Санька-умник - Сергей Анатольевич Куковякин
— Ну? — повторила знахарка. — Спытала?
— Спытала… — удивилась Лукерья. — Ну, Санька… Ну, умник…
— То-то… — травница поднялась из-за стола. — Пошла я. Некогда мне тут с вами…
Сказала и из избы гордо удалилась. Обижена она была на Лукерью.
Учишь тут, учишь…
Дура…
Надавал Бог Саньке бабушку…
На самого мальчика у знахарки обиды не было. Умник он, как есть — умник. Далеко пойдет по большой дороге…
Глава 13
Глава 13 Я иду в школу
Моё окончание обучения знахарству совпало по времени с открытием в Пугаче школы. До этого её в деревне не было.
На дворе стоял одна тысяча девятьсот тридцатый год.
Уже вышло постановления Политбюро ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».
Был утвержден Примерный устав сельскохозяйственной артели, согласно которому обобществлялись земли, скот и инвентарь. В личной собственности крестьянина оставались только дом, усадьба, одна корова и определённое количество голов мелкого скота.
2 марта была опубликована в «Правде» статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он возлагал вину за катастрофические последствия коллективизации на местные власти.
В СССР были учреждены Орден Ленина и Орден Красной Звезды.
Подписан Указ о расширении системы трудовых лагерей.
Открыли Туркестано-Сибирскую железную дорогу.
В стране вступили в строй завод «Ростсельмаш» и Сталинградский тракторный завод.
В июле в СССР отменили деление краёв и областей на округа.
2 августа на учениях на окраине города Воронеж был впервые высажен воздушный десант…
Но, всё это происходило для населения Пугача где-то далеко, за горизонтом. О биении пульса большой жизни деревенские узнавали только из газет.
Мне не было ещё и семи лет, вернее — Саньке, но я в школу выпросился. Пойду и всё!
Отец мальчика был против — дома по хозяйству надо помогать, но на мою сторону встала бабушка Лукерья.
— Успеет ещё, наработается… Да и мал он. Пусть учится.
Надавила Лукерья своим авторитетом на сына и тот согласился на Санькину школу.
Надо сказать, что брали на учебу только с семи лет, но для меня было сделано исключение.
— Он — умник, — такой аргумент был приведен «Кочке». Так деревенские за глаза звали молодую учительницу, которая приехала работать в школу из города. Почему «Кочке»? Видимо потому, что она была кудреватая.
— Возьмите для пробы. Посмотрите, лучше всех Санька грамоту освоит… — убеждала Лукерья учительницу.
Меня взяли.
Обучение проходило в обыкновенной деревенской избе, где на лавках рассадили первоклассников в возрасте от семи до четырнадцати лет. Да, были и такие, почти взрослые, а не только я — шестилеток.
Первоначально на лавках в импровизированном классе было не повернуться, но постепенно число учащихся стало сокращаться. Ребят постарше родители стали забирать для помощи по хозяйству, а девочек — в няньки. Появлялся в семье очередной малыш и девочка-семилетка досрочно завершала своё обучение — с дитенком кроме неё некому было водиться.
Надо сказать, обучение детей в школе в Пугаче не сильно приветствовалось.
— Робить надо, нечего штаны просиживать… — таким было мнение не только одного отца Саньки.
Мне, особенно в первом классе, приходилось даже таиться. Ладно, буквы я знаю и считать умею, но всё остальное-то откуда? Иногда, правда, я прокалывался и «Кочка» удивленно на меня посматривала.
— Умник… — приходилось Саньке не раз от её слышать. — Умник…
Но, всё как-то сходило мне с рук.
Первый класс в школе пролетел быстро.
Во втором классе к нам пришла новая учительница — Агния Алексеевна Лалетина. Она была из Слободского, ранее работала там сиделкой в больнице.
Агния Алексеевна старательно учила деревенских детей писать, читать, обучала всем четырем правилам арифметических действий, прививала правила гигиены и поведения в обществе.
Учитель в Пугаче стал самым уважаемым человеком. Агния Алексеевна, в силу своих знаний, стремилась делать это доброе дело. Жила она в комнате при школе. Часто бывала в домах своих учеников, приходила и в наш дом. Моя бабушка Лукерья её привечала.
— Учись, Санька, человеком станешь, — часто повторяла она.
В самой школе Агния Алексеевна устроила для учеников кружки по постановке спектаклей, художественного чтения и хоровой.
Я плохо пел, видимо у Саньки не было слуха, в таких случаях говорят, что медведь на ухо наступил. Агния Алексеева, зная это, привлекла меня в кружок художественного чтения. Учить стихи и читать их с выражением мне было совсем не трудно, даже нравилось.
Первое стихотворение, которое мне было задано выучить, было про Таню и Тамару, которые ходили парой и были санитары. Дома в школе я его тоже учил. Оказывается, оно тут в тридцатом году уже есть…
Не имея возможности ничего поменять в своей жизни, я сейчас во многом плыл по течению в роли мальчика-школьника. А, куда мне было деваться?
Глава 14
Глава 14 Тридцать седьмой
Тридцать седьмой…
Год двадцатилетия Великой Октябрьской социалистической революции.
Год весьма неоднозначный и вошедший в историю.
СССР — для того времени уже мощная индустриальная держава, во многом независимая от остального капиталистического мира. Строятся буквально на пустом месте города, производится новая техника и оборудование, продукция отечественной химической промышленности утроилась, выплавка электростали увеличилась в восемь раз…
В тридцать седьмом Вера Мухина создаёт свою грандиозную скульптуру «Рабочий и колхозница».
Галина Уланова блистает на сцене Ленинградского театра.
Дмитрий Шостакович пишет 5-ю симфонию.
Это — год Пушкина, поэтому повсеместно в СССР идут спектакли и кинофильмы по его произведениям.
В данном году Чкалов, Байдуков и Беляков совершают первый в мире беспосадочный перелёт по маршруту Москва — Портленд (США) через Северный полюс, а Иван Папанин возглавлял первую в мире дрейфующую станцию «Северный полюс».
Одновременно в Москве проходит суд над Карлом Радеком и шестнадцатью другими видными коммунистами. Они обвинены в организации заговора с участием Троцкого, Германии и Японии. Радека приговаривают к десяти годам тюрьмы, как и ещё трёх его сподвижников, а остальных к высшей мере — расстрелу…
Весной тридцать седьмого начинаются репрессии и уничтожение подчинённых Ягоды. Простых рабочих и крестьян эти репрессии не касались почти до самого лета, но в июле нарком внутренних дел Николай Ежов подписал приказ № 00447, где обозначались меры по репрессированию «бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».
Для меня этот год в теле Саньки чуть не стал последним.
Впрочем, обо всем по порядку.
