Ярослав Георгиевич - Шестерёнки апокалипсиса 2
Самым шумным и весёлым, по обыкновению, был Семён Павлович. Дедок всегда зажигал, как в последний раз — правда, ровно до тех пор, пока не отрубался. Но этот момент никогда не наступал быстро, и до него успевало произойти многое…
Но на этот раз старикан превзошёл себя. Уже слегка пошатываясь, но ещё достаточно твёрдо, он удалился со значительным видом… И вернулся с настоящим аккордеоном в руках!
— Да ну! Неужто, и сыграть сможешь?
— А вот и смогу!
— Классно! Ну так давай, слабай нам что-нибудь, на гармошке этой!
— Сам ты гармошка, неуч! Это — ак-кор-де-он! Вершина эволюции музыкального инструмента!
Семён Павлович устроился у стеночки, на табуретке, довольный и явно весь в восторге от себя любимого, начал потихоньку… И стало ясно, что он не просто умеет играть, а весьма даже неплохо это делает. Радостные возгласы раздались со всех сторон, публика оказалась очень благодарной. Пара ведьмочек даже пустилась в пляс, обнявшись…
Валера огляделся. С одной стороны от него сидел Рома, с той самой Стешей на коленях. Видимо, вводил в курс дела и готовил к грядущим подвигам. С другой — Михаил о чём-то оживлённо общался с Денисом. Обоим явно было неплохо.
Взгляд не задержался на них, пробежался дальше… И, наконец, обнаружил, кого искал. Вера сидела с задумчивым видом и крутила в руке полупустой бокал. Рядом, будто специально, имелось свободное место.
Не прошло и пары секунд, как Валера плюхнулся на стул рядом с девушкой. Она повернулась к нему, ухмыльнулась, и как-то немного нервно сказала:
— Что, герой, вспомнил наконец?.. А то, обещал-то — гулять, по заведениям водить…
— Ни секунды свободной… — Валера с некоторым удивлением смерил Веру взглядом: такой он её ещё не видел. Красавица была уже слегка навеселе, глаза блестели — видимо, это как раз и объясняло нетипичное поведение.
— Да конечно, прямо так, ни секунды…
— Ну, секунда может и была. Может — две. Да хоть десять даже, толку? Я ж с утра и до вечера, потом сил никаких, только до кровати доползти… Кто бы другой сказал, не поверил бы. Вчера дежурил, позавчера не успели всё до темноты, ночью доделывали… — парень не стал говорить, что на самом деле просто хотел дать ей прийти в себя, получше забыть все пережитые ужасы. Очень боялся напомнить что-нибудь не то, разбередить старые раны… И одновременно — не хотелось навязываться. Хотя, случаев пообщаться или хотя бы полюбоваться на Веру издалека, он не упускал никогда. Необходимость видеть её каждый день стала просто физически ощутимой.
— Ну-ну, так себе, отговорочки-то…
— Хорошо, как скажешь. Так себе — значит, так себе. Виноват. Как искупить?
— Вон, дедушка вроде медляк сейчас играть будет… Намёк ясен?
Повторять не пришлось. С готовым вырваться из груди сердцем, бешено колотящимся от радости, с гремящими в ушах воображаемыми фанфарами, Валера притянул эту самую желанную на свете женщину к себе — и быстро, но крепко поцеловал. И только после этого встал, увлекая за собой.
Семён Павлович и правда заметно сбавил темп и загадочно улыбался. До этого он наяривал что-то развесёлое, едва ли не разрывая свой инструмент на две половинки, задорно дополняя извлекаемые из него звуки чуть хрипловатым голосом, неожиданно сильным и приятным. Сидящая рядом Семёновна пожирала дедка, обнаружившего в себе неожиданный талант, горящим взором. Казалось, она вот-вот набросится на него прямо здесь, при людях, или ударит по голове чем-нибудь тяжёлым, схватит за шкирку и утащит к себе в берлогу…
Чуть поддатый народ, казалось, напрочь позабыл про усталость, тут и там образовывались и медленно кружились стихийные парочки. Всё это до боли напоминало старые фильмы про войну, и чисто внешне, и в каком-то смысле внутренним наполнением. С атмосферой старины странно контрастировали футуристические костюмы и пистолеты на поясах у многих — привычка ходить с оружием прочно входила в жизнь. Всё это создавало сюрреалистичное впечатление, что прошлое и будущее смешались, будто некая машина времени собрала в одном месте представителей разных веков…
Крепко, но мягко сжимая горячие Верины пальцы, Валера вывел её на свободное пространство. С явной неохотой отпустил, но тут же обнял за талию, аккуратно, как самый хрупкий фарфор. Ладони ощутили под тонкой тканью платья живое тело, чуть вздрогнувшее и напрягшееся от прикосновения. Девушка даже еле слышно застонала… Тут же всё внутри сжалось, вернулись все страхи и беспокойство. Как она, что у неё там внутри? Прямой взгляд в необычные жёлтые глаза, такие близкие, большие… И будто слегка испуганные. Молнией мелькнула догадка — она же просто внешне хорохорится, пытается выглядеть дерзкой и независимой. Но на самом-то деле, всё совсем не так.
