User - i cf85044c3a33e6c4

хитрее и заставить это выяснить людей, с которыми Шон не может не считаться? Я решила в

пользу последнего и набрала номер Алекса.

Узнать куда отправили Шона труда не составило (в конце концов, у меня была поддержка

мисс Адамс, пардон, Присциллы... Хотя, какой, блин, Присциллы? Мисс Адамс!), но это не

помогло мне набраться решимости туда пойти. И я понятия не имела, что сказать Шону, кроме

как «а ну колись, про Пентагон врал»? Отличный вопросик, учитывая, что вокруг толпа

блюстителей закона! Оставался вариант с поддержать. Но чем? Мне ведь даже причину

задержания никто не сообщил! Оставалось надеяться только на Алекса и Карину.

Я встретила друзей Шона в аэропорту, но не предложила им пожить в домике на окраине

Сиднея. По законам гостеприимства должна была, однако не смогла. Казалось, что это станет

актом капитуляции, перечеркнет многолетнюю ненависть, которую я испытывала к Пани.

Думается мне, мисс Каблучки все понимала и сама была не прочь убраться. И верно, какие

у нее могли остаться права на домик Шона, если я в нем прожила чуть не в два раза дольше?

Она могла быть Картеру подругой в глазах всех, кроме меня. Больной ребенок? Тяжелое

финансовое положение? Да бросьте, оправдания можно найти даже самым омерзительным

поступкам. Но черта с два я бы приняла ее поступок! Не в этой реальности!

В общем, Алекс и Карина разместились в отеле, из которого собирались отправиться в

участок уже ранним утром. Этим я и воспользовалась. Точнее мы. Мы с Керри. А именно сели в

машину подруги и поехали следом.

Почему-то казалось, что мисс Каблучки сделает все, чтобы скрыть от меня правду, но

расстроится или нет — будет очевидно. Оставалось застукать ее на выходе из участка. Керри

конечно, поведала мне, какая я идиотка, но за руль села без возражений. Наверное, потому что

не сделай она как говорю, я бы... я бы ее побила, наверное. В общем, следуя на редкость

глупому плану, мы остановились в проулке около здания, в которое зашли Алекс и Пани, и

вылезли за машины.

— И что дальше, моя ты Ненси Дрю? — издевательски вопросила подруга.

— Будем ждать.

— Чего ждать-то? Сходи и спроси в лоб.

— Нет! А что если это он?

— Ну, он с самым честным видом повторит, что невиновен, а ты поверишь и успокоишься.

— Он уже и говорил, и обещал, а я все равно сомневаюсь. Ведь он никогда со мной не

считался.

— Вот именно.

— Что именно?

— Это он не тебе, а себе обещал. Ты просто рядом стояла и попала под обстрел

чистосердечных признаний. Так что это не он. Поэтому даже не спрашивай, просто поддержи.

Ты его подружка, это логично! Никто даже не удивится.

— Но мне нечего ему сказать!

— Так давай тогда речь подготовим. Например, дорогой Шон, — произнеся это имя, Керри

аж передернулась. Естественно, только у меня хватило безрассудства сблизиться с ректором

настолько, чтобы звать его по имени. Остальные люди нормальные. — Я искренне (искренне!)

за тебя переживаю, так что ты давай освобождайся и приходи сегодня вечером ужинать домой.

Я накрою стол и надену красивое белье...

— В прошлый раз такое закончилось скандалом, — забрюзжала я.

— Но не в общественном же месте, — подмигнула подруга. — В данный момент он

безобиден как младенец. Заодно развлечешься.

— Керри, хватит пороть чушь! Я на нервах.

— А я тебя, между прочим, успокоить пытаюсь. Делаю то, что положено подруге.

— Тихо! Идут! — зашептала я. — Быстро они что-то.

И вот как назло Пани встала ко мне спиной. Я не увидела ни расстройства, ни

беспокойства, ни облегчения... только рыжие волосы, чтоб их все вырвать к чертям собачьим!

— Видишь, я же говорила? — злорадно пропела Керри и попыталась вытолкать меня из

укрытия. — Иди, давай, ему будет приятно тебя увидеть.

Я начала отбиваться.

— Хватит! — рявкнула я. — Садись за руль и вези меня обратно, они сейчас поедут к Шону

домой.

— Они переживут, если ты скажешь, что решила его проведать! Ну давай, Джо, не трусь!

— НЕТ! Он козел, и я к нему не пойду!

— И после этого ты еще удивляешься, что он влюбился в мисс Каблучки, а в тебя — нет?

Она к нему из другого полушария прилетела, а ты несколько шагов сделать не в состоянии.

