Карен Монинг - Скованные льдом

есть источник электропитания, с самым тихим из всех виденных мной генератором. Он

умный. Смог пережить падение стен без супер-силы, без семьи и без друзей. Ему семнадцать

и он один в целом мире. Ну, технически у него есть семья, где-то в Австралии. Но из-за

кусочков мира Фейри, разрывающих наше пространство, самолеты не летают, и никто не

рискует плавать по морю, поэтому вполне может быть, что они мертвы.

Скорее всего, так и есть.

Почти половину мира постигла эта участь. Я знаю, он думает, что они мертвы. Мы не

говорим об этом. Но это понятно по его молчанию.

Танцор был в Дублине, рассматривая факультет физики Тринити-колледжа как

возможное место для продолжения обучения, когда стены рухнули, отрезав его ото всех.

Пройдя домашнее обучение с многочисленными репетиторами и будучи гораздо умнее

других, он окончил колледж шесть месяцев назад, свободно говорит на четырех языках, а

читает на семи-восьми. Его родные - филантропы, из потомственной финансовой

аристократии. Отец является или являлся кем-то вроде посла, мама - врач и занималась тем,

что организовывала бесплатную медицинскую помощь странам третьего мира. Его детство

прошло в разъездах по всему миру. Мне тяжело представить семью такого класса. И сложно

поверить, что он смог так хорошо адаптироваться. Он изумляет меня.

Иногда я наблюдаю за ним, когда он не смотрит на меня. Но сейчас он меня поймал.

- Думаешь о том, насколько я горяч, Мега? - поддразнивает он.

Я закатила глаза. Между нами нет ничего такого. Мы просто тусуемся вместе.

- Кстати, о горячем...

Я закатываю глаза еще больше, потому что если он, в конце-концов, собирается сказать,

что я стала гораздо привлекательнее после того, как Серая Женщина вернула мне чуть

больше того, чем забрала, я просто свалю отсюда. До сих пор он был настолько клёвым, что

никогда этого не упоминал. Хотелось бы, чтобы так все и оставалось.

Танцор... Танцор. Он моя зона комфорта. Никакого давления. Мы с ним всего лишь два

ребенка в этом чокнутом мире.

-... попробуй горячую воду. Мега, ты грязная. У меня опять заработал душ. Иди,

воспользуйся.

- Всего лишь немного крови...

- Ведро крови. Может два.

-...и несколько синяков.

- Ты выглядишь, словно попала под грузовик. И еще ты воняешь.

- Это не я, - возмущаюсь я. - Я бы почувствовала. У меня же супер-обоняние.

Он бросает на меня тяжелый взгляд.

- Мега, мне кажется, у тебя в волосах кишки.

Я в ужасе потянулась к волосам. Думала, что убрала их все по пути сюда. Запустив руки

в кудри, я вытянула длинный скользкий кусок.

Я пялюсь на него с отвращением, думая о том, что нужно или обрезать волосы, или все

время носить бейсболку, затем перевожу взгляд на Танцора и вижу, что он смотрит на меня

так, будто сейчас его вырвет, и мы одновременно начинаем смеяться.

Мы смеялись, пока не стали задыхаться, а затем, держась за бока, лежали на полу.

Кишки в моих волосах. В каком мире я живу? Хотя я всегда была другой и видела вещи,

которые другие люди не видели, никогда не думала, что буду сидеть на диване в

виртуальном бомбоубежище под землей, со скрытыми камерами, люками, мини-ловушками

вокруг, зависать с семнадцатилетним (горячим!) гением, который делает все, чтобы

убедиться, что я ем не только протеиновые и шоколадные батончики (он говорит что мои

кости не получают достаточного количества витаминов и минералов), и который знает, как

сделать так, чтобы душ заработал в Дублине ППС.

А еще он играет в шахматы.

Он ставит на паузу фильм, когда я собираюсь в душ. На ходу хватаю сменную одежду.

Это дом Танцора, а не мой. Но он хранит вещи и для меня, на тот случай, если я

заявлюсь. Как и у меня, у него есть много других убежищ. В этом городе, чтобы выжить,

нужно постоянно перемещаться и запоминать, где и что ты оставил, уходя, чтобы знать, не

проник ли кто-нибудь туда, пока тебя не было. Это беспощадный мир. Люди убивают друг

друга ради молока.

Горячей воды хватило на четыре минуты. Я вымыла волосы, обернула их полотенцем и

стала рассматривать свое лицо в запотевшем зеркале.

