Змея, крокодил и собака - Барбара Мертц
Абдулла рассказал мне о группе пьяных молодых американцев, чудесным образом появившихся на сцене в нужный момент, чтобы не дать тебе исчезнуть в ночи. Винси поймал меня в ловушку. Мне стало ясно, что нами интересуются две разные стороны: одна из них намерена взять в плен обоих или одного из нас, причём неважно, кого. Другая пытается противостоять атакующим. Но когда я попал в плен, стало ясно, что ангел-хранитель заботится только о тебе.
Мы никогда не узнаем правду, но я уверен, что моя реконструкция деятельности Сети довольно точна. Как мы и предполагали, вначале он пронюхал о деле Форта; из всевозможных кандидатур он является наиболее подходящей. Он – проклятье, невыносимо даже подумать о том, чтобы хвалить его, но придётся – сдержал своё слово. Он обещал, что больше не будет становиться у тебя на пути, и выполнял своё обещание (чёрт бы его побрал!) до того момента, когда понял, что и другие подбираются к сокровищам Форта, а в результате ты можешь оказаться в опасности. Эти соображения послужили ему оправданием для того, чтобы исполнить своё желание – нарушить собственную клятву.
Как только он узнал о попытке похищения на балу, то тут же вышел на сцену, организовав своих людей. В том или ином обличье ему пришлось наблюдать за тобой днём и ночью. Имей в виду, что он не чувствовал себя обязанным защищать МЕНЯ. С его точки зрения, самым желательным исходом являлись бы твоё выживание и моя кончина, но он был (проклятая свинья!) слишком честен, чтобы воздержаться от прямых действий против меня. Все нападения на нас спровоцировал Винси. Сети всего лишь вмешивался, чтобы защитить тебя от любого ущерба. С этой целью ему пришлось помогать и мне, но он, скорее всего, молился всем богам, которым поклонялся, чтобы Винси удалось покончить со мной.
Наконец его желание исполнилось. Я исчез, и ты, как он надеялся, стала (или вскоре станешь) скорбящей вдовой. На сцене появился Сайрус Вандергельт, старый и надёжный друг, проявляющий нежное сострадание и кое-что ещё. Но, благодаря твоим усилиям, моя дорогая Пибоди, и нашему преданному другу Абдулле, я выжил. И чуть было не пожалел Вандергельта-Сети: какой удар ему пришлось перенести, когда вы вернули меня обратно в мир живых!
Но оправился он быстро – чёрт бы его побрал! – и с характерной для него изобретательностью нашёл средство, как он надеялся, избавиться от меня, соблюдая букву, если не дух обета. Признаю, что Шаденфрейде – просто блестящая выдумка. Такой человек, наверно, существует на самом деле? Однако это должно было поразить тебя – по какому странному совпадению он оказался в Луксоре именно в нужный момент? Да, да, я всё понимаю; я точно так же растерялся бы, если бы оказался на твоём месте.
Шаденфрейде, навещавший меня, был очередным соучастником Сети, хорошо подготовившимся к своей роли. Что за абсурдную смесь сумасшедших теорий он изложил! Цель, конечно, заключалась в том, чтобы отдалить нас друг от друга и враждебно настроить. Пибоди, глупышка моя обожаемая, если бы у тебя хватило здравого смысла… э-э… как ты выражаешься, силком навязать мне своё внимание... Но, кажется, я понимаю смесь скромности и донкихотского романтизма, помешавшую тебе. Хотя как ты могла даже на миг усомниться...
(Краткая интерлюдия прервала плавный ход повествования.)
– Итак, мы уехали в Амарну, неотрывно преследуемые Винси, а Вандергельт-Сети ухаживал за тобой, пытаясь покорить предметами роскоши и преданным вниманием. Разительный контраст с моим поведением, признаюсь! Любая разумная женщина, дорогая моя, дала бы мне отставку и приняла бы трогательное ухаживание моложавого, преклоняющегося перед ней американского миллионера. Он надеялся, что его уловки одержат верх, а ещё больше – что Винси удастся покончить со мной. Но ты осталась непреклонной. Мало того, что ты отвергала его авансы... по крайней мере, надеюсь, что так и было, Пибоди, потому что, если бы я думал, что ты заколебалась, пусть даже на долю секунды... Я верю тебе, моя дорогая. Ты не просто отвергала его, но следовала за мной, как преданный пёс, и снова и снова рисковала жизнью, пытаясь удержать меня от неприятных последствий моего безрассудного поведения. И тем самым, вероятно, заставила Сети дойти до предела.
В конце концов его терпению пришёл конец. Тебе следует понять: я ничуть не сомневался в Вандергельте, иначе не стал бы сговариваться с ним, чтобы устроить засаду для Винси. И даже тогда – провалиться бы ему в преисподнюю! – он воздержался от прямых действий против меня. Однако предпринял всё возможное, чтобы обеспечить мою смерть, но остаться лично непричастным к роковому выстрелу. Двое мужчин, которых он послал со мной, получили приказ не мешать Винси. Кроме того, они не позволили Абдулле прийти ко мне на помощь. И я никак не мог защитить себя. Как ты заметила, в винтовке, которую он мне одолжил, была только одна пуля. До сих пор не могу понять истинного значения этого факта. Возможно, я должен был использовать её для себя, а не для противника! Или, может быть, он ожидал, что я проверю винтовку, и если увижу, что она не заряжена, то, очевидно, отступлю с абсолютно проигрышной позиции.
Я считаю, что, как только Винси убил бы меня, оба охранника расправились бы с ним самим. Счастливый конец с точки зрения Сети: раз и твой враг и твой болтавшийся под ногами муж мертвы, ты, в конце концов, обретёшь утешение в объятиях преданного друга. Рано или поздно – если я правильно сужу о его характере – он бы раскрыл перед тобой своё истинное лицо и позволил бы Вандергельту занять законное место. Он не мог продолжать маскарад до бесконечности, да его это и не устраивало. Он поклялся бы отказаться от своей преступной деятельности – повторяя тебе, как и раньше, что ты и только ты можешь отвратить его от зла к добру... Будь проклято его тщеславие!
Благодаря твоей закоренелой привычке вмешиваться, моя дорогая Пибоди, всё сложилось не так, как планировал Сети.
