Девочка из черного мрамора - Ася Александровна Плошкина
Она услышала собственный стон и кинулась бежать. Даже не успевая толком осознать, в какую сторону движется и куда поворачивает. Правда, уйти слишком далеко у нее не получилось: она споткнулась, потеряла равновесие, налетела на невидимую в темноте конструкцию, которая прорезала густую тишину таким оглушительным грохотом, что на секунду сердце у Тамары перестало биться.
Она вытянула руки, пальцы коснулись металла. Холодные прутья. Клетка! Довольно большая, примерно ей по грудь. И рядом еще одна такая же. И еще… Кого могли здесь держать? Животных? Или тех, кто оказывался в итоге на операционном столе? Перед Тамариными глазами побежали картинки из медицинских учебников: разрезанные животы, ампутированные ноги, одноглазые дети… Она судорожно вздохнула и попятилась, ощупывая руками темноту и надеясь найти хоть какой-то ориентир.
Под пяткой глухо хрустнуло. Не стекло. Очень похоже, только намного тише, хрустит куриная косточка, когда надавливаешь на нее зубами, чтобы высосать костный мозг. Тамара повернулась и кинулась в сторону. И снова ударилась обо что-то. Большое, металлическое. На этот раз похожее на дверь. Ее ладони шарили по прохладной поверхности, ощупывая швы, пластины, клепки. Наткнулись на ручку. Даже не ручку, а большое колесо – как на банковских дверях в фильмах.
Подвал не может быть настолько большим, она уже должна была обойти его целиком. Значит, дверь наверняка ведет наверх – не в котельную, скорее всего, а куда-то еще. Думать у Тамары толком не получалось – слишком громко и неровно колотилось сердце, слишком сильно сдавливало грудь, так что воздух едва проталкивался в легкие.
Идти туда, в щупальца этой вязкой тьмы, Тамара не могла. Поэтому попробовала потянуть колесо сначала в одну сторону, потом в другую, но оно оставалось неподвижным. Тамара навалилась на колесо со всей силы, даже зарычала тихонько, но отчаянно, – и вот оно немного поддалось. Тяжело, с ржавым скрипом. У нее получилось повернуть его вправо примерно на девяносто градусов. Дверь оставалась запертой. Тогда она потянула колесо влево – с тем же результатом. Тамара отступила на шаг и закричала:
– Помогите! Помогите, пожалуйста! Я внизу! Я не могу выбраться!
Она ожидала, что крик взлетит к потолку, отразится от стен, прокатится по залам, усиливаясь и раздваиваясь, так что его услышит кто-нибудь наверху. Но он погас практически сразу, словно она кричала в подушку. Словно что-то впитало его, вобрало в себя.
Для верности она закричала еще раз. Забарабанила в равнодушную дверь, из-за которой не доносилось ни звука. И снова – пока не заболели костяшки. Но быстро выдохлась, как проколотый шарик. Тамара закрыла лицо руками и заскулила: ей отсюда не выйти, никогда. И однажды кто-нибудь еще спустится в этот подвал, наткнется на нее в темноте и, может быть, услышит такой же хруст, какой она слышала пару минут назад. Кто вообще придумал ставить здесь сейфовую дверь?..
Сейфовую! Тамара встрепенулась. У сейфа всегда есть код, может, и здесь есть. Но какой? Один, два, три, четыре, пять, шесть – стандартный пароль для тех, кто не привык заморачиваться? Нет, вряд ли. Эту дверь установил кто-то, кто любит сложности. Тамара закусила губу. Какие же цифры мог выбрать этот кто-то?..
Тетрадь. Тетрадь с жуткими рисунками и цифрами на внутренней стороне обложки. Какие там были числа? День рождения мамы, потом ПИН-код банковской карты. Тамара вцепилась в колесо и повернула его направо, пока оно не сделало полный оборот. Повторила. И еще. Раздался щелчок, который, как она надеялась, был хорошим знаком. Теперь в другую сторону. Три, десять, два, шесть, один. После финального поворота тяжелая дверь одобрительно щелкнула и немного приоткрылась.
Тамара, упираясь пятками в пол, потянула ее на себя, надеясь, что сейчас изнутри польется хотя бы слабенький свет, который приведет ее к лестнице. И только в самый последний момент, когда задверье уставилось на нее черным непроницаемым провалом, подумала, что вообще-то нет никакого смысла закрывать выход такой сложной преградой. Дверь с сейфовым замком. Такие обычно ставят, чтобы защитить какие-то ценности. Чтобы не дать никому проникнуть внутрь. Или выбраться наружу.
Тамара словно оказалась на краю бездны. Живой настороженной бездны, которая глубоко дышала и несколько минут внимательно ее разглядывала, думая, с какой стороны подобраться. Пахнуло сыростью. И пылью. А потом чем-то кислым, тошнотворным, гнилым. Как от протухшего мяса, которое забыли убрать в холодильник. Из глаз от этого запаха покатились слезы, по телу прошел спазм тошноты. Но прежде чем Тамара согнулась пополам, бездна всколыхнулась, подалась вперед и ринулась на нее. Длинные загнутые когти. Желтые клыки. Черные свалявшиеся перья.
Глава 6. Помрачение сознания
Под ресницы пробивался свет, но Тамару снова потянуло в жаркую влажную темноту. По внутренней стороне век поплыли картинки-воспоминания, смазанные, обрывочные. Или не воспоминания, а сны?
Лестницы. Влажные серые стены. Сводчатые потолки. Огромный стальной монстр… нет, котел. Сквозняк, погладивший ей спину. Книги с плесенью на страницах. Кровь. Тяжелая, медленно открывающаяся дверь, и за ней что-то… Провал. Темнота. Бездна. Собственное скачущее дыхание. Коридоры, снова коридоры. Снова ступеньки. Боль в колене. Холод. Бледнеющая луна над верхушками деревьев. Влажная трава. Черные крылья.
– Как она? Придется звонить родителям. Я должен знать, что им говорить.
– Пока спит. Температура упала, в легких чисто. Обычная ОРВИ, ничего экстраординарного. Семь-десять дней, и будет как новая.
Один голос мужской, раздраженный и, кажется, знакомый, другой женский, Тамара его еще не слышала. Его хозяйка, напротив, говорила спокойно, даже как будто равнодушно.
– Она нас ужасно напугала. Спасибо, что так быстро приехали. Первый же день – и такой инцидент. Что это было?
– Лихорадка, на которую вовремя не отреагировали. Вы же помните, температура была за сорок. А она может давать и сильнейшую слабость, и обмороки, и помраченное сознание…
– Помраченное?
– Бред, галлюцинации.
– Понятно. Она поэтому убежала из здания?
– Этого я уже не могу сказать. Возможно, сначала убежала, а потом ей стало совсем плохо…
– Тамара!
Перед ней возникло лицо Озерова, взволнованное и озадаченное. Рядом с ним из пелены проступила невысокая женщина в белом халате. Врач. Тамара поняла, что все-таки расклеила тяжелые липкие веки. Что за большим окном светло. А сама она лежит на постели в
