Unknown - i 77d6616899b694e2

хочешь.

Это был настоящий Джун. Парень, что спас меня в Огуро, что приглашал на кофе.

Но тут я ощутила, как спину покалывает страх, ведь другая его сторона тоже была

настоящей? Они были частями его.

- Но Томо борется с судьбой.

- Томо – наследник Тсукиѐми. Не понимаешь? Тсукиѐми сошел с ума и убивал

других ками. Как думаешь, что случится с Юу? – я застыла и соскользнула на колени на

татами, твердые полосы впились в кожу. Убивал ками? Это случилось с Тсукиѐми? Это

произойдет с Томо? – Вечно так продолжаться не может. Ты всегда знала, как все

закончится. Он монстр, которого не должно быть. Монстр, что желает быть человеком.

Сорэ дакэ. На этом все.

Я сжимала телефон, лил дождь. Все изменилось. Все закончится.

«Есть только смерть».

Я сделала глубокий вдох.

- Но ты тоже монстр, Джун.

- Гомэн, - сказал Джун едва слышным из-за дождя шепотом. – Прости, что все так

получилось, - он отключился, и остался лишь шум дождя, смывавшего мир, что я знала.

Я проснулась от звонка кейтая, лежавшего рядом с ноутбуком. Я моргала, пытаясь

прийти в себя в темной комнате. Диана уже пришла? Я ее не слышала. Дождь затих, буря,

наверное, прекратилась. Экран телефона оказался слишком ярким для моих сонных глаз, и

я поспешила прижать его к уху, потянувшись.

- Алло?

- Кэти-чан? – звонил Ниичан, брат Юки. Я поняла, что ошиблась, ответив на

английском.

- Ой, привет, - сказала я, переключаясь на японский.

- Прости, я позвонил поздно? Я, похоже, тебя разбудил.

- Нет, нет, - пробормотала я, протирая глаза. – Я была в ванной, - и застыла. Это

звучало еще хуже. – То есть, эм, дождь был сильный, да? – ванная была фуро, а глагол,

обозначавший идущий дождь, звучал как фуру. Может, это исправит ситуацию.

Ниичан, похоже, покраснел.

- Ох, я… не знаю, - сказал он. – В Мияджиме дождя не было.

- Точно, - сказала я, зажмурившись.

- Все в порядке? Я не хотел звонить так поздно, но твой голос в сообщении звучал

тревожно.

Я покачала головой и включила лампу рядом с кроватью, чтобы не сбить ничего,

пока говорю.

- Я хочу поговорить о ками, - сказала я. – Все вышло из-под контроля, Ниичан, и я не

знаю, как это остановить.

- Ты не стала держаться от него подальше, да?

- Все намного сложнее, - сказала я, отодвинув дверь и выйдя в коридор. Я

обрадовалась, увидев обувь Дианы в гэнкане. Она поняла, что я уснула, и не стала меня

будить. – Появился опасный Ками, и он пытается захватить мир.

Ниичан замешкался.

- Ты шутишь?

- Если бы, - сказала я. – И я хотела узнать, как усыпить чернила, Ниичан. Ради Томо,

чтобы он не… потерял себя. И я должна лишить силы и Такахаши Джуна, или он

уничтожит все.

- Стой, погоди. Такахаши Джун, чемпион кендо? Он Ками? Кэти, расскажи мне.

Я схватила кружку и наполнила ее горячей водой, рассказывая Ниичану все в

подробностях.

- Джун сказал, что есть два вида Ками, так ведь? Императорские, что произошли от

Аматэрасу. Королевские Ками, императоры и все вокруг них. Но были и Ками из семей

самураев, они появлялись по разным причинами. Браки, связи, и даже те, что были не

потомками Аматэрасу.

- Да, - сказал Ниичан. – Ты говорила мне тогда, что боишься, что Юу – наследник

Сусаноо.

- Я ошиблась, - сказала я, опуская в горячую воду пакетик чая генмай, водя им в

кружке с помощью нити. Я обожгла палец о край кружки, и нить скользнула в воду. – Это

у Джуна… Такахаши чернильная родословная идет от Сусаноо. Томо – потомок

Аматэрасу по отцу и Тсукиѐми по матери.

Ниичан молчал какое-то время, а потом судорожно выдохнул.

- Маджи дэ, - сказал он. – Этого не может быть.

- Это так, - отозвалась я. – И мне нужен способ усыпить эту силу. Должен быть

способ, Ниичан.

- Наверное, но я… Прости, Кэти. Я не знаю.

Сердце сжалось. Я схватилась за ручку кружки.

- И нет никаких идей?

- Никаких приятных, - сказал он. Его список, наверное, совпадал с моим: покинуть

Японию или умереть.

