Сборник - Золотой стандарт: теория, история, политика

Золотой стандарт: теория, история, политика

И. М. Кулишер Краткая история денежного обращения от средних веков до нового времени

Печатается по изданию: Кулишер И. М. История экономического быта Западной Европы. Челябинск: Социум, 2004. Т. I, с. 368—90; т. II, с. 341—97.

Глава 1 Денежное обращение и денежная торговля в позднее Средневековье

В позднейшее Средневековье денежное хозяйство постепенно проникает во все сферы экономической жизни. Не только в городах обмен совершается при посредстве денег, но и в поместьях, как мы видели выше, натуральные повинности и барщина превращаются в денежные платежи. Однако развитие хозяйственной жизни в этом направлении сильно тормозилось недостатком в деньгах, недостаточным количеством благородных металлов, обращавшихся в стране.

Весь запас благородных металлов к концу XV в. Лексис определяет в 7 млн кг, или 1200—1300 млн марок, серебра и 500 кг, или 1000 млн марок, золота, а всего в 2—2,5 млрд марок. По другим вычислениям, этот запас не превышал 1 млрд (Пешель), 680 млн (Якоб) и даже 500 млн марок (Лербуа)[1].

Возьмем ли мы, однако, более высокую или более низкую цифру, мы должны во всяком случае иметь в виду, что в предшествующие концу XV в. столетия этот запас был еще значительно меньше, ибо лишь во второй половине XV в. добыча серебряных рудников (в Саксонии, Богемии, Тироле, Венгрии, Зальцбурге) сильно возрастает. Лексис определяет добычу серебра в 1260—1450 гг. в 27 тыс. кг ежегодно и лишь в 1450—1500 гг. в 44 тыс. кг; добыча золота и серебра вместе составляла, по его вычислениям, 11,9 млн марок ежегодно до половины XV в. и 14,8 млн марок в конце XV в. Далее, не следует упускать из виду, что приведенные выше цифры означают весь запас драгоценных металлов, а не одну лишь обращающуюся в стране монету. Между тем, по словам того же Лексиса, из 7 млн кг серебра – запас в 1500 г. – большая часть состояла из предметов украшения, посуды и т.д. и меньшая часть приходилась на долю средств обращения. Мало того, значительное количество последних извлекалось из оборота и сохранялось в качестве сбережений, скопляясь в руках отдельных лиц и корпораций; нередко они зарывались в землю (например, в больших размерах во Франции во время Столетней войны с Англией) или же отдавались на хранение церквам и монастырям. В подвалах последних, например ордена тамплиеров, ордена иоаннитов, Тевтонского ордена, скоплялись нередко огромные богатства, как в слитках, так и в монете и всевозможных украшениях из золота и серебра[2].

Недостаточность средств обращения подтверждается теми значительными затруднениями, которые вызывал всякий крупный платеж. После того как Ричард Львиное Сердце отнял у населения десятую часть имущества на Крестовый поход, доставление выкупа его из плена в размере 150 тыс. марок серебра кёльнского веса представило огромные трудности: пришлось переплавить в монету церковную утварь, в особенности кубки[3]. Ввиду недостатка в монете издаются распоряжения о том, чтобы всякий принес третью часть своих вещей из золота и серебра на монетный двор для перечеканки их в монету, причем иногда эту монету население получает лишь по истечении известного времени; следовательно, происходит принудительный заем (во Франции в 1313, 1332 и других годах). Ювелирам же запрещается выделывать предметы свыше определенного веса, или вообще их производство временно приостанавливается[4]. Короли неоднократно вынуждены были прибегать вследствие крайней нужды в деньгах[5] к выпуску кожаных денег[6] – прототипу современных бумажных денег. Более ранние виды денег (различные продукты, неметаллы) хотя и встречались несравненно реже, чем в предшествующий период, но все же не выходили из употребления. Так, хлеб (смолотый) составлял нередко платежное средство[7]; существовало выражение Korngeld, в противоположность Pfenniggeld (монета); монетный двор в Моравии еще в ХIII в. платил королю за откуп монеты красным сукном[8]. Другие товары фигурировали даже в области международной торговли в качестве денег: в итальянских источниках ХII в. находим обещание погасить обязательство на 1/3 перцем, на 1/3 бразильским деревом и на 1/3 квасцами и ладаном, при отсутствии же последних товаров – одним лишь перцем[9]. Генуя еще в 1378 г., нуждаясь в значительных средствах на отправление посольства, объявляет, что она готова сделать заем в перце, обещая вернуть его в монете или в том же натуральном виде[10]; а в Германии имеется постановление конца XV в., которым подтверждается – хотя, по-видимому, уже безрезультатно – обязанность при отсутствии монеты (которая названа уже просто деньгами) принимать товары в качестве платежа[11].

Недостатком монеты объясняются и постоянные запреты вывозить золото и серебро в слитках[12], монете и утвари или уплачивать ими по векселям без особого каждый раз разрешения короля[13]; отсюда и требование, чтобы приезжие купцы приобретали на всю вырученную в данном месте сумму товары (в Венеции, в Англии). Впрочем, запрет вывозить слитки и монету вытекало также из других соображений. Короли желали извлечь доход из лицензий, выдаваемых на право вывоза монеты и слитков; этим путем они, наполняя свои сундуки, в действительности обходили запрещение (в Англии Генрих VII). Или же эти запреты имели целью предотвратить отлив из страны лучшей монеты, вывоз которой только и запрещается, как это было, например, во Франции в годы особенно сильной порчи монеты[14].

Допш в новейшем своем труде старается доказать, что натуральное и денежное хозяйства (в смысле отсутствия денег в качестве посредника в платежах в первом случае) не представляют собой две различные эпохи, из которых последняя следует за первой, а существуют одновременно во все периоды хозяйственного развития. При этом он совершенно упускает из виду количественный момент. Конечно, зачатки денежного хозяйства появляются уже весьма рано, в частности мы находим их уже в раннее Средневековье, но это были только зачатки, и лишь мало-помалу платежи в натуре стали вытесняться денежными. Допш вполне правильно указывает на то, что и в позднее Средневековье натуральная форма сохраняется еще в значительных размерах при уплате оброков и чиншей, при вознаграждении чиновников, при взносе податей и т.д., но из этого еще вовсе не следует, что кредитное и меновое хозяйства, так же как кредитное и денежное хозяйства, могут быть соединены вместе и что «натуральное, денежное и кредитное хозяйства существуют одновременно», как он утверждает. Эти факты свидетельствуют лишь о медленном проникновении денег во всякого рода платежи, в том числе и производимые в кредитных операциях (кредит был первоначально натуральный). Сам же Допш в другом месте своей книги указывает на то, что в новое время в городах «денежное хозяйство сделало успехи и развилось еще более, чем это уже имело место в Средние века, хотя натуральная форма и теперь еще сохранялась». Допш здесь признает постепенный рост денежного хозяйства; остатки же натуральной формы и впоследствии имелись[15].