Упрямая ослица!

— Да пожалуйста, вот пусть ее и любит, а я уж как-нибудь переживу! Раньше надо было

думать, нечего теперь жаловаться на мою невнимательность!

После этого Керри закатила глаза, развернулась и потопала к машине. Она была права. Она

всегда была мудрее меня. Ну почему, почему я ее не послушала?

Объяснения Пани и Алекса были путанными, картинку совсем не прояснили. Сказали, что

речь о каком-то взломе (разумеется, я о нем ничего не знала), но доказательства очень-очень

косвенные, и вообще происходит нечто странное. И история получалась такая запутанная, что

хотелось пойди и расспросить самой. Отчего я этого не сделала? Может, хотела наказать Шона,

а может просто пыталась доказать, что стала соответствовать его шаблонам, не исключено, что

если бы в Сиднее не было Пани, я бы изменила решение, но она была. А разве могла я

броситься утешать своего мужчину на глазах у женщины, ради которой он меня предал?

Я знала часы, в которые проходил суд, я нервничала, ходила по дому и ждала. Я корила

себя за то, что подозревала Картера во взломе Пентагона, что не поверила, и просто собиралась

встретить, увидеть, что он вернулся домой, что он в порядке. Но шли часы, в гостиной

становилось все темнее, и мне оставалось только переживать. Да, мне позвонили и сказали, что

все благополучно, однако...

Было уже очень-очень поздно. А суд закончился в четыре часа дня. Не могли же его

задержать снова. Или могли? Да нет, конечно, нет. Тогда где они с Алексом так долго

мотались? Может, он просто как всегда не хотел возвращаться ко мне, предпочитая какую

угодно компанию, кроме моей? А ведь я переживала! Кстати, зачем? Знала ведь, что он не

захочет меня видеть.

Именно на этой моей мысли входная дверь хлопнула. Я помимо воли сжалась в комок в

ожидании скандала. Да, я позвонила Алексу. И не могла за это не получить.

— Ну и как ты тут без меня, дорогая? — спросил Шон таким тоном, что меня затрясло от

страха и наплыва дурных предчувствий.

— Ты вернулся, — решила не вестись на провокации я.

— О, я заметил. А ты уверена, что заметила? — Вот что он нес?

— Шон, о чем ты? — устало спросила я, уже не скрывая собственного раздражения.

Избежать конфликта не удастся. Он уже в худшем из возможных настроений.

— Какое печальное выражение лица, сейчас расплачусь.

— Хватит!

Он и перестал. Просто взялся за бутылку виски и, забыв обо всех правилах

приличия, сделал затяжной глоток из горла. Это было дурным знаком. Наконец, оторвавшись от

бутылки, Шон уставился на меня и продолжил:

— Ты позвонила Алексу. Какое право ты имеешь вмешиваться в мои дела, Джоанна

Конелл?! Ты правда думаешь, что без твоей помощи я остался бы без адвоката?

— Нет, но…

— Ты вызвала моих друзей. На кой хрен ты это сделала?

— Ты в своем уме? Я хотела как лучше.

— Ты хотела как лучше для тебя. Тебе было страшно, и ты вызвала подмогу, чтобы не

пришлось самой выпутываться из неприятностей? Напугала их, взбесила меня. Нахрена ты

влезла?!

— Я подумала, что раз они твои друзья, ты захочешь их поддержки. В отличие от моей.

Они не чужие и тоже замешаны в скандале по поводу Пентагона!

— А ты не думай, Джоанна, сиди и улыбайся, только это у тебя и получается!

Я задохнулась от возмущения. Это было просто вопиюще несправедливо! Он

хотел заставить меня заплакать, но вместо этого я разозлилась.

— Это неправда. Ты так не думаешь!

— Я думаю, что ты просто пустышка, Конелл. Маленькая глупая девочка, которая только о

себе и думает. Или, по-твоему, это мне было нужно, чтобы Алекс и Карина отводили от меня

нелепейшие обвинения непонятно в чем?

— Я вообще не знала, в чем тебя обвиняют, — ткнула я в него пальцем. — Когда у меня на

глазах на твоих запястьях застегивали наручники, ты мне ни слова не сказал!

— А должен был? — умиленно спросил Шон. — Разве я тебе хоть что-то вообще должен?

Уж либо сидела бы тихо, как всегда, либо собирала свои пожитки и валила отсюда, если

неймется! — А затем подошел ближе и навис надо мной. Угрожая. Подавляя. — Ты

самонадеянная идиотка. Всегда была! Посмотри. — Он одним молниеносным движением

схватил меня за затылок, заставляя встать и, одновременно, наклоняя над поверхностью