Лейкоцит - Антон Евгеньевич Захаваев
Последняя особа, к слову, невольно зацепила меня больше всего. Нет, я не извращенец, и уж тем более не зоофил, но… Было в этом… существе что-то такое, чего я ещё, за свою довольно-таки бурную половую жизнь, ни разу не пробовал.
Если же вернуться непосредственно к Быр-Шаху, то… Как я уже сказал, истинного вожака в нём выдавали отнюдь не его вес, обстановка, и гарем. Нет. Там было нечто совершенно другое. Некая, ещё по моему прежнему родному миру, очень хорошо мне знакомая характерная «аура истинного хищника». Или что-то типа того.
И снова нет, не то, чтобы данная «аура» меня до дрожи испугала, (в конце концов, я и сам в своё время был отнюдь не из «касты травоядных») однако дополнительно напрячься-таки заставила не на шутку…
— О великий Быр-Жир-Шах! О самый толстый из богачей, а также самый богатый из толстяков! — Заверещал тем карлик, и сделав кувырок через голову, рухнул перед своим хозяином на колени. — Разрешите вашему ничтожному шуту отчитаться перед вами! Я… Я их доставил! Вы велели мне их доставить, и я их доставил! Вы довольны, о великий?
— Мы довольны. — С наигранный ленью в голосе отозвался тот, и буквально просканировав меня взглядом, обращаясь к своей хвостатой наложнице крайне снисходительно добавил:
— Гамма, милая, подари этому новорожденному долгий и страстный поцелуй. Разрешаю.
— Как скажешь, папуля. — Лучезарно улыбнувшись идеально белыми, и вполне себе человеческими зубами отозвалась та нарочито медленной крайне сексуальной походкой выдвигаясь мне навстречу.
И сказать по правде в глубине души данному «подарочку» я был очень даже не против. В конце концов целоваться с заведомо чистоплотной, и откровенно привлекательной для тебя особой, куда как приятнее, чем с тошнотворно-вонючей толстухой. Вот только пойти сейчас у этого своего желания на поводу, значило допустить разом целую пачку непоправимых ошибок, а потому…
Я мимоходом покосился на Кшайю, судя по выражению её лица, испытывающую сейчас чудовищную внутреннюю борьбу между ревностью ко мне, а также страхом открыто выступить против этой смазливой бабы, Кшайю, и плавно выставив перед собой по направлению к рыжей красотке пустые ладони тихо произнес:
— Не нужно, госпожа Гамма. Я очень ценю столь… Своеобразное предложение, но… Не сочтите за оскорбление, вынужден от него отказаться. В конце концов я… Официально женат, и…
— И, что? — Даже не думая останавливаться проворковала та. — И, что, что ты женат, новорожденный? Тебе ведь не полноценное спаривание подарили, а всего лишь мой поцелуй, который…
— Оставь его. — Внезапно вновь подал голос Шах. — Доченька, он, кажется, ясно дал понять, что не хочет. А посему, оставь его в покое, и вернись на место.
— Как скажешь, папочка. — Безропотно согласилась Гамма, и смерив меня взглядом, в котором отчётливо читалось «Ну и дурак, что отказался», всё также нарочито медленно направилась обратно к своему… Походу папе.
— А ты… — Толстяк указал на меня своей играющей роль его правой конечности клешнёй. Внушительной такой глянцево-чёрной клешнёй, которая походу без особого напряга могла мне ногу перекусить. — Ты тоже подойди ко мне, новорождённый. Один подойди. Говорить будем.
— Но… — Наконец отмерев открыла было рот Кшайя. — Но, великий Быр-Шах, главой нашего прайда являюсь я, и…
— Заткнись, милая. — Резко обрубил я ее. — Великий Быр-Шах, тоже только что ясно дал понять, что, желает поговорить со мной. Поэтому, не лезь. Просто, не лезь. Договорились? И не бойся, изменять тебе ни с одной из этих… По сравнению с тобой, ничем не выдающихся особ, у меня нет даже в мыслях.
Да, возможно кто-то посторонний наверняка бы сейчас решил, что, высказавшись таким образом о как раз-таки более чем выдающемся гареме Шаха, я этот самый гарем вместе с их господином кровно оскорбил, вот только всё, как я и планировал, оказалось с точностью до наоборот, и уже в следующее мгновение…
Первой, не сдержавшись, тихонько захохотала всё та же Гамма. Затем к ней присоединились две остальные девушки, а напоследок даже сам Шах позволил себе небольшой смешок, но, впрочем, сразу же вновь посерьезнел, и повторил свою просьбу к нему подойти. Одному.
Разумеется, я подчинился, и далее какое-то время мы просто молча смотрели друг другу в глаза.
— Теперь вижу. — Наконец тихо произнёс Шах.
— И, что именно?
— То, что даже если бы Кшайя тогда не помогла тебе с той… Перевязью для пуповины, ты бы всё равно нашёл способ пройти изначальный Фархк. Такие, как ты, всегда проходят первый изначальный Фархк.
— Но? — Чуть наклонив голову нахмурился я.
— Но, они практически никогда не проходят Фархк номер два.
— Это типа успеть набрать нужное количество могущества за отведённое время?
— Типа…
— Я смогу.
В воздухе на какое-то время повисла тишина, во время которой мы с Шахом вновь пристально буравили друг друга взглядом.
— Совет нужен? — Наконец, снова открыл рот он.
— Смотря, что ты попросишь за него взамен.
Далее была новая игра в гляделки. Причём более долгая, чем две предыдущих вместе взятые.
— Может, и пройдёшь. — В итоге вынес вердикт Шах, и добавив: «Если действительно пройдёшь, заскочи ко мне в гости. Но, не раньше», после чего жестом велел выметаться вон.
Первое, что сделала Кшайя, когда мы с ней снова оказались в Аорте, это припала к стене, и с откровенной опаской посмотрев на меня прошептала:
— Кто ты такой, милый? Кто ты такой?
— Бывший плод, который ты планировала скушать, а ныне безымянный новорожденный, и по совместительству твой официальный супруг. — Чуть развёл руками я.
— Нет. — Пару раз откровенно нервно мотнула головой толстуха. — Я имею в виду: Кто ты такой на самом деле? С обычным новорожденным Быр-Шах бы так не разговаривал. И уж тем более поцелуй одной из своих дочерей в подарок бы не предложил. Кстати, спасибо, что ты от него отказался, милый. Правда, спасибо. Я не знаю, что бы со мной было если бы та… — Она на мгновение закрыла глаза, и резко сменив тему выпалила:
— Мне срочно нужно джайнуться. Милый, ты не против, если мы сейчас, до твоей верификации, ненадолго заскочим в хавню, и немного там джайнимся? Тебе, кстати, это можно. Новорожденным уже можно джайниться. Главное в меру.
Я, сказать по правде, понятия не имел «против» я, или «за». По крайней мере