Я один сплошной синяк. Мне известна последовательность: черные переходят в

фиолетовые, фиолетовые в зеленые, затем приобретают желтоватый цвет. Я стараюсь

игнорировать синяки. Я смотрю на свое отражение в зеркале и не отвожу взгляд. В тот день,

когда вы отведете взгляд, вы перестанете быть собой. Я никогда не потеряю себя. Ты то, что

ты есть. Смирись или изменись.

Сбрасываю полотенце, пальцами расчесываю волосы, натягиваю джинсы с футболкой и

подумываю о том, чтобы обуть военные ботинки. Танцор выбрал их для меня. Сказал, что

подошвы не так сильно будут стираться. Я решила дать им шанс.

Возвращаясь к дивану, я хватаю другую чашку с маленькими дольками апельсина,

открываю банку с крем-зефиром и намазываю его на них, затем покрываю все это толстым

слоем шоколада.

Танцор и я приступаем к делу. Он опять включает фильм, пока я достаю игровую доску.

Он часами обыгрывал меня в Go Bang2, когда я была здесь в прошлый раз, но чует мое

сердце, сегодня мне повезет. И я даже великодушно уступаю, когда мне выпадает право

ходить первой.

2 Go Bang – игра чем-то напоминает русские крестики-нолики. Побеждает тот, кто первым ставит подряд пять

камней.

Я делаю то, что не делала долгое время - позволяю себе расслабиться. Я пьяна от

фруктов и крем-зефира, и ощущения победы в Go Bang. Я не спала всю прошлую ночь, да и

день был длинным и насыщенным.

Кроме того, Танцор расставил ловушки вокруг своего дома, почти такие же хорошие, как

и мои.

Оттолкнув рюкзак в сторону, я укладываюсь спать на диване, подложив кулак под щеку,

и держа меч в руке.

Не знаю что, но что-то меня будит, приподняв голову и разлепив глаза, я осматриваюсь.

Большие, угрожающего вида мужчины окружают меня.

Я моргаю, пытаясь навести резкость. Это не так-то просто, учитывая, что за время сна

мои глаза еще больше опухли.

Смутно осознаю, что нахожусь под прицелом пулеметов.

Резко вскакиваю и пытаюсь переключиться в режим стоп-кадра, но чья-то рука швыряет

меня обратно на диван с такой силой, что деревянный каркас под моими лопатками трещит.

Я устремляюсь вперед, но меня снова швыряют назад.

Один из мужчин засмеялся.

- Малявка не знает, когда нужно остановиться.

- Она научится.

- Бьюсь об заклад, так и будет.

- Если он позволит ей жить.

- Он, мать твою, не позволит. Только не после того, что она сделала.

- Дэни, Дэни, Дэни.

Я вздрогнула. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил мое имя настолько

нежно. Мурашки пробежали по всему телу.

Он возвышается надо мной, скрестив руки на груди, предплечья покрытые шрамами

кажутся темными на фоне закатанных рукавов белоснежной рубашки.

На запястьях поблескивают странные массивные серебряные браслеты3. Лицо как всегда

в тени.

- Ты же не думала, что тебе это сойдет с рук, - говорит Риодан.

Перевод: knyaginyaolga92, azlesha.

Глава 6

Я вырвусь на свободу

- Боль - забавная вещь, - говорит Риодан.

А я молчу. Из последних сил держусь на ногах, несмотря на сковывающие меня цепи. Я

где-то в Честере, в комнате с каменными стенами. Ступнями ощущаю вибрацию басов

вдалеке. Если бы не моя супер-чувствительность, я бы и не заметила их. Вибрация совсем

слабая, следовательно, я глубоко под клубом, может, в самом основании здания. А это

значит, что вчера при взрыве нижние уровни пострадали не так сильно, как я надеялась.

Они приволокли меня сюда с мешком на голове. Где бы я ни была, они не хотят, чтобы я

нашла отсюда выход. Вывод: они планируют оставить меня в живых. Какой смысл одевать

мешок на голову тому, кто больше ничего не сможет увидеть. Одна тусклая лампочка слабо

освещает комнату, и она у него за спиной. Света хватает лишь на то, чтобы разглядеть, что

он стоит в нескольких шагах от меня.

3

- Некоторых людей боль ломает, - говорит он. - Они впадают в депрессию, апатию и так

и не восстанавливаются. Они всё ждут кого-нибудь, кто придет и спасет их.

Он передвигается этим струящимся способом, не стоп-кадром, но и далеко не обычно.

Размытые очертания и дуновение воздуха – и он передо мной.

- Но некоторых страдания не поглощают. Вместо этого они впадают в ярость. Крушат

все на своем пути, включая и сам источник страданий. Как бы там ни было, они приносят

немало вреда.

Прячу глаза, чтобы он не увидел огня в них.

- Чувак. Скукотища. Даже если бы я знала, что такое страдания, мне бы было наплевать.