— Всё хорошо?
— Да, — лёгкая, благодарная улыбка. — Всё хорошо…
Не до конца поверив, он всё же притянул девушку к себе. Вера положила голову ему на плечо и легонько прижалась, позволяя увлекать себя в медленном движении. От близости и доступности вожделенного кровь ударила в голову. Одновременно хотелось утащить это сокровище куда-нибудь, в укромный уголок, для логического продолжения, и с другой стороны — наоборот, было желание, чтобы это состояние блаженства и неопределённости, предвкушения чего-то прекрасного, продолжалось и продолжалось.
Ничего вокруг для Валеры сейчас не существовало. Звуки аккордеона, слова какой-то песни звучали фоном, доходили до сознания будто сквозь какую-то завесу, так же как обрывки разговоров и мелькающие вокруг тени людей. Танцевать парень никогда не умел, тем более не представлял, как делали это в старину и под такую музыку. Но сейчас было достаточно просто медленно перетаптываться, как на школьной дискотеке.
— Эй, а медляк-то кончился! — голос Ромы выбился из общего фона и заставил обратить на себя внимание — махнуть рукой. Отпускать из ладоней внезапно угодившее в них воплощение неземного счастья не было ни сил, ни желания.
Они продолжили кружиться, не обращая внимания на то, что совершенно не попадают в ритм. Валера осторожно, с готовностью в любой момент отступить, начал поглаживать Верины спину и плечи, сознательно не опускаясь ниже. Она опять легонько задрожала, но при этом ещё теснее прижалась, возбуждённо дохнув в шею…
Было очень тревожно переступить некую черту, за которой можно невольно причинить боль. Но если какие-то проблемы и имели место — девушка либо уже справилась с ними, либо старалась не показывать этого внешне. Слишком уж недвусмысленно она вела себя… Или — Валера вообще ничего не понимал в женщинах.
И как он ни старался сдерживаться, остатки осторожности и здравого смысла просто смывало, сметало мощным потоком желания. Музыка играла, Семён Павлович пел, а они всё кружились и кружились. Только одна назойливая мысль на задворках сознания не отпускала Валеру, и даже заставила в какой-то момент легонько, про себя, усмехнуться — что слишком всё замечательно, чтобы быть правдой. По закону подлости, всегда так. Когда тебе очень хорошо, и кажется, что вот он рядом, тот неземной кайф, ради которого можно и умереть — в самый ответственный момент возвращаются родители, девушка закатывает истерику, переливается ванная, случается ещё что-нибудь… Список напастей и неожиданных "радостей" у каждого свой.
Но, с другой стороны — должно же когда-то быть иначе? "Может будет хоть день, может будет хоть час, когда нам повезёт?"… Будто вторя этим мыслям — раздался тихий Верин шёпот. Таким чувственным голосом, от которого будто ток прошёл по телу, а волосы зашевелились:
— Пойдём к тебе…
Никаких слов, никаких сомнений: на такие предложения не принято возражать. Валера просто молча взял девушку за руку и повёл за собой. Веселье вокруг уже достигло своего апогея, но никакого сожаления по поводу того, что приходится уходить, не было.
Оставив позади спёртую атмосферу, наполненную запахами спиртного и застолья, они вышли в "предбанник", где Вера накинула на плечи плащ, а уже оттуда — на улицу. В лицо ударила мелкая водяная морось и ночная прохлада. Валера почувствовал, что его спутница чуть дрожит, и крепко прижал её к себе — чтобы хоть как-то согреть.
Быстро оставив позади двор, где мрак кое-как разгоняли украшенные гирляндами капель фонари, они нырнули во тьму подъезда. И только дверь за спиной закрылась — Вера резко развернулась и буквально набросилась на слегка опешившего парня, не обращая внимания на свой упавший на пол плащ. Её жадные губы, с лёгким послевкусием выпитого алкоголя, впились в его, а руки, будто слепо тыкающиеся во всё подряд незрячие щенята, хаотично заскользили по поверхности защитного комбинезона.
Валера опомнился быстро, прижал девушку к стене — и тут же обеспокоенно отстранился: она опять тихонько застонала. Увидел закрытые в экстазе глаза, блеснувший белыми зубками требовательно приоткрытый ротик… И успокоился — нет, тут всё в порядке. Можно продолжать.
