Неизвестно - Черняев 1981
7 августа 81 г.
Ужасный день. Финальный перед отъездом Б.Н. в отпуск. Шифровки лейбористам и Макленнану, Зародов - Гусак, новый проект о «раскрытии» некоторых наших оборонных цифр и названий ракет для пропаганды - горючее для антиракетного движения в Западной Европе. И главное - статья Пономарева для ПМС после его очередных капризов. Статья - сопоставление наших и американских заявлений и действий, чтоб «ответить» - кто виноват в военной угрозе.
10 августа 81 г.
Брежнев в телефонном разговоре с Каней сказал (это он повторил с нажимом на встрече с Хонеккером, Живковым): в зависимости от того, какой будет Польша, такими будут и отношения. Будет социалистической - отношения будут интернационалистическими; будет капиталистической - другие отношения и по государственной, и по экономической, и по политической линиям.
Из этого следует, что «допускается» превращение Польши в капиталистическую, т.е. исключается ввод войск. Это следует и по всей атмосфере, в какой обсуждается тема Польши на крымских встречах (с упомянутыми товарищами, а также с Кадаром, особенно даже с Гусаком, который пытался сбить Брежнева на интервенционистский настрой. Но тот ушел от прямого ответа). Больше того, Чаушеску пытался «ужесточить» отношения к Польше, все требовал: что-то надо делать, нельзя допустить и т.п. Брежнев его одернул: «Что ты, - говорит,
- твердишь «сделать, сделать». У нас из-за Польши голова болит каждый день. А ты - «сделать»! Ну, сделай, предложи что-нибудь» (Чаушеску даже вызвался поехать в Варшаву).
Живкову Брежнев сказал про эти вскрики Николая: пустозвонство, ничего он не знает и не понимает про Польшу.
Положение в Польше и с Польшей действительно аховое. Но такой подход, какой предлагает Брежнев - единственно мудрый. Он же сказал, что взять Польшу на иждивение мы не можем.
На службе я остался один. Б.Н. уехал в Крым. Все бумаги, делегации и проч. - на меня. Встречался с испанцем Алонсо (генеральный секретарь рабочей комиссии Мадрида, член Секретариата общеиспанской рабочей комиссии, не переизбранный на X съезде КПИ в ЦК, главный «просоветчик» против Каррильо). Положение с партией - развал. А делать ничего не предлагает (в стратегическом плане!). «Обновленцы» (Аскарате, Браво и Ко) вместе с «официалистами» Каррильо низводят КПИ до социал-демократического статуса (за три года из партии ушло 50 %). Но это значит, сдать все позиции Филиппе Гонсалесу, нашему новому другу.
Прочел «Младший среди братьев» Г. Бакланова. Великолепная проза. Ни одной пустой фразы. И опять этот феномен: прочтя « Пядь земли» 20 лет назад, я впервые на страницах увидел «свое» восприятие войны. Теперь в этой книге, с той же точностью я прочел «свое» ощущение нынешнего состояния и быта, морали нашего современного общества.
10 октября 81 г.
Ровно два месяца не прикасался к дневнику. Надо теперь восстановить хоть пунктирно, что было.
С 14 по 21 августа был в Прибалтике, в своем любимом «Янтаре». Купание в холодной воде, прогулки и многокилометровая беготня по пляжу. Поездки в Кемери, Тукумс. Затем самолетом Рига - Симферополь перебрался в «Южный» (санаторий недалеко от Фороса). Много плавал и не переставал себе удивляться - стройный и молодой, и как Андре Мальро в 70 лет, которого там читал, «не признаю и не чувствую себя стариком».
Дочери Пономарева в этом же санатории. Приезд его самого с соседней «Дачи!» Ужин (мой) с Косуттой. Был еще Брутенц и киевский секретарь обкома, не помню фамилии, его жена и другие.
Прочел там Нечкину «День 14 декабря 1825». Еще кое-что открыл для себя в этой плутарховой (для нас) эпохе. На фоне другой прочитанной повести «Я из контрразведки» - другой эпохи, где в упрощенно-концентрированном виде дано наше новое, современное представление (и концепция) о людях нашей революции.
Уехал на два дня раньше намеченного срока в связи с приездом делегации Лейбористской партии - Фут, Хили и еще 11 человек парламентариев. Событие, как оказалось, поважнее Брандта.
Потом бешенная неделя по подготовке материалов к встрече с лейбористами. Мои сидения с Блатовым - подготовка памятки для Брежнева. Он - с его манерой вывертывать наизнанку каждое слово, обсмотреть его, а потом заменить другим - вымотал из меня все нервы. Но в целом получилось почему-то весомее и короче, солиднее. Он (по моей подсказке, что именно принадлежит Пономареву) убрал все его, Пономарева, «вклады», таким образом текст очистился от пропаганды, причем - вульгарно-пономаревского пошиба. Убрал (или упростил) некоторые и мои «художественные приемы»,хотя замыслы, с ними связанные, остались. И добавил (согласовав с Устиновым) - что самое важное - конкретные «уступки» по ракетам, которые и произвели наибольшее впечатление на Фута и Ко, и на всю международную общественность.