- А… можешь рассказать больше о Тсукиѐми? – спросила я. – Джун сказал, что он

сошел с ума и убил ками. Это так?

- Это мифы, Кэти. Откуда нам знать, правда ли это? И помни, что я говорил тебе о

правосудии… времена изменились. Нельзя судить ками по нынешним меркам.

- Знаю, - сказала я. – Просто хочу понять, что случилось. Может, там есть

подробности, что помогут нам, Ниичан. Пожалуйста.

- Ээ то, - сказал он, задумавшись. Я слышала с другой стороны звук, словно он

стучал карандашом по стулу. – Ну, Аматэрасу, Тсукиѐми и Сусаноо были созданы в одно

время августейшими.

Августейшие. Где я это уже слышала? В памяти всплыли мертвые самураи.

Аматэрасу упоминала их. «Я должна была остановить его, пока он не уничтожил все, что

сотворили августейшие». Что она имела в виду?

- Кто такие августейшие?

- Первые ками, Изанаги и Изанами. Они создали Японию и дали жизнь всем

остальным ками. Точнее, многим из них. Эти трое, о которых мы говорим, были созданы

Изанаги.

- И Тсукиѐми хотел уничтожить Японию?

- Уничтожить? – удивление Ниичана напомнило мне, что я не рассказала ему о

кошмаре. – Не думаю, что в легендах было так.

- А что тогда случилось?

- Дай подумать. Я читал про это давно. Аматэрасу и Сусаноо, как я помню,

сражались. Она спряталась в пещере, случилось солнечное затмение, нэ? Они заставили ее

выйти обманом. Они собрались у пещеры и выманили ее, заставив заглянуть в зеркало на

себя, а на дерево они повесили камень Магатама, чтобы привлечь ее.

Императорские сокровища. Два из них было связано с Аматэрасу и Сусаноо. Но это

не имело смысла. При чем здесь вообще сокровища?

- А что про Кусанаги?

- Меч? Он принадлежал Сусаноо, - это было логично. Джун все время были рядом с

мечом в моих кошмарах.

Я помнила Томо в кошмаре, он был без сознания, истекал чернилами. Джун склонил

голову, извиняясь.

О, нет. А если чернила вытекали из ран Томо?

Я дура. Полная дура. Но это был лишь сон. Я не дам Джуну его ранить.

- А что про Тсукиѐми? Он ведь был возлюбленным Аматэрасу? – я выдвинула ящик

и выудила ложку. Чай уже заварился, и пакетик пришлось ловить ложкой.

- Сначала. Но затем он убил другого ками. Аматэрасу изгнала его на небеса. Потому

солнце и луна и разделены, так ведь? Ночь и День. Так и создаются мифы, Кэти.

Но та Аматэрасу не изгнала его. Она убила его. Почему?

- Она не… ранила его?

- Вряд ли. У нее было больше проблем с Сусаноо, но она была добрым правителем.

Ее всегда считали защитницей Японии.

- Она дала первому императору сокровища, - сказала я. – Про это я читала.

- Да, - сказал Ниичан. – Каждое воплощало качество, с которым он должен был

править. Зеркало – честность, меч – смелость, камень – любовь. Она отдала их Джимму,

своему наследнику и, скорее всего, первому человеку, получившему силы ками.

Император Джимму. Я попыталась представить его, древнего персонажа, что был и

сам почти мифом. Что подумал он, когда его чернильные кандзи начали двигаться на

свитках? Или Аматэрасу объяснила ему, как ими управлять? И знания эти затерялись со

временем, как и сказал Джун?

- Прости, что не могу больше ничего подсказать, - сказал Ниичан. – Об их связи я

толком ничего не знаю.

- Все хорошо, - отозвалась я. – Я очень рада, что ты перезвонил мне, Ниичан. Ты

очень помог, - теперь я хотя бы лучше понимала истории. Императорские сокровища

передавались Ками. Они должны быть связаны. Было бы хоть одно из них кистью, это

имело бы больше смысла.

- Кэти? Будь осторожнее, ладно? Ради самой себя и Юки. В истории были сильные

Ками, они многое меняли. Не знаю, что делает Такахаши, но держись от него подальше.

На том уровне, что у него, по твоим словам, чернила неуправляемы. Он может сжечь

самого себя.

Я сделала глоток чая, за время разговора он успел остыть.

- Надеюсь.

Но почему-то мне казалось, что все будет не так просто.

Мы с Юки сидели, выпрямив спины, на коленях, ладони едва касались татами в

классе в традиционном стиле. Мы были на еженедельной встрече кружка чайной

церемонии и сидели в ряд вдоль стены, пока подруга Юки, Аяко, помешивала

бамбуковым венчиком молочно-зеленый чай.

Было все сложнее управляться с повседневными делами, когда я чувствовала, что