Valery Frost - Идеальный Дворецкий
— Как ужин? — Мужчина прошел мимо меня, обдавая ароматом мыла местного разлива.
Я оглянулась на ванну — мокрая. Так, он что, успел душ принять и снова облачился в грязную одежду?
— Я не ужинала, — поспешила вслед за Дворецким. — Какие пятнашки?
Антон уже стоял у стола, нависая над работающим нет-буком. Я остановилась в растерянности.
— Это новый, — объяснил мыслитель. — Иди сюда.
А мы ведь снова на «ты». Что за черт?
— Смотри, — мужчина постучал ручкой по экрану, — мы не смогли рассмотреть карту, потому что ее еще нужно сложить.
— Откуда ты знаешь?
— Я нашел одну лишнюю плитку. Если ее убрать — получается, на стене вист огромная игра-пазл. Который нужно сложить, чтобы получилась карта.
У меня задергался глаз.
— Там же немереное количество плиток!
— Нам не надо двигать плитку. У нас есть для этого принтер и ножницы.
Почти до самого утра в моей комнате царил хаос и его брат — азарт. Антон пил кофе литрами, я активно приседала. Тридцать один квадратик по вертикали, шестьдесят один — по горизонтали. Пазл из тысячи восьмисот девяносто одного элемента. Спасибо хитроумному последователю Артура Уинна — изобретателя кроссвордов и головоломок, — сама карта занимала всего одну третью часть площади.
Мы ползали по паркету, предусмотрительно убрав ковер и подготовив огромный ватман, несколько раз опрокидывали чашки, ругались и злились, когда не удавалось сложить фрагменты. Выпачкались клеем и пылью. Дворецкий грозился уволить горничных, но я его успокоила, напомнив, что пыль собралась по моей вине — это я запретила прибираться в номере.
— Антон, а как ты узнал, что я — ключ?
— Твои рассказы про паровозные гудки и призраков.
— Я не рассказывала про призраков, — заподозрила я неладное.
— Но ты их видела?
— И ты их видел? — Догадалась я. — Ты тоже ключ?
— Не знаю. Это можно будет проверить, лишь когда отыщем проход.
Когда небо стало терять глубину, пазл был сложен до конца.
— Вот он, — без особого энтузиазма Дворецкий указал на знак, похожий на двойную арку.
— А что это вообще такое на карте? Что за схема? Где это? — Я не понимала.
— Это грязелечебница. А конкретно это место — боковой сад, со стороны восточного крыла.
Дворецкий устало потер глаза, поднялся, прошел к раскладушке.
— Отпразднуем день рождения и прогуляемся к проходу.
Я хлопнула себя по лбу — сегодня же пятое мая. День рождения Василисы!
Глава 8
5 мая.
Больше слабости я себе не позволяла — бегом побежала в душ. Дворецкий спал, заложив руки за голову. Рубашка нараспашку, брюки сползли ниже талии — крайне аппетитно. Но абсолютно не вовремя.
После водных процедур, как иногда бывает, я почувствовала новый прилив сил и решила еще немного «пошаманить» над картой. Несколько снимков с высоты письменного стола, снова работа с контрастом и уровнями заливки — вуа-ля: новая четкая карта с условными знаками. Стоп! Почему знаками?
В лучах искусственных источников света мы не обратили внимания на еще одну метку — повернутую вверх рожками подкову. Знак находился ровно напротив арки, но ближе к лиману.
Я задумалась, глянула на спящего Дворецкого. Если он притворяется и сейчас вскочит с постели с разоблачающим криком: «Ага!» — я не удивлюсь. Если он не претворяется и действительно спит, то, думаю, имеет запасной вариант наблюдения. Нет-бук так и стоит, как его изначально поставил Антон. Возможно, позади меня есть камера?
Значит, делаем так: потянуться, зевнуть, открыть сайт знакомств, начать заполнять анкету, выяснить, что на новом компьютере нет личного фото, сделать снимок — благо инструмент под рукой, перебазироваться ближе к окну, отвернувшись от предполагаемого места расположения следящего устройства, сделать вид, что ретушируется фотография, закрасить значок подковы, отретушировать фото, закончить с анкетой, оставить открытым исправленный вариант карты.
Не думаю, что Антон — спец по компьютерной технике. Настолько глубоко в историю изменения файла вряд ли полезет. Тем более, что он уже видел арку прохода.
Уже лежа в постели подумала: а ведь я тоже стала параноиком! Камеру какую-то придумала…
Проснулась от того, что горели уши. В комнате, кроме меня никого не было. А за окном — почти лето.
Чувствовала я себя просто отвратно. Бессонная ночь сказывалась.
