Все сказки Гауфа - Вильгельм Гауф
— Мне ничего не надо, — отвечал Петер, печально поникнув головой. — Всё кончено. Жизнь больше ничем не обрадует меня. Что мне, одинокому, делать на свете? Мать никогда не простит мне то, что я сделал ей, а может быть, я уже свёл её в могилу. А Лизбет, жена моя!.. Лучше убейте меня, господин Стеклянный Человечек! По крайней мере тогда моя жалкая жизнь окончится разом!
— Хорошо, — отвечал Человечек, — если ты ничего больше не хочешь, то получай хоть это. Топор у меня под руками.
Он совершенно спокойно вынул изо рта свою трубочку, выколотил её и спрятал. Потом он медленно поднялся и пошёл за ель. А Петер с плачем сел на траву. Жизнь ничего больше не представляла для него, и он терпеливо дожидался смертельного удара. Через некоторое время он услыхал сзади себя тихие шаги и подумал: «Вот он и идёт».
— Оглянись ещё раз, Петер Мунк! — воскликнул Человечек.
Петер утёр с глаз слезы, оглянулся и вдруг увидел свою мать и жену Лизбет, которые ласково смотрели на него. Тогда он радостно вскочил с земли.
— Так ты не умерла, Лизбет? И вы тоже здесь, матушка, и простили меня?
— Да, они простят тебя, — сказал Стеклянный Человечек, — потому что ты искренно раскаиваешься, и всё будет позабыто. Теперь ступай домой, в хижину своего отца, и будь угольщиком, как и прежде. Если ты будешь прямодушен и честен, то будешь уважать и своё ремесло, а твои соседи будут любить и уважать тебя, как если бы ты имел десять бочек золота.
Так сказал Петеру Стеклянный Человечек, а затем простился с ними.
Все трое, призывая на него хвалу и благословение, пошли домой.
Великолепного дома богача Петера уже не было. Молния ударила в него и спалила его вместе со всем богатством. Но до отцовского дома было недалеко. Их путь лежал теперь туда, и огромная потеря их совсем не печалила.
Но как они изумились, когда подошли к хижине! Она превратилась в чудесный крестьянский дом. Всё было в нем просто, но хорошо и чисто.
— Это сделал добрый Стеклянный Человечек! — воскликнул Петер.
— Как хорошо! — сказала Лизбет. — И здесь мне гораздо приятнее, чем в большом доме с множеством прислуги!
С этого времени Петер Мунк сделался прилежным и честным человеком. Он был доволен тем, что у него было, неутомимо занимался своим ремеслом и достиг того, что своими собственными силами сделался зажиточным, уважаемым и любимым во всём Шварцвальде. Он никогда больше не ссорился с Лизбет, почитал свою мать и подавал бедным, которые стучались в его дверь.
Когда через год у Лизбет родился красивый мальчик, Петер пошёл в еловую рощу и произнёс своё заклинание. Но Стеклянный Человечек не показывался.
— Господин хозяин сокровищ! — громко крикнул Петер. — Выслушайте же меня! Ведь я ничего не хочу, кроме того, чтобы попросить вас в крестные отцы к моему сынку!
Но дух не дал ответа. Только порыв ветра быстро пронёсся между елей и сбросил на траву несколько еловых шишек.
— Так я возьму на память это, если вы не хотите позволить видеть вас! — крикнул Петер, сунул шишки в карман и пошёл домой.
Но когда он дома снял свой праздничный камзол, а его мать, желая положить одежду в сундук, стала выворачивать карманы, из них выпали четыре порядочных свёртка. Когда их развернули, в них оказались настоящие новые баденские талеры, и ни одного фальшивого! Это был крестинный подарок маленькому Петеру от Стеклянного Человечка из еловой рощи.
Они зажили тихо и мирно, и ещё впоследствии, когда у Петера Мунка волосы уже совсем поседели, он часто говорил:
— Лучше быть довольным немногим, чем иметь золото и холодное сердце!
* * *
Прошло уже около пяти дней, а Феликс, слуга графини и студент всё ещё были в плену у разбойников. Хотя предводитель и его подчинённые обращались с ними хорошо, однако они страстно желали освобождения, потому что чем больше проходило времени, тем больше усиливались их опасения относительно открытия обмана.
На пятый день вечером слуга объявил своим товарищам по несчастью, что он решил в эту ночь вырваться отсюда, хотя бы это стоило ему жизни. Он стал склонять их к тому же решению и объяснил им, каким путём можно осуществить этот побег.
— С тем, который стоит около нас, я берусь покончить. Это нужно сделать, а «нужда закона не знает», и ему придётся умереть.
— Умереть! — воскликнул поражённый Феликс. — Вы хотите убить его?
— Да, я твёрдо решился на это, если дело пойдёт о том, чтобы спасти две человеческие жизни. Знаете, я слышал, как разбойники с озабоченными лицами шептались, что их в лесу разыскивают, а старухи в гневе выдали дурные намерения шайки. Они бранили нас и дали понять, что если на разбойников будет сделано нападение, то нас убьют без всякого милосердия.
— Небесный Боже! — воскликнул в ужасе юноша, закрывая лицо руками.
— Пока они ещё не всадили нам нож в горло, — продолжал слуга, — давайте предупредим их. Когда стемнеет, я прокрадусь к ближайшему караулу, меня окликнут, я шёпотом скажу караульному, что графиня внезапно сильно захворала, и когда он оглянется, я свалю его на землю. Затем я приду за вами, молодой человек, и второй от нас тоже не уйдёт. Ну а с третьим мы справимся шутя!
При этих словах слуга имел такой страшный вид, что Феликс испугался. Он хотел было уговорить его отступиться от этих кровавых мыслей, как вдруг дверь хижины тихо отворилась и в неё быстро проскользнула какая-то фигура. Это был предводитель разбойников. Он опять осторожно запер дверь и сделал пленным знак оставаться спокойными. Затем, сев рядом с Феликсом, он сказал:
— Графиня! Вы находитесь в очень скверном положении. Ваш супруг не сдержал слова. Он не только не прислал выкуп, но даже заявил властям. Отряды вооружённых людей бродят по всему лесу, чтобы схватить меня и моих товарищей. Я грозил вашему супругу убить вас, если он вздумает захватить нас. Но или ваша жизнь ему не особенно дорога, или же он не верит нашим обещаниям. Ваша жизнь в наших руках и зависит от наших законов. Что вы можете сказать на это?
Смущённые пленники переглянулись, не зная, что отвечать. Феликс же отлично понимал, что если
