Быль и небыль - Тамара Григорьевна Габбе
Они даже охнули, поглядели друг на друга: «Все, дескать, знает!» Пошли и принесли.
Мужик берет у них шкатулку, вынимает сто рублей: «нате, мол, погуляйте», — и опять в дом.
Поутру встает барин.
— Где мужик?
— Здесь. Дожидается.
— Позвать его сюда.
Мужичок приходит, приносит шкатулку с деньгами.
— Ну, друг мой, это услуга так услуга! А что, не покажешь ли ты мне вора?
— Нет, сударь, эти воры далеко. Они шкатулку вашу в овраге спрятали, а сами опять в работу пошли.
— Ладно, не велика беда! Главное дело — деньги нашлись. Ну, мне с тобой рассчитаться. Перво-наперво выбирай тройку самых лучших лошадей, упряжь и карету.
— Что вы, государь, на что ж мне такое богатство! Мне бы хоть какую тройку да простую бричку!
— Твое дело! — говорит помещик и призывает к себе шесть кучеров.
— Выбирай любого!
— А какой вызовется, тот и хорош будет.
Вызвался один. Мужик говорит:
— Пожалуйте ему, сударь, вольную, потому что я его в работу посылать буду.
Помещик сейчас написал ему вольную, отдает бумагу мужику, а кучеру приказывает:
— Смотри, служи ему, как мне служил. Ступай, заложи тройку соловых и такую-то бричку. — Потом вынимает денег тысяч десять, а то и побольше, и говорит мужику:
— Держи! Твое!
Мужик поклонился помещику, а помещик мужику кланяется.
Попрощались они, и съехал мужик со двора.
Едут, едут путем-дорогою, мужик и говорит:
— Остановись, кучер!
Тот придержал лошадей.
— Ну, — говорит ему мужик, — вот тебе, братец, вольная, а вот денег для начала и ступай, куда тебе надобно. Я сам себе хозяин, сам себе кучер, и ты так живи.
Обрадовался кучер, поклонился мужику в пояс и пошел свое счастье искать, а мужик дальше поехал, к себе на деревню.
Вот приезжает он домой. Народ к нему бежит, шумит… Шутка сказать, три года человек пропадал!
Позвали его и к помещику. Тот расспрашивает: как да что? А мужик все рассказывает: был в таких-то краях, всякого натерпелся, а потом вот убег и счастливо в Рассею прибыл. Помещик говорит:
— Ну, ступай домой, отдыхай после такого страдания.
Пошел мужик к себе на двор, с хозяйкой поздоровался, лошадок убрал и зажил с того дня не хуже барина.
Что ж? Денег много, лошадки хорошие — всякий проживет.
А жена смотрит, смотрит, и не понять ей — уходил муженек из дому, только и было, что топор за поясом, да лапти на ногах, а приехал на тройке и с деньгами… И так-то она дивится, что и ночью ей не спится. Терпела, терпела, да и спрашивает:
— Скажи ты мне, голубчик, где был, пропадал?
— А я, — муж говорит, — был в таких-то местах, на морских островах.
— Далеко ли?
— Отсюда не видать.
— А где ж ты эдакое богатство взял?
— Да так, счастье мне мое послужило.
— Ой, муженек, ты, видно, клад нашел… Скажи мне правду истинную. Не таись! Только скоты бессловесные молчат…
— Не велено мне говорить.
— Своей жене, да не велено! Нет, уж ты сделай милость, скажи.
— Отвяжись, жена! Что знал, сказал. А боле ничего не скажу.
Рассердилась жена:
— Врешь, врешь, старый дурак, скажешь! Скажешь! А коли не хочешь говорить, я к барину побегу и сама скажу, что ты по разбоям ходил да тринадцать душ загубил! Во хмелю, скажу, батюшка, признался.
Тесно стало мужику.
— Слышь, жена, — говорит, — коли я тебе скажу, так смертью помру.
— И-и, миленький, хоть помри, да скажи.
Что станешь с бабой делать?
— Ну, давай белую рубаху, — говорит муж.
Надел белую рубаху, лег в переднем углу под образа, приготовила помирать.
А хозяйка в головах стоит, свечку держит.
— Ну, милок? — спрашивает. — Ну?
Он уж совсем было собрался рассказать своей хозяюшке всю правду истинную, да на ту пору забежали в избу три курочки, а за ними петушок — маслена головушка, шелкова бородушка. И давай этот петушок хохлаточек своих гвоздить. Гвоздит, а сам приговаривает:
— Вот вам! Вот вам! Вот вам! Дураку и с одной женой не управиться, а у меня тридцать, да я всем порядок дам!
Услышал эти слова мужик, вскочил с лавки да за плетку.
— Вот тебе, — говорит, — жена, правда! Вот тебе, — говорит, — истинная.
Присмирела она.
— Прости, — говорит, — муженек! Прости, не гневайся!
И такая с той поры стала добрая да ласковая, все завидуют.
Волшебное зеркало
В одной деревне жил крестьянин со своей хозяйкой. И был у них сын-малолеток.
Никуда они его не посылали. Все берегли.
«Что, мол, без пользы лапти-то трепать! Ушибешься, простынешь… Посиди-ка лучше на печи!»
Вот он и привык. У добрых людей стали ребята в лес по дрова ездить, а этот дома и дома, с кошкой да с собакой играет, учит их на задних лапах ходить и поноску носить.
Один раз старуха и говорит старику:
— Надо нам Ваню приучать. У людей ребята все при деле, и туда, и сюда, а наш как в землю врос. Ваня! Бери топорок, съезди в лесок, хоть лучинок привезешь.
Ваня напихал в мешок сена, запряг лошадь, взял топор, сел и поехал.
Приезжает он в лес, становит лошадку. Отдал ей сено, а сам топор в руку — и пошел лучину искать.
Ходит-ходит, все дерево не приберет. Вдруг видит: сосна стоит, голая, высокая, вершины не разглядишь. Он и давай эту сосну рубить. Ссек старую, она и повалилась. А в верхушке у нее как зашумит! Будто что живое хлопается.
Он подошел, ветки разобрал. Видит — птица!
И говорит птица человечьим голосом:
— Положи топор, не бей меня, а я тебе за это заплачу, садись на меня, — увидишь, что будет.
Ваня топор положил, подошел к птице, сел на неё. А птица как взмахнет крыльями — и поднялась выше лесу. Полетела, полетела и понесла Ваню неизвестно куда.
И увидел Ваня край моря, а на краю моря — большой камень и большая луговина, и такое красивое, вольное место, что лучше, кажись, и не бывает.
Он и говорит сам себе:
— Эх, кабы деньги были, переехал бы я на это место жить.
А тут птица и пошла
