Метаморф. Красный Робинзон - Ставр Восточный
— «Жара, лето», — говорили они! «Море! Отдохнем, загорим!» — передразнил он одного из своих сослуживцев, радовавшихся, что их в конце весны перебросили в Новогирканск.
Сделав глоток обжигающей жидкости, мужчина задрал голову и уставился на Сияние Грез. С их позиции до него, казалось, рукой подать. Трос крепежный обрежь — и через пару минут взлетишь в переливчатое марево.
— Ладно, здесь, на вышине дубак. Мы к такому привыкшие! — продолжил седой, — Но этот мерзкий ветер! Он меня скоро доконает. Дома даже в сорокоградусные морозы не болел ни разу. А тут уже из носа течет, и дышать нечем! Ох, чувствую, слягу я после таких вахт на неделю.
Словно подслушав, налетел резкий порыв ветра. Он боднул люльку, словно пытаясь опрокинуть.
— Иди ж ты! Что с тобой делать? — возмутился мужик, провожая с сожалением содержимое своей кружки, — Ненавижу воздушные шары! — веско подытожил он, отряхиваясь.
— Ну, тут уж ничего не попишешь. Приказано — будем сидеть, — наконец подал голос второй красноармеец.
Молодой парень, крепко зацепившись ногами, в руках держал бинокль. В отличие от напарника –потомственного таежного охотника — он Особым зрением не отличался, а потому всё время вахты не отлипал от своего «механического моргала», как в шутку называл сей агрегат маго-технической мысли старший товарищ. Вообще, сибиряк ворчал всё время. Но получалось у него это как-то складно, с юморком и по делу, разбавляя тягостную атмосферу своим, порой весьма неожиданным, взглядом на происходящее.
Сейчас же, выдав очередную порцию бухтенья, старший сосредоточился на чае. В люльке воцарилось молчание, заполняемое лишь скрипом канатов, да посвистываниями того самого «треклятого ветра».
Вдруг на северо-востоке сверкнула слабая, но отчетливо видимая в царящих в городе сумерках вспышка — из ниоткуда появилось несколько похожих на рапторов теросов. Звери при попадании в нашу реальность оказались дезориентированы резкой сменой обстановки, мотали головой, но быстро приходили в себя.
— Попались, гады! — Молодой, не отнимая бинокля от глаз, ухватил телефонную трубку. — Центральная! Центральная! Это Наблюдательный №13. Видим теросов. Меня слышно? Прием!
— Тринадцатые, это Центральная. Слышим вас. Координаты, численность, подробности? Прием.
— От нас — метров пятьсот. Улица… Рязанская. Угол двадцать седьмого дома. Четыре ящероподобных тероса. Передвигаются на задних ногах. Стая. Действуют слаженно. Ранги не определить пока. Так. Начали движение в направлении… Ах, ты ж!
Прямо у его уха грянул выстрел. Люльку тряхнуло.
— Предупреждать нужно!
Из уст старшего красноармейца «заструилась» не совсем цензурная лексика. Правда, больше она была адресована качке и чертовой отдаче….
Первый выстрел из-за холодного ствола чуть увело в сторону, вышибив столб искр из стены. Вожак стаи после этого быстро определил источник опасности. Эта гадина оказалась слишком резвой: вовремя пригнулась, и, возможно, тоже высказала в адрес людей пару ласковых.
Вторая пуля попала следующему ящеру в голову, отчего того отбросило в направлении стены. Терос по инерции сделал ещё пару шагов, но потом завалился на бок.
— Ранг второй у твари, — подал голос охотник, старательно выцеливая следующего монстра, несмотря на болтанку.
Бах! — следующий терос словил пулю и осел на землю, взревев и жалобно засучив лапами.
— Грязно, — недовольно фыркнул стрелок и сделал новый выстрел. Снова в вожака. И снова тот увернулся и лишь грозно рыкнул в сторону неба. — Вожак явно взял третий ранг. Имеет способности либо ускоряющие реакцию, либо какую-то разновидность чутья. Уж больно резвый.
Охотник сосредоточился было на последнем ящере, но оставшаяся парочка уже юркнула в ближайший переулок, скрывшись из виду. Так что стрелок решил добить подранка.
— Это Центральная! Прием! Что у вас там происходит? — раздался крик в трубке.
— Ответь! — ткнул парня сибиряк.
— А? Что? — тот мотнул головой и тут же затараторил в трубку. — Центральная! Вели огонь по противнику. Теросов осталось два. Ранги: второй и третий. Тип: скоростной. Трехранговый дважды увернулся от выстрела. Применение магии не замечено. Свернули на Сталеварный переулок, движутся… — молодой на секунду замер, представив в голове заученную ранее карту, — движутся в сторону Первомайского проспекта.
— Информацию принял. Продолжайте наблюдение, — с легким потрескиванием раздалось из трубки, и связь прервалась.
Люлька же, продолжая покачиваться, снова наполнилась молчанием. Люди напряженно вглядывались «в ту степь», стремясь если не увидеть, то услышать развитие событий. Вот, наконец, в нужной стороне загрохотали выстрелы, потом ещё, и ещё. Раздался звериный рев, а дальше резко оборвавшийся человеческий крик. Следом взрыв, и тишина.
— Эх! — сибиряк в сердцах сплюнул, — Кого-то всё-таки достала, падлюка!
— Угу! — вздохнул младший, стараясь рассмотреть в бинокль хоть какие-нибудь подробности, а после начав вносить информацию о случившемся в вахтовый журнал.
— Ну, хоть мы заработали несколько рубликов за Очки Защиты, — старший, дождавшись, когда оружие остынет, начал бережно протирать ствол, при этом заглядывая в свой статус. — Хорошо, когда Система сама всё высчитывает. Кому, чего, сколько. Не нужно беспокоиться, что тебя кто-то обсчитает, или заслуги твои кому другому запишут…
Сибиряк замер, прикидывая в уме, сколько он уже сегодня заработал, после чего довольно улыбнулся.
— А неплохо выходит! Так, глядишь, наградные после завершения защиты города за тыщу перевалят. Я тогда и гостинцев домашним накуплю. И на что-то серьёзное хватит! Может, пару отрезов хорошей ткани?
Молодой на такой мещанский подход неодобрительно хмыкнул.
— А ты не скворчи мне тут. Это тебе, зеленому, хорошо! Небось, один, аль с девкой? А у меня — семеро по лавкам. Ещё приданое дочерям собирать!
— Приданое — пережиток старого режима, — наставительно выдал младший.
— Может, так, — не стал спорить сибиряк, — а может, и не так. Мало ли, как оно дальше будет. А дочуркам с приданым всяко легче житься будет, чем без него. Да и служба моя скоро кончится, пора будет к родным пенатам собираться. И возвращаться с пустыми руками мне никак нельзя. А то это будет не счастливое воссоединение семьи, а избиение блудного мужа, что черте где пять лет шлялся. А рука у моей женушки тяжелая, да и новую чугунную сковородку я ей пару лет назад уже отсылал в подарок. На свою голову.
— Так ты же не шлялся! Ты служил в нашей Краснознаменной! Это же понимать нужно! — удивился юноша.
— Ты это