Приезд делегации лейбористов 15 октября. Шереметьево. Игры Б.Н.’а - темнил с приемом у Брежнева. Переговоры на секретариате ЦК. Эффективность Загладина и Иноземцева. Метаморфоза лейбористов - прагматизм, цинизм, искренность.
Проблема «коммюнике», которую мы с Джавадом потом уладили за 20 минут в «Советской» на ужине. На другой день у Брежнева в Кремле, сразу после Политбюро. Три фото и проч. корреспондентов. «Дорогой товарищ Брежнев» - Фут обеими руками жмет руку Брежневу и это создает сразу нужную инерцию. Шок от того, что - ни идеологии, ни пропаганды. Ответ Фута - собственно, комментарий к тому, что говорил Брежнев. Но и реакция на напоминание о 1940-41 годах. Вторжение Хили - хитроумный ход с подменой того, что говорил накануне Иноземцев (о Брежневе на войне, о нем как руководителе оборонных дел, понимающем, что такое война и т.п.). Б.Н. испортил нам с Блатовым заключительную памятку Брежнева (который сидел ведь рядом), посоветовал ему снять игриво-интимные места, которые безусловно украсили бы финал.
Хили попросил текст произнесенного Брежневым, нахально прервав его на полуслове. Тот разрешил дать. В итоге: все очень понравились друг другу и «расстались друзьями». И Генсек тут же распорядился преподнести им подарки, которые оказались довольно дорогими.
Вечером прием в английском посольстве (я впервые там).
С 25 сентября по 4 октября - в Англии с Джавадом, на конференции Лейбористской
партии.
Лондон: 25, 26, 27. Встреча (инструктивная) в посольстве. Разработка плана действий по итогам Фута и Ко в Москве.
Затем поездка в Брайтон на саму конференцию. Встречи, митинги, прощания.
17 октября 81 г.
Лондон и Брайтон далеко позади. На работе - тексты, тексты, совсем другие. Б.Н. неугомонный придумал в ответ на Пентагоновскую «Советскую военную мощь» сделать контр-книгу по типу «Американская военная мощь». Подговорил Устинова. Я ездил к генералам на ул. Фрунзе в Г енштаб. Обсудили план. К концу года издадим. А пока - статья в «Правде», которая вот-вот появится. Тоже подготовлена генералами, но потом я ее сильно правил. Вчера Б.Н. разослал ее по Политбюро.
Одновременно, на эту же тему «письмо братским партиям», которое мы сочинили за одни сутки в прошлую пятницу, а в генштабе выверяли наши цифры целую неделю.
Поток текущих дел и бумаг. Интервью Брежнева для «Шпигеля» в связи с предстоящим визитом в Бонн. Статьи Г. Миса для «Правды» и «Коммуниста». Я их отложил на потом, после визита.
Приветствия ЦК Макленнану в связи со съездом КПВ в ноябре и со 100-летием Галлахера (бывшего генсека КПВ). Бумага о согласии, наконец, включить в английское издание работу Маркса «Разоблачения дипломатической истории XVIII века», где он клевещет на Петра и Калиту, и вообще несет ненависть к России (был об этом крупный разговор у меня с Макленнаном в Лондоне, но - угрожают прекратить все издание!). Думаю, Зимянин опять заартачится, будет шуметь, хотя Б.Н. вроде бы примирился.
И все это фактически приходится самому. Прав Жилин: структура Отдела, его состав страшно отстали от характера работы Отдела. Главное, что из него выходит, так или иначе должно проходить через консультантов, через меня, Загладина, Брутенца. Сектора в большинстве своем не приспособлены к литературно-политической работе, писать «на вынос» не умеют, но консультантов (настоящих) в Отделе - 4-5 человек! Оттого и страшные перегрузки у одних, и безделье - у большинства, при почти одинаковой зарплате.
Б.Н. собрался на съезд ФСП к Миттерану. И тут думает море поджечь, а главное - хочется во Францию. Коммунистов это озадачило, Гремец назвал (послу) «большим подарком» (уровень). Б.Н. долго колебался, но советовался не со мной. Тем более, что в проектах документов съезда порядочно и «советской угрозы», и «довооружения» (из-за СС- 20), и атлантизма, и Афганистана, и Польши, и даже прав человека.
Пришел том I четырехтомника Байрона, «Дон-Жуан». Гениально все-таки. А читать хотя бы минимум из журналов и книг - совсем некогда. Плохо это.
Московские булочные оскудели, а к вечеру в них уже практически пустые полки. И уж тебе никакого хлебного разнообразия. А Суслов перед кафедрами общественных наук распинался в Кремле на днях о «зрелом» и «развитом» социализме. Даже Б.Н. рассказывал мне, какие замечания он делал по предварительному тексту и по просьбе докладчика. Горько и зло «усмехнулся» на этот счет: со мной такое себе позволяют (я то, мол, Секретарь ЦК, знаю действительное положение дел!).
