Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса
– Попалась! – обрадовался он.
Я была напугана. Это неправильно. Я не хотела идти с мужчиной, который тянул меня
на палке к грузовику. Веревка вокруг шеи затянулась, направляя мою голову к колесам, потом
он поднял меня в воздух, послышался лязг металла, и я очутилась в клетке внутри кузова.
– Эй!
Мужчина обернулся на звук приближающихся шагов.
– Эй! – Это была Клэрити. – Что вы делаете с моей собакой?
– Подожди, подожди. – Мужчина вытянул руки, как бы успокаивая ее. Клэрити стояла перед
ним, тяжело дыша. Я оперлась лапами о металлическую сетку и завиляла хвостом, обрадовавшись, что снова ее вижу.
– Вы не можете забрать мою собаку, – сердито сказала ему Клэрити.
Мужчина скрестил руки на груди.
– Собака поедет со мной. К нам поступили жалобы, что она бегает без присмотра.
Я тявкнула, чтобы Клэрити знала – вот она я, жду.
– Жалобы? Молли щенок! Кто может пожаловаться на щенка? Что, Молли кого-то слишком
растрогала?
– Неважно. Если это твоя собака, можешь забрать ее из приюта завтра в любое время после
обеда. – Мужчина развернулся, чтобы уйти.
– Подождите! Она всего лишь… – По лицу Клэрити потекли слезы. Я заскулила, сгорая
от желания осушить их поцелуями. – Ей будет очень плохо, если вы ее сейчас заберете. Я взяла
Молли из приюта, она была брошена предыдущими хозяевами. Пожалуйста, пожалуйста.
Я не знаю, как ей удалось выбраться из дому, но я обещаю, это не повторится. Честно-честно.
Пожалуйста.
Мужчина сделал глубокий вдох, опустил плечи и медленно выдохнул.
– Ну… ладно. Тебе придется привить ее, вставить чип и провести стерилизацию через
несколько месяцев. Договорились? Таков закон.
– Я все сделаю, обещаю.
Игра в грузовик была окончена. Мужчина открыл клетку, Клэрити вытащила меня и прижала
к себе. Я начала целовать ее в лицо, а потом взглянула на мужчину – может, и он ждет поцелуя.
– Хорошо, ступай, – сказал он.
– Спасибо! Спасибо! – радостно ответила Клэрити.
Грузовик отъехал. Она стояла и провожала его взглядом, все еще держа меня на руках.
– Жалобы, – пробормотала Клэрити.
Она несла меня домой, и я слышала, как громко билось сердце у нее в груди. В прихожей
она опустила меня на пол. Прямо передо мной лежал листок бумаги, от которого исходил
запах женщины, недавно стоявшей на крыльце. Клэрити подняла его и начала рассматривать.
– Клэрити! Это ты? – Глория вышла из-за угла и остановилась, уставившись на меня.
Я завиляла хвостом и направилась к ней, чтобы поздороваться, но Клэрити нагнулась и взяла
меня на руки.
– Что это? Что ты делаешь? – потребовала объяснений Глория.
– Это Молли. Она… Она моя собака. – Руки Клэрити дрожали.
– Нет, – ответила Глория.
– Что ты имеешь в виду? Нет – «не Молли» или нет – «не собака»?
– Гони ее вон! – заорала Глория.
– Нет! – крикнула Клэрити в ответ.
– В моем доме не будет собаки!
– Нет, она остается!
– Ты сейчас не смеешь и слова мне сказать. Знаешь, во что ты вляпалась? Приходила
женщина, офицер отдела по делам несовершеннолетних, хотела арестовать тебя за то, что ты
не посещаешь школу.
Клэрити опустила меня на пол.
– Нет! Убери это животное с моего ковра!
После таких криков я старалась держаться от Глории подальше.
– Это всего лишь собака, твоему ковру ничего не будет. Она только что сделала свои дела
во дворе.
– Собака? Ты уверена, что это не лиса?
– А что, тебе нужна еще одна шуба?
Я побрела к дивану, но под ним ничего не было, кроме запаха пыли. На самом деле, большинство ароматов в этом доме исходило от Глории.
– Эта тварь собирается поднять ногу на мой диван! Я вызываю службу! – пронзительно
завопила она.
– Ты бы хоть прочла, что здесь написано. – Клэрити потрясла бумагой, а я внимательно
наблюдала, любопытствуя, бросит ли она ее на пол. – Это, кстати, повестка в суд, и тебе
придется туда пойти.
– Да, я им пожалуюсь, что ты совершенно неуправляема.
– А я объясню, почему.
– Почему что?
– Почему мне удалось пропустить столько занятий в школе. Ты постоянно в разъездах, оставляешь меня дома одну без присмотра с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Совсем
одну!
