложив в крик все искренние чувства страха и надежды:
— Не ешь меня, я невкусный!
— Вкусный, — ответил косолапый и вновь облизнулся.
Тут, внезапно, пришло осознание, и мы с медведем замерли в одновременном недоумении и уставились друг на друга выпученными глазами. И только два внезапно возникших золотых кольца из букв продолжали бесшумно и безмятежно кружить вокруг нас.
Немая сцена слегка затянулась, что позволило мне взять себя в руки в виду появления надежды на мирный диалог.
— Дядя Миша, я ж костлявый — какать будет больно! — выдал я дичь, неожиданно даже для себя самого.
Но в этот раз медведь не ответил — он настороженно задрал морду к внезапно потемневшему небу, принюхался, опустился на все четыре лапы и быстро удалился, энергично тряся толстым, мохнатым задом. Кольца текста вокруг меня и косолапого растаяли.
Я тоже поднял голову и прищурился, силясь разглядеть подробности опасения медведя сквозь кроны деревьев, но Шу почти сразу всё объяснил:
— Чтоб мне стать наложницей Заралупангада — это же испытание небес! — донеслось из камня потрясённое.
«А-а-а, так вот что мне нужно пережить…» — отстранённо подумал я, наблюдая, как небо быстро затягивает низкими свинцовыми тучами, а возникший шквальный ветер с лёгкостью гнёт вековые деревья.
В небе вспыхнули толстенные молнии и раздался раскатистый рокот грома.
— Какое большое… но почему? — бормотал Шу между мощными раскатами грома, совсем не добавляя мне оптимизма такими словами. — Соберись! Не противься молнии — пропусти её в землю через себя! Это нормально — все справляются!
«Ну надо же, неужто дельный совет? Ну, раз нормально, то переживать нечего» — усмехнулся я про себя, глядя, как вспышки молний в низких тучах не гаснут, а формируют что-то вроде симметричного геометрического узора.
— Что это⁈ — в панике кричал Шу. — Почему молнии образуют формацию⁈ Что ты натворил⁈ Что происходит⁈
«А, нет, всё-таки не нормально!» — я мысленно хихикнул с толикой безумия.
Раскаты грома слились в один протяжный, низкочастотный гул, от которого заурчало в кишках. Окружающий воздух наэлектризовался настолько, что теперь между отдельными травинками проскакивали голубоватые разряды, а падающие листья прилипали к стволам из-за запредельной электростатики.
Внезапно наступила абсолютная тишина и всё замерло. Лес превратился в мёртвую декорацию без единого движения или шороха, будто кто-то поставил мир на паузу.
— Ой, — со странной интонацией произнёс Шу, икнул и умолк.
Я же во все глаза наблюдал за тонкой, не толще карандаша, молнией, которая неестественно медленно спускалась из чёрной тучи. Подобно змее она искривлялась, едва слышно шипела и неумолимо приближалась к моей голове.
Когда этой светящейся нити осталось преодолеть последний метр, я попробовал увернуться, но
