Дарт Лонгботтом - Добрый Волдеморт
— Гарри, ладно, я туплю в Хогвартсе. Родовое проклятие как-никак, — рассмеялся Невилл. — А вот что тебе мешает завтра с утра попросить о помощи Гермиону? Наша заучка с тебя живого не слезет, пока не сможешь приманивать что угодно. Как будто ты её не знаешь.
— За один день? — засомневался Поттер.
— А ты почаще вспоминай, что послезавтра тебя сожрёт дракон, если, конечно, чары не выучишь, — ответил Лонгботтом и хлопнул приятеля по плечу: — Поверь мне, Гарри. В твоём случае лучше мотивации не сыскать. Когда я прошлым летом, устав от постоянных придирок тренера, отказался заниматься боксом, отец отвёл меня в лондонский спортзал. Там он предложил двадцать фунтов тому, кто покажет, насколько я слаб и беспомощен.
— И что? — с интересом спросил Поттер, захлопнув сундук и пряча мантию в карман.
— Двадцатку выиграл первый же парень, который вышел против меня в ринге, — скривился от неприятных воспоминаний Невилл. — Он вначале погонял меня из угла в угол, а в конце отправил на канвас. «И даже не вспотел», как сказал отец, когда мы вернулись домой.
— Дадли тоже показывал мне свои боксёрские приёмчики, — помрачнел Поттер. — Он стал чемпионом по боксу в Литтл-Уингинге. Утверждал, морда, что этот спорт правильный, в отличие от нашего квиддича.
— В тот раз отец сказал, что мы вернёмся в зал через месяц, и если я не «надеру задницу этим ниггерам», то… Так любит выражаться Анджело Данди, это мой тренер по боксу, — пояснил Невилл на вопросительный взгляд Поттера. — В общем, отец пригрозил, что мы будем возвращаться туда каждую неделю, пока я не смогу победить всех!
— И ты не возмутился? — вскинулся Поттер. — Тебя же побили! Я думал, родители должны оберегать детей от проблем. Мой дядя Вернон, например, так говорит, хотя потом обычно добавляет, что ко мне это не относится.
— Главе рода не принято перечить, иначе потом сам проблем не оберёшься, — рассмеялся Невилл, пожимая плечами. — Никто из знакомых ребят меня не поймёт. В магическом мире к послушанию относятся очень строго, особенно в чистокровных семьях, — добавил он смущённо.
— Я тоже не слышал, чтобы Рон сильно перечил матери, — сказал Гарри, почесав в затылке. — У миссис Уизли не забалуешь. Сразу найдёт работу попротивнее.
— Я весь месяц пахал в зале, словно домовой эльф, — продолжил свой рассказ Невилл. — Но в следующий раз пыль в ринге глотал не я, а магглы, которые пытались заработать двадцатку. Мой правый джеб безупречно отправил их всех в нокаут!
— И что сказал твой отец? — Гарри посмотрел на сбитые костяшки пальцев Невилла другим взглядом.
— Сказал, что в следующем году я буду учиться управлять яхтой, — ответил Лонгботтом поёжившись. — Как известно, любому английскому аристократу следует уметь ходить под парусом.
В этот момент из душевых появились, переговариваясь, остальные однокурсники, и разговор прервался. Невилл завалился на кровать, а Гарри накинул Мантию и вышел из комнаты. На следующее утро Лонгботтом с удовлетворением увидел, как приятель о чём-то разговаривает с Грейнджер. Когда вечером уставший Гарри ввалился в комнату с независимым видом, он понял, что у того всё получилось, и «манящие» чары Поттер выучил.
— Акцио, жаба Невилла! — победоносно выкрикнул Гарри.
Тревор, который спокойно дремал на окне, с возмущённым кваканьем полетел к мальчику. Вот только в последний момент изрядно подросший фамильяр извернулся в воздухе и лапками хорошенько стукнул очкарика по голове.
— Ой! — шлёпнулся на задницу Гарри, выронив палочку.
Обескураженный Поттер выглядел настолько уморительно, что Невилл не выдержал и заржал. Жаб ощутил, что чары прекратили своё действие, и в два прыжка вернулся на любимое место.
— Я бы поставил тебе за чары «превосходно», Гарри! Ты, главное, завтра дракона так не примани, — похрюкивая от смеха, выдавил Невилл. — А то у Хвостороги лапки-то побольше будут, да и характер не такой добрый, как у Тревора.
Поттер тоже засмеялся, вскочил с пола и, подойдя поближе, протянул Лонгботтому руку:
— Спасибо, друг. Теперь я уверен, что завтра выживу на этом чёртовом аттракционе.
* * *
На первый этап Турнира Трёх Волшебников Палпатина затащил Малфой. Люциус обсудил предложение Шива с остальными, но большинство консерваторов не захотели договариваться с нейтралами. Тем более, многие из чистокровных лордов верили и чувствовали, что Волдеморт скоро объявится. На это недвусмысленно намекала Чёрная Метка на предплечье. Сейчас она выглядела живой, вызывая в одних сердцах радость, а в других — страх.
Шив посмотрел на судейский столик, за которым директора школ сидели рядом с представителями Министерства магии, Бартемиусом Краучем и Людовиком Бэгменом. Высокий черноволосый Каркаров выглядел бледным и испуганным. Директор Дурмстранга то нервно озирался на Малфоя, сидящего рядом с Палпатином, то с надеждой посматривал на Дамблдора. Было заметно, что болгарский волшебник трусит.
Малфой наложил на них с Палпатином чары, отсекающие шум и никому не дающие подслушать разговор:
— Фрэнк, я согласен принять вашу сторону, если вы отключите Метку мне и моему отцу, — негромко произнёс Люциус. — Вместе со мной под ваши знамёна перейдут Нотт, Крэбб и Гойл. Остальные «бывшие» решили ждать возвращения Лорда.
В этот момент первый участник Турнира, болгарский чемпион Виктор Крам, кинул в дракона ослепляющие чары. Крылатая ящерица яростно взревела и окатила всё пространство перед собой огнём.
— Чу́уудно, — коротко улыбнулся Палпатин, глядя, как внизу Виктор Крам ловко избегает участи быть раздавленным ослеплённой драконихой. Он коснулся предплечья Малфоя палочкой и отправил сигнал в Метку. Вначале Люциусу показалось, что ничего не произошло, но внезапно он почувствовал, будто кусок льда прокатился по его разгорячённой коже. А затем Чёрная Метка превратилась в обычную татуировку. Малфой облегчённо выдохнул. Аристократ словно сбросил с плеч тяжёлый груз. Давненько он не чувствовал себя так хорошо.
— Спасибо вам, Фрэнк! — с благодарностью произнёс Люциус. — Я уже и забыл, насколько волнующим бывает запах свободы.
— Ты будешь слышать сигналы Волдеморта, мой друг, но сможешь их игнорировать, — сказал Палпатин, улыбаясь и с удовольствием разглядывая вторую участницу Турнира — великолепную блондинку с явными признаками нечеловеческой крови. Лицо девицы было идеальным, но слишком симметричным. По мнению Палпатина, такая идеальность выглядела искусственной. Блондинка ударила в направлении драконихи какими-то сонными чарами, гораздо сильнее
