Катасонов Юрьевич - О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Хрестоматия проблем "денежной цивилизации". Том 1
Вот что по этому поводу пишет израильский исследователь денежной истории еврейского народа П. Люкимсон: «…начиная с XVI века изгонять евреев из той или иной страны становилось все труднее и труднее, так как подобный шаг неизбежно приводил к тому, что решившийся на него король подвергался бойкоту со стороны еврейских банкиров в других странах и лишался всякой возможности получить кредиты. Эта международная еврейская солидарность была для европейских банкиров тем более болезненной, что к этому времени произошло закономерное перерастание ростовщического капитала в банковский» [27].
Итак, начиная с XVI века произошла полная легализация ростовщической деятельности, после чего она стала называться более благозвучно: «банковская деятельность». В это время произошло принципиальное изменение баланса сил и влияния между еврейскими ростовщиками и европейскими монархами. Ростовщики начали готовиться к взятию следующего рубежа: свержению монархов. Это было необходимо для того, чтобы могли быстро развиваться товарно-денежные (т.е. капиталистические) отношения. Это резко расширяло спрос на «услуги» ростовщиков: раньше этими «услугами» пользовались преимущественно землевладельцы и монархи (для удовлетворения своих потребностей в предметах роскоши); теперь эти «услуги» потребовались капиталистам-предпринимателям (для того, чтобы осуществлять инвестиции в производство). Революция в сфере денежной влекла за собой неизбежно революцию в сфере политической власти.
Что касается России, то она гораздо дольше, чем европейские страны, не имела на своей территории евреев: они были изгнаны из Киева в XII веке, а вновь в пределах нашего государства появились лишь в XVIII (после разделов Польши, когда часть территории Польши вместе с населяющими ее евреями вошла в состав Российской империи). Об этом можно почитать у того же В. Зомбарта в книге «Евреи и хозяйственная жизнь», а также у Л. Тихомирова в книге «Религиозно-философские основы истории».
Ярким примером, иллюстрирующим процесс «отливов» и «приливов» в противостоянии ростовщиков и общества, является Франция эпохи Нового времени. В 1777 году власти Парижа приняли постановление, которое запретило «любой вид ростовщичества, осуждаемого священными канонами». В последующие годы это решение неоднократно повторялось. Все это активизировало ростовщиков, которые стали одними из основных организаторов так называемой «буржуазной» революции 1789 года во Франции.
Самое парадоксальное, что многие «революционеры» шли на штурм Бастилии, а затем участвовали в свержении и казни короля под лозунгами борьбы с ростовщичеством и даже с капитализмом! Например, Марат заявлял: «У торговых наций капиталисты и рантье почти все заодно с откупщиками, финансистами и биржевыми игроками. Граф де Кюстин с трибуны Национального собрания провозглашал: «Неужели же Собрание, которое уничтожило все виды аристократии, дрогнет перед аристократией капиталистов, этих космополитов, которые не ведают никакого другого отечества, кроме того, где они могут накапливать богатства». Комбон, выступая с трибуны Конвента 24 августа 1793 г., огонь своей критики направил против ростовщиков: «В настоящий момент идет борьба не на жизнь, а на смерть между всеми торговцами деньгами и упрочением Республики. И, значит, надлежит истребить эти сообщества, разрушающие государственный кредит, ежели мы желаем установить режим свободы». Де ла Платьер, который в 1791 г. стал министром внутренних дел, также не стеснялся в выборе слов, разоблачающих ростовщиков: «Париж — это всего лишь продавцы денег или те, кто деньгами ворочает, — банкиры, спекулирующие на ценных бумагах, на государственных займах, на общественном несчастье» [28]. Таким образом, можно сделать вывод, что «революционеры» оказались игрушкой в руках ростовщиков. Фактически они делали противоположное тому, что декларировали. Некоторые осмысленно, другие использовались ростовщиками «втемную».
Пришедший к власти император Наполеон Бонапарт провел в 1807 году закон, с помощью которого он вновь попытался обуздать ростовщичество: по так называемым «гражданским» кредитам предельная ставка была определена в 5%, а по коммерческим — в 6%. Однако уже в середине XIX в. ростовщичество во Франции расцвело пышным цветом. Недаром французский капитализм принято называть «ростовщическим».
Отметим, что даже после первых «побед» ростовщиков все еще сохранялись значительные ограничения на виды кредитов, по которым разрешалось взимать проценты. В первую очередь снимались ограничения на процентные ссуды государству, поскольку в этом были заинтересованы монархи и те, кто стоял около казны. Позднее процентные ссуды стали предоставляться торговцам, ремесленникам и всем тем, кто деньги использовал для получения дохода (проценты в таких случаях трактовались как «участие» ростовщика в прибыли заемщика). Позже всего были сняты ограничения на взимание процентов по кредитам, предоставлявшимся частным лицам на цели личного потребления.