– Поверить не могу… Ты же хотела быть одна! Няню ты ненавидела.
– Ненавидела, потому что она алкоголичка! Она даже как-то заснула за рулем, прямо
на дороге.
– Если ты пытаешься намекнуть, что я недобросовестная мать, то я просто позвоню
в социальную службу, – и наслаждайся жизнью под опекой в приюте!
Я повертелась на месте и улеглась на мягкий коврик. Но была так взволнована из-за этой
ссоры, что через пару секунд опять вскочила.
– Именно. Ты просто оставишь меня в коробке на крыльце, а они, проезжая по вторникам,
ее подберут.
– Ты поняла, что я имею в виду.
– Да, ты позвонишь в социальную службу и скажешь им, что больше не хочешь быть
матерью. Потом будет слушание. И судья поинтересуется, с кем я была, когда ты уехала на всю
неделю в Аспен, и с кем я была, когда ты уехала в Вегас, и с кем я была, когда ты уехала
на месяц в Нью-Йорк. И знаешь, что он скажет? Он скажет, что тебя надо посадить в тюрьму.
И все в нашем районе об этом узнают. Они будут смотреть, как тебя в наручниках и с шубой
на голове ведут к патрульной машине.
– Моя мать оставляла меня одну, даже когда я была младше тебя. И я не жаловалась.
– Мать, которая избивала тебя садовым инструментом? Которая сломала тебе –
восьмилетнему ребенку – руку? Я б на твоем месте тоже не жаловалась.
– Суть в том, что я не умерла. И ты не умрешь.
– Суть в том, что они арестовали твою мать, арестуют и тебя, Глория. Сейчас законы намного
строже. Теперь, чтобы оказаться за решеткой, не обязательно отправлять своего ребенка
в больницу. Разве что, – добавила Клэрити низким голосом, – ты разрешишь мне оставить
Молли.
– Не понимаю.
– Заявлю судье, что я тебя обманывала: говорила, что хожу в школу, а на самом деле
не ходила. Скажу, что ты не виновата.
– Я и так не виновата!
– Или я могу рассказать ему о том, как ты постоянно оставляешь меня дома одну, разъезжая
со своими бойфрендами. Предлагаю договор: я оставляю Молли и вру судье. Если ты
попробуешь заставить меня избавиться от нее, я выложу всю правду.
– Ты отвратительна, как и твой отец.
– Черт, Глория, этим меня уже не проймешь – наслышалась. Так что будем делать?
Глория вышла из комнаты, а Клэрити подошла и погладила меня, тогда я наконец
успокоилась, свернулась на коврике и заснула. А когда проснулась, то Глории в доме уже
не было. Клэрити сидела на кухне. Я поднялась, зевнула и отправилась проверить, чем она
занимается. В воздухе витал вкуснейший аромат.
– Молли, хочешь гренку? – В ее голосе звучала печаль, но она угостила меня гренкой.
Потом встала из-за стола и открыла контейнер: воздух опять наполнился манящим запахом
гренок. Клэрити уронила на пол игрушку, и я погналась за ней, царапая гладкий пол когтями.
– Тебе понравилась крышка? Ладно, играй.
Я лизала свою новую игрушку – она восхитительно пахла, но есть там было нечего, и тогда я
стала просто ее жевать. Клэрити поднялась из-за стола и, пока я самозабвенно предавалась
новому развлечению, сделала еще гренок, а потом еще и еще.
– Хлеб кончился, – сказала она и выкинула пластиковый пакет в ведро.
Я завиляла хвостом, думая, что сейчас мы станем играть вместе, но Клэрити подошла
к кухонной стойке, открыла новый пакет с хлебом и продолжила делать гренки. Она толкнула
ногой игрушку, та заскользила по полу, и я на нее прыгнула. После этого каждый раз, когда
Клэрити вставала из-за стола, чтобы сделать еще гренок, она толкала ногой мою игрушку, а я
за ней гналась. Я обнаружила, что если поставить на нее передние лапы, то можно проехаться
до самой стены. Замечательно!
– Всё, гренки закончились. Пошли, Молли, – позвала Клэрити, и я засеменила вслед за ней
в спальню.
– Молли, хочешь спать здесь? – Она пригласила меня на кровать, я запрыгнула к ней, вцепилась в подушку зубами и начала ее трясти.
Как ни странно, Клэрити играть не хотела – она лежала на спине с широко раскрытыми
глазами. Я положила голову ей на грудь и почувствовала, как ее пальцы начали перебирать
мою шерсть. Ее настроение изменилось – она снова погружалась в темную бездну печали.
Мы лежали, обнявшись, и я надеялась, что тепло моего тела поднимет ей настроение.
Я подползла поцеловать ее в лицо, которое пахло маслом и гренками, с примесью еще одного
