Авалон. Возвращение короля Артура - Стивен Рэй Лоухед
— Что там? — спросил Сфорца, пытаясь вытрясти из пустой банки хоть каплю пива.
— Последние данные экзитпола. — Мартин помахал листком бумаги. — «Таймс» предрекает победу на референдуме с перевесом в восемь процентов.
— Это уже публикуют? — спросил Деннис Арнольд.
— Э-э, нет пока, — ответил Хатченс. — Придерживают данные, пока не получат еще несколько результатов. Но и так здорово. Мы сделали это!
Уоринг стиснул зубы.
— Посмотрим.
Прошел еще час. Данные на карте BBC, действительно, подтверждали прогноз «Таймс». Синий цвет расползался по карте, теперь он захватил Мидлендс. Правда, в малонаселенных районах северной Шотландии тут и там возникали красные области. Арнольд посмотрел на них и скривился:
— Да черт возьми, пусть хоть вся Шотландия проголосует «против», это не будет иметь никакого значения.
Вскоре Сфорца ушел, заявив, что удовлетворен «сохранением тенденции» и тем, что голосование пройдет пусть и с небольшим, но достаточным отрывом в их пользу. Когда Питер Бэнкрофт высказал предположение, что юго-западная ось Кардифф–Лондон вот-вот посинеет, ушел и Деннис Арнольд.
— Поздравляю, Том, — сказал он напоследок. — Завтра увидимся. Поговорим о том, как вести кампанию по переизбранию.
Уоринг проводил Арнольда, вернулся и снова устроился в кресле.
— Хочешь выпить, Хатч? — спросил он, впервые за много дней почувствовав прилив энергии. — Есть хороший односолодовый виски «Springbank», двадцать четыре года.
— Почему нет? — с энтузиазмом откликнулся Хатч. — Мы выскользнули из петли. Можно отметить.
Они потягивали виски, наблюдая, как Шотландию на карте BBC постепенно заливает красный цвет. Впрочем, Уоринга это не особо тревожило. «Арни прав, — размышлял он, — мы можем позволить себе потерять хоть всю Шотландию. Куда она денется?»
— Ты был когда-нибудь в Шотландии? — спросил Уоринг.
— Нет.
— А что так?
— Да как-то причины не было.
— Съезди. Рекомендую. Свежий воздух, море, небо. Красиво, только мошки многовато.
— Я — закоренелый горожанин. Не хочу.
Они болтали так некоторое время, наблюдая, как красное пятно растекается по лощинам и просачивается на юг. Когда оно перебралось через Вал Адриана и начало заливать кровью Северную Страну, Уоринг разозлился. Красный цвет поглотил Йоркшир и Озерный край. Премьер-министр забеспокоился. К тому времени, когда волна цвета крови прокатилась по западному побережью и затопила Северный Уэльс, Уоринг беспокойно расхаживал по комнате перед телевизором, а Хатченс разговаривал по телефону с социологами, требуя узнать, что происходит.
Политический обозреватель BBC Питер Бэнкрофт прыгал по своей маленькой съемочной площадке, как перепивший эльф, взволнованно отмечая то или другое удивительное событие. Тем временем Ньюкасл, Сандерленд и Мидлсбро пали под надвигающимся красным валом. В этом старом промышленном центре Британии остановить его казалось невозможно. Шеффилд, Лидс, Манчестер и Ливерпуль окрасились в ярко-красный цвет, за ними последовали Ноттингем, Бирмингем, Лестер. Сельские провинции вокруг Ковентри, Нортгемптона и Питерборо пали под натиском пурпурных войск. Корнуолл и Девон, давние королевские провинции, даже не думали сопротивляться, за ними последовали Сомерсет, Дорсет и Уилтшир.
Премьер-министр откинулся на спинку кожаного кресла, в полнейшем недоумении глядя на экран. В животе образовалась сосущая пустота; болела голова, болели глаза.
— Как? — простонал он.
Угрюмый Мартин Хатченс пожал плечами.
— Черт его знает!
— Ты же уверял, что референдум у нас в кармане! Где твое преимущество в восемь процентов?! Мы не могли проиграть. Гром тебя разбей! Вы все были уверены, что мы победим! — Чудовищность надвигающейся потери только теперь по-настоящему начала доходить до премьер-министра. Годы работы, годы его жизни… все пошло прахом.
— А что я могу? — Хатченс смотрел на экран, склонив голову набок. — Бывает, экзитполы не дают полного представления. Люди врут.
— Да ты посмотри, что творится! — прорычал Уоринг. — Это какой-то ад кровавый!
— Люди говорят то, что от них хочет услышать социолог. Они не хотят говорить правду. Потому опросы и не дают точной картины. Социологам вообще редко говорят правду.
— Но ведь были эти треклятые восемь процентов! Так куда же они подевались?
— А я что могу? — севшим голосом повторил Хатченс. Он зевнул и встал. — Пойду-ка домой, пожалуй. — Он пошел к выходу. Уоринг с ненавистью смотрел ему вслед, как будто именно его ближайший соратник и был причиной всех человеческих злодеяний. — Это еще не конец света, — заявил Хатченс. — Увидимся завтра.
Проводив политтехнолога, Уоринг еще долго сидел в кресле. «Не будет никакого «завтра», — угрюмо размышлял он. — Завтра принадлежит победителю. Для неудачников завтра не наступает.
С экрана телевизора лился сплошной кошмар. Округа, которые Уоринг считал на сто процентов своими, оказывали чисто символическое сопротивление; кое-где оставались синие карманы, словно островки-убежища в бушующем красном море. Линкольншир, Кембриджшир, Норфолк и Саффолк были почти полностью завоеваны королевским пурпуром. Оксфорд, этот рассадник политической анархии, присоединился к пурпурному восстанию, в то время как остальная часть графства долгое время оставалась синей, но в конце концов сдалась красной волне вместе с Глостерширом, Херефордом и Вустером; Шропшир и остальная часть Уэльса от Сент-Дэвида до Лландидно присягнули королю, завершив узор на лоскутной карте.
Уоринг щедро плеснул себе виски и сделал большой глоток, чтобы унять глухую боль, пульсирующую в том месте, где раньше располагалось сердце. Тусклый алкогольный туман заволакивал измученный мозг премьер-министра. Он тупо рассматривал политическую карту, окрашенную почти полностью в королевский цвет — за исключением рваного синего пятна — Лондона.
Джонатан Трент, выглядевший на удивление бодрым, снова появился перед зрителями в самом конце передачи. С явным удовольствием известный телеведущий произнес судьбоносные слова:
— Обработано девяносто семь процентов избирательных бюллетеней. Судя по результатам, референдум об отмене монархии провалился. Повторяю, референдум провалился. Британская монархия выжила и, надеюсь, будет жить еще долго. — Широко улыбаясь, он пожелал телезрителям спокойной ночи. Вечернюю трансляцию завершил видовой фильм о Великобритании под волнующее исполнение гимна «Боже, храни короля».
Уоринг долго сидел в образовавшейся пустоте, рассеянно глядя на пустой экран и прислушиваясь к собственному хриплому дыханию.
Глава 46
Дворец Холируд выглядел почти так же, как и в день, когда последнего шотландского короля короновали в Эдинбурге. Дворец начинал свою жизнь в качестве гостиницы для знатных особ, посещавших важное некогда аббатство Холируд по соседству — место последнего упокоения Истинного Креста, как гласит легенда.
Он и сегодня служил гостиницей, с тех пор, как его передали в управление королевской компании.
