Звезда спасения - Екатерина Ильинская
— Туман рассеялся.
Нейна подняла голову. Библиотека выглядела как обычно: стеллажи с книгами, коридоры, в которых жила темнота, линии пентаграммы, начерченные восемнадцать лет назад и сохранившиеся на энергетическом уровне библиотеки. И не было никакого тумана.
— Пойдём сейчас, пока я не передумала. — Тяжёлый выдох вырвался из груди. — Давай, буди меня.
— Никогда не предполагал, что буду будить дочь, находясь в её сне, да ещё и по её просьбе, — Джеймс фыркнул. — Обычно родители делают это извне и против воли ребёнка.
Нейна закатила глаза.
— Эти шутки… то, по чему я не буду скучать, — заявила она, когда призрак замолчал.
— Будешь. — Он развернул её к себе, на секунду обнял, а потом легонько щёлкнул по носу. — Пора вставать. Встретимся в зале стихий. И не забудь всё необходимое.
Глава 32
Шелли Эридан
Шелли проснулась от чужих всхлипов. Кто-то находился в её комнате! Рядом. В темноте. Крик застрял в горле, а тело парализовал ужас. Взгляд метнулся по сторонам. Наткнулся на тканевую ширму. Замер. И только тут всё встало на свои места — это был лазарет. И там, за тонкой перегородкой кто-то плакал.
Спать расхотелось. Чужое хныканье мешало погрузиться в дрёму. Сердце всё ещё быстро билось, сомневаясь, что угрозы нет. Да и можно ли было в это поверить после всего, что произошло днём? После того как объявилась демоница…
Губы задрожали, но Шелли сдержала слёзы. Ограничилась судорожным вздохом, надеясь, что никто этого не услышит. Плакать с кем-то хором она не собиралась. Делиться своими переживаниями тоже. Больше всего на свете хотелось умереть, забыться, погрузиться в сон или стереть себе память. Стереть память… В темноте перед ней закружились образы из Храма. Ментальный блок слетел окончательно, возвращая запертые отцом и братом воспоминания об одержимости. Хорошо, что Шелли была к этому готова. Кто мог предположить, что она когда-нибудь возблагодарит кошмары за подготовку к реальности?
Хотя та, давняя реальность, сейчас казалась не такой страшной. Во всяком случае, Шелли не убила никого из родных, как это неоднократно случалось во сне. А в этот раз…
Боль переполнила настолько, что Шелли даже не смогла вздохнуть. Словно разучилась. Грудь лихорадочно поднималась, но воздух не попадал внутрь. Мир вращался. На миг пришла мысль, что это и есть смерть. Но страшно не стало. Наоборот, стало легко и радостно. И тут же прекратился приступ. Воздух со свистом ворвался в лёгкие, голова закружилась ещё сильнее. В этом бесконечном хороводе образов не было никакой опоры. Не за что было схватиться. Единственная мысль, за которую смог зацепиться разум, словно ножом изнутри резала: «Джеймс умер». Спас её, а сам погиб. И жить без него не хотелось.
Словно во сне, Шелли встала с кровати. Надо было сходить умыться, холодной водой стереть страхи и глупые мысли. Плачущий сосед затаился, а, значит, тоже не искал компании и не увяжется следом. Босые ноги сразу замёрзли, едва коснувшись деревянных половиц. Они лёгким скрипом выдавали шаги. Но все спали. Никто из целителей не объявился проверить, куда направилась адептка.
Плитка в умывальной была ледяной. По сравнению с ней, пол в главном зале показался даже тёплым, но Шелли и не хотела согреваться. Она выкрутила кран до предела и подождала, когда кончики пальцев под струёй воды замёрзнут до потери чувствительности. Вот бы также онемела душа. Почему нельзя перестать чувствовать? Стать льдинкой? Чтобы потом растаять по весне, впитаться в землю, давая жизнь всходам. Или испариться на солнце, подняться ввысь, стать мягким, пушистым облаком. И пролившись дождём, забыть обо всём, что произошло.
Шелли набрала в ладони воды и плеснула в лицо. Щёки и лоб обожгло холодом, а изо рта вырвалось непроизвольное аханье. Это вызвало злость. На себя. Она набирала воду снова и снова. Яростно тёрла лицо, пока оно не покраснело. Словно боль внешняя могла уменьшить внутреннюю. Но теперь болело и там, и там.
— Шелли, не надо, — раздался тихий голос. А она замерла, не доверяя себе. Бросила в зеркало взгляд, но там, кроме неё, никого не было. Растрёпанная, с больными, блестящими глазами и красным лицом. Дрожащая то ли от холода, то ли от собственных мыслей. Ещё и со слуховыми галлюцинациями. — Это не твои эмоции.
Шелли резко обернулась. Лёгкое мерцание у двери усилилось и уплотнилось. Мигнуло. Чтобы через секунду стать вполне материальным человеком.
— Ты жив! — Это был удар. Раньше она не знала, что радость тоже лишает сил. Пришлось схватиться за раковину, чтобы удержаться на ногах. Мир перевернулся, и быстро пересобрать его не получалось. Она не знала, куда деть глаза, что сказать и как реагировать.
***
Шелли Эридан
Хотелось обнять Джеймса, разреветься от облегчения у него на плече, но она не могла. Он был призраком, отцом её подруги, любил погибшую невесту. А главное знал о её — Шелли — чувствах. И это было невыносимо. Ей и так было сложно их скрывать, но непроизнесёнными они хоть как-то защищали хозяйку. Сейчас же, казалось, что с неё сорвали одежду, оставив обнажённой. Униженной, раздавленной и беззащитной. Эта встреча, ещё насколько минут назад казавшаяся невозможным счастьем, оказалась чем-то мучительным и непереносимым.
— Мне надо попросить у тебя прощения. — Джеймс сделал шаг, а Шелли попыталась отступить, но только сильнее вжалась в раковину, ни на миллиметр не увеличив расстояние между ними. — Я зацепил тебя своими эмоциями, а ты слишком хорошо их восприняла.
— О чём ты? — Она замотала головой. Понемногу отпускало. Кажется, её не собирались допрашивать и вынуждать к признанию. И появилась надежда, что удастся сохранить хоть каплю достоинства.
— Ты очень тонко чувствующий человек, а я так и не научился до конца контролировать способности призрака. Не считал необходимым. Как всегда самонадеянно. — Он остановился на расстоянии нескольких шагов. Словно знал — пересеки невидимую границу, и Шелли снова сорвётся в страх и панику. Хотя почему словно? Наверняка знал.
— Я не понимаю. — Холод должен был заморозить чувства, а заморозил мысли. Они ощущались неподъёмными камнями, и сил их ворочать не
