Все сказки Гауфа - Вильгельм Гауф
— Я не могу, — продолжал начальник, — подвергать опасности женщину, которую я так глубоко уважаю. Поэтому я хочу предложить вам спасаться бегством. Это единственный выход, который остаётся для вас. И я хочу бежать с вами.
Все посмотрели на него с крайним удивлением, а он продолжал:
— Большинство моих товарищей хотят отправиться в Италию и поступить там в одну очень большую шайку, что же касается меня, то мне совсем не нравится служить под начальством другого, и поэтому у меня с ними не может быть больше ничего общего. Если вы дадите мне слово, графиня, походатайствовать за меня и воспользоваться своими влиятельными связями для моей защиты, то я могу освободить вас, пока это ещё не слишком поздно.
Феликс смущённо молчал. Его правдивое сердце не позволяло умышленно подвергнуть человека, желающего спасти ему жизнь, опасности, от которой потом он не мог бы защитить его. Так как он всё ещё молчал, то предводитель продолжал:
— Теперь повсюду набирают солдат. Я буду доволен самой незначительной должностью. Я знаю, что вы можете много сделать, но я прошу только вашего обещания что-нибудь сделать для меня в этом деле.
— Хорошо, — отвечал Феликс, опустив глаза, — я обещаю вам сделать всё, что только для меня возможно и что находится в моих силах, чтобы быть вам полезной. Разумеется, для меня весьма утешительно, что вы сами по доброй воле оставляете эту разбойничью жизнь.
Растроганный предводитель разбойников поцеловал у великодушной дамы руку и, шепнув ей быть готовой через два часа после наступления ночи, ушёл из хижины с такой же осторожностью, как и пришёл. Когда он вышел, пленники вздохнули свободнее.
— Право, это ему сам Бог вложил в сердце! — воскликнул слуга. — Вот каким удивительным образом мы спасёмся! Снилось ли мне когда-нибудь, что на свете может происходить нечто подобное и что с нами будет такой странный случай?
— Конечно, это удивительно! — проговорил Феликс. — Но какое я имел право обманывать этого человека? Какую пользу могу я принести ему своей защитой? Скажите сами, нe значит ли это тащить его на виселицу, если я не открою ему, кто я?
— Как вы можете быть таким мнительным, милый юноша, — возразил студент, — если вы так мастерски разыграли свою роль! Heт, об этом вы не беспокойтесь, потому что это не что иное, как дозволенная самооборона. Ведь он совершил преступление, подло напав на дороге на такую почтенную женщину с целью увезти её, и если бы вас не было, кто знает, что было бы с жизнью графини! Нет, вы поступили совершенно правильно. Кроме того, я думаю, что в глазах суда у него будут смягчающие обстоятельства в том, что он, глава этого сброда, бежал от него по своей воле.
Это последнее соображение несколько утешило молодого ремесленника. Радостно настроенные, хотя и полные опасений за успех предприятия, они стали дожидаться назначенного часа. Было уже совершенно темно, когда начальник шайки быстро вошёл в хижину и, положив узел с платьем, сказал:
— Чтобы облегчить наше бегство, графиня, вам необходимо одеться в этот мужской костюм. Готовьтесь, через час мы выступим.
С этими словами он оставил пленников, и слуга графини с трудом удержался от громкого смеха.
— Это уж второе переодевание! — воскликнул он. — Я готов поклясться, что оно для вас ещё лучше, чем первое!
Они развязали узел. В нем оказался великолепный охотничий костюм, со всеми принадлежностями, который был Феликсу как раз впору. Когда Феликс переоделся, слуга хотел бросить в угол платье графини, но Феликс не дал сделать этого. Он сложил его в маленький узелок, заявив, что будет просить графиню подарить ему это платье и будет хранить его всю жизнь на память об этих удивительных днях.
Наконец пришёл начальник шайки, в полном вооружении, и принёс слуге графини отнятые у него ружье и пороховницу. Он дал винтовку и студенту, а Феликсу подал, охотничий нож, прося привесить его на всякий случай. К счастью для троих пленников, было очень темно, а то сверкающие взгляды Феликса, когда он схватил это оружие, могли бы открыть разбойнику его истинное положение. Когда они осторожно вышли из хижины, слуга заметил, что на этот раз около неё не было обычного караула. Таким образом, они могли незаметно прокрасться мимо хижин, но разбойник избрал не этот обычный путь по тропинке, которая вела из оврага в лес, а пошёл к утёсу, казавшемуся совершенно отвесным и недоступным для них.
Когда они подошли туда, разбойник обратил их внимание на верёвочную лестницу, прикреплённую к утёсу. Он вскинул своё ружье на спину и первым полез вверх. Потом он крикнул графине последовать за ним и протянул ей в помощь руку. Последним полез слуга. За утёсом оказалась тропинка, по которой они быстро пошли вперёд.
— Эта тропинка, — сказал разбойник, — ведёт на ашаффенбургскую дорогу. Туда мы и отправимся, так как я имею сведения, что ваш супруг, граф, находится в настоящее время там.
Они молча шли дальше, разбойник всё время впереди, а трое остальных сзади, друг подле друга. Через три часа они остановились, и разбойник предложил Феликсу сесть и отдохнуть. Затем, вынув хлеб и флягу со старым вином, он предложил усталым путникам подкрепиться.
— Я думаю, что не пройдёт и часа, как мы наткнёмся на военные караулы, расставленные в лесу. В таком случае я попрошу вас поговорить с начальником отряда и похлопотать обо мне.
Феликс согласился и на это, хотя не ожидал никакого успеха от своего ходатайства. Отдохнув ещё с полчаса, они пустились дальше. Когда прошли ещё около часа и подошли к большой дороге, начал заниматься день и в лесу уже стало рассветать. Вдруг их остановил крик: «Стой! Ни с места!» К ним подошли пятеро солдат и заявили им, что они обязаны следовать за ними и дать объяснение относительно своего путешествия майору, командующему отрядом. Пройдя шагов пятьдесят, они увидели, что в кустах заблестело оружие. По-видимому, лес был занят большим отрядом. Под дубом сидел майор, окружённый несколькими офицерами и другими лицами. Когда пленники были приведены к нему и он уже хотел начать допрос о том, откуда они идут и куда, один из окружавших его вскочил и воскликнул:
— Боже мой, что я вижу! Да ведь это наш Готфрид!
— Так точно, господин исправник! — весело отвечал слуга графини. — Это я, чудесным образом спасшийся из рук негодяев.
Офицеры удивились, видя его здесь. А слуга попросил майора и исправника отойти с ним в сторону и в