В дверь тихо поскреблись, и только я собралась ответить, как створка приоткрылась сама, а в комнату задом вошел Дворецкий. Повернулся — ух ты, с подносом в руках.
— Завтрак? — Довольно улыбнулся мужчина.
— Не раньше одиннадцати, — промямлила нерадостно я и снова упала на подушки.
— Уже есть одиннадцать, — посуда звякнула со стороны стола, любезность в голосе Дворецкого больше не звучала.
— Я оцифровала карту, — прогудела из-под одеяла.
— Я ее сжег.
Меня подбросило на постели:
— Как сжег?!
— Бумажную сжег, а электронную спрятал. Или ты думала, что я сжег твой новый нет-бук?
«Твой», «новый» — что за приятные слова с самого утра! Я, наконец, обрадовалась новому дню и соскочила с кровати. И очень неудачно спрыгнула — прямо в объятия стоящего у ложе Дворецкого.
— Ох, как легко тебя купить, — обрадовался мужчина и закрепил меня у себя на талии, — подари игрушку и девушка у твоих ног.
Дальше от злости помутился рассудок, помню лишь отрывками: я поднимаю глаза, похабная улыбка слетает с губ Антона, он разводит руки в стороны и делает шаг назад.
— У Васи сегодня день рождения. Ты ее уже поздравил?
Гуляния в честь именинницы начались с активных видов игр. Участие принимали все гости лечебницы. Средства массовой информации получили эксклюзивный материал о развлечениях селебрити, ведь на огонек слетелись еще и звездные друзья Василисы.
Дворецкий и охранная братия скрипели зубами, но понимая крайнюю необходимость, имитировали частичную расслабленность, внутренне напоминая сжатые до предела пружины.
Мне было совсем не до веселья, я ото всюду ждала подвоха, видела врага в любом незнакомом лице. Напряженные до предела нервы успокаивала алкоголем. И к сумеркам доуспокаивалась.
Впрочем, мы все были хороши: Мазур-старший долго извинялся за вчерашний вечер и цедил виски со льдом, грозясь снова впасть в состояние медвежьей лежки-спячки; Василиса тонула в пиве — папа не ограничивал, и Генрих все время придумывал новую забаву с обязательным присутствием алкоголя; я же запивала таблетки обезболивающего водой и лонг-дринками из бара на крыше-террасе. Все активно изображали праздничное веселье, но у каждого была причина грустить.
С наступлением ночи на теннисных кортах зажглись яркие огни. Небольшая сцена, огромные колонки, прожекторы и светомузыка — веселье захлестнуло устоявших новой волной.
Именинница, как и обещала, вырядилась проще некуда — джинсы, майка, рубашка в клетку, сапоги и очки от Пьер-Кардена, посрамив столичных модниц. Однако, благодаря именно такой раскраске, девушку было легко отыскать в толпе.
Кто-то подошел ко мне сзади и остановился совсем близко. Пьяное сознание махнуло рукой: враг? Ну, и ладно! Мне не страшно!
Только на какое-то мгновение возникло желание оказаться рядом со страшной, но надежной широкой спиной Дворецкого.
— Тебе не обязательно следить за ней. Ребята присматривают. Да и Генрих, если что, завизжит не хуже сирены.
Ну, надо же! Про волка обмолвка! Сознание просияло трезвостью. Мозги тут же воспользовались моментом, отдав команду ногам развернуть тело на сто восемьдесят градусов.
— Когда все закончится… — я посмотрела в подозрительно блестящие глаза Антона. — Когда все закончится… — Ветер или сосед по площадке качнул расслабленное тело. — Когда…
— Катя! — Из-за спины Дворецкого вынырнул Костя. — А пойдем потанцуем?
Что мне оставалось делать? Мазур, в принципе, меня спас, потому что я не готова была произнести вслух то, что собиралась сказать после слов «все закончится». А так, я вручила бокал с недопитым коктейлем Охотнику и побрела за другом. Выкрутилась.
Танец с Костей больше походил на объятия старых, давно не встречавшихся друзей. Вроде и не очень пьяный, но крайне эмоциональный Константин, превратился в энергетического вампира. Он заглядывал мне в глаза, не находил того, что искал, снова извинялся за вчерашнее, и ни разу не обмолвился о нашей находке. Видимо, Дворецкий уже успел обо всем доложить.
Музыка сменила ритм, а Мазур вроде и не услышал — продолжал кружить меня под совсем другую мелодию.
Краем глаза заметила, что часть охраны испарилась. Вскоре обнаружилась и причина столь непонятного на первый взгляд поведения — именинница-в-клеточку медленно удалялась в сторону здания. В обнимку с Генрихом.