Литература
1. Пасынков А.С. Феномен ростовщичества: от Вавилона до глобальной финансовой системы. История, экономика, антропология / / Интернет.
2. Забегайло О.М. Духовное понимание истории. М.: Серебряные нити, 2009.
3. Макс Вебер. Протестантская этика и дух капитализма. М., 2003.
4. Крыленко А. Денежная держава. Тайные механизмы истории. М.: Институт русской цивилизации, 2009.
5. Лее Тихомиров. Религиозно-философские основы истории. М.: «Москва», 1997.
6. Чвалюк А. Будет ли Россия править миром. Ч. 2 «Ссудный проценти ростовщичество» / / Интернет. Сайт «Полемика и дискуссии».
7. Ким Сунн-Чжон, Ликов Г.Т. Жан Кальвин и некоторые проблемы швейцарской Реформации / / Интернет, сайт «Библиотека Якова Кротова».
8. Каширский Е. Кальвинизм и экономика. III, Кредит //Интернет, сайт «Проза.ру».
9. Сомин Н.В. Блеф «Протестантской этики» // Интернет, сайт «Христианский социализм как русская идея».
10. Кузнецов Ю. Тезисы в Вебере. Протестантизм и генезис европейского капитализма // Интернет, сайт «Христианский социализм как русская идея». И. Всемирная история экономической мысли. Т. 1. М.: Мысль, 1987 (глава 18 «Кризис феодального мировоззрения и его влияние на экономическую мысль позднего средневековья»).
12. История экономических учений. Под ред. В. Автономова. М.: ИНФРА-М, 2002 (гл. 1 «Мир хозяйства в сознании докапиталистических эпох»; глава 2 «Кристаллизация научных знаний: XVI-XVHI вв.»).
13. Люкимсон П. Бизнес по-еврейски. Евреи и деньги. Ростов н/Д: «Феникс», 2007.
14. Архимандрит Тихон Шевкунов. Гибель империи. Византийский урок. М.: Эксмо, 2008.
15. Ваджра А. Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии. М.: ACT Астрель, 2007 (гл. 2 «Итальянские города-государства»).
16. Джованни Арриги. Долгий двадцатый век. Деньги, власть и истоки нашего времени. Пер. с англ. М.: ИД «Территория будущего», 2006.
17. Джек Везерфорд. История денег. Борьба за деньги от песчаника до киберпространства. Пер. с англ. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2001.
18. Платонов О. Тайна беззакония: Иудаизм и масонство против Христианской цивилизации. М.: Алгоритм, 2004.
«Смерь экономики» и кое-что об «экономической филологии»…
Экономика и хрематистика
В хозяйственной жизни все перевернулось с ног на голову. По сути, с приходом капитализма наступила «смерть» экономики. Ведь смысл слова «экономика», как мы выше сказали, — это «домостроительство», т.е. человеческая деятельность, направленная на удовлетворение естественных потребностей людей в товарах и услугах. Ее можно также определить как систему жизнеобеспечения общества.
Несколько веков назад на смену экономике пришла «хрематистика», что в переводе с греческого означает «искусство накапливать запасы». Термин ввел в оборот Аристотель (IX век до н.э.). Этот мыслитель древности различал два вида хрематистики:
а) накопление запасов, необходимых для ведения нормального хозяйства (экономики);
б) накопление запасов сверх необходимых потребностей.
При этом он объяснял, что накопление материальных запасов сверх необходимых потребностей имеет свои пределы: такие запасы портятся, они требуют места и расходов на хранение, могут быть похищены или уничтожены и т.п. Одним словом, чрезмерное увеличение таких запасов порождает лишь убытки и головную боль.
Однако этот вывод не распространяется на запасы в виде денег: накопление денег не имеет той естественной границы, которая присуща материальным запасам. Исходя из этого, Аристотель сделал очень важное заключение: «Все занимающиеся денежными оборотами, стремятся увеличить количество денег до бесконечности» [29]. Иначе говоря, деньги из средства, обслуживающего экономику, могут превратиться в цель — если они оказываются в руках лиц, занимающихся деньгами «профессионально». К «денежному» варианту хрематистики отношение Аристотеля было резко негативным: бесконечное накопление денег уводит человека от «благой жизни» (выражение Аристотеля). В Греции того времени стремление к накоплению денежного богатства еще не стало нормой жизни, но Аристотель уже видел опасный «вирус», который таился в деньгах (вернее — в душах людей, профессионально занимавшихся деньгами), и понимал, что при определенных условиях этот «вирус» может начать быстро «размножаться», уничтожая устои «благой» (благочестивой) жизни.
