Оборона дурацкого замка. Том 6 - Макар Ютин
С дочери коменданта они спадали чуть ли не в момент установки. Почти полное отсутствие клановой спеси (на фоне местных, конечно), редкая, врожденная справедливость, проницательность, упорство, стремление быть, а не казаться. И множество других положительных качеств, которые в той или иной степени требовали именно воспитания, а не просто скрытых талантов и некой генетической предрасположенности.
Саргон поступил ровно также, как хрестоматийный син на его месте: причислил девушку к гениям и успокоился. Мысль о том, что не существует сферических, отстраненных гениев со знаниями из ниоткуда прошла мимо сознания. Не хватило понимания, что склонность или талант всегда требуют огранки. Не хватало до настоящей минуты.
Потому что Поступок Ба нюй-ши не могла бы совершить слабая, изнеженная личность. Еще одна черта воспитания, вбиваемая во всех синов без сословных исключений: если ты видишь, что пощады не будет и пресмыкаться бессмысленно — оборви свою жизнь, пока можешь сделать это безболезненно или хотя бы быстро.
Даже в старом, совершенно не магическом мире Стаса оставались вещи хуже смерти: психические расстройства, ужасающие пытки, эксперименты над людьми, целенаправленная ломка личности и другие моменты. Новая родина Саргона в этом плане оказалась еще ужаснее. Делала прошлый мир как Бог черепаху. Со всеми соответствующими реакциями местных.
Ба Мяо не могла больше ему верить с самого момента призыва и осознания, КОГО он впустил в их умиротворенное захолустье. Теперь она воспринимала его, как связанного и с демонами, и с Нингаль одновременно. Причем абсолютно неизвестным образом и с абсолютно неизвестным уровнем владения информацией. Учитывая репутацию Богини, пленение души, вечные муки, бытие безвольной марионеткой и другие радости могли показаться не более, чем разминкой.
Саргон до сих пор судил окружающих по собственной мерке. Он так и не смог впитать до конца многие очевидные для местных истины. В новом мире существует множество вещей страшнее обычной смерти. И каждый культиватор, вне зависимости от ранга, возраста, пола или происхождения должен смириться с осознанием возможной смерти.
Пожертвовать душой По, чтобы вырваться отсюда — далеко не самая страшная участь. Да, добровольная жертва почти наверняка останавливает для практика возможность культивации. На ступенях выше пятой и вовсе означает гибель, потому что у даосов высокого ранга нет второй души, чтобы ее сжечь.
А душа Хунь после смерти будет вынуждена триста лет бродить на земле, замещая душу По. Не самая приятная участь, но все равно лучше, чем пожирание обоих душ Темной Богиней или вечные муки в вотчине Подземного Мира.
— Прекратите, нюй-ши! Я не позволю навредить… — Его откинуло очередным мощным порывом. Несколько искр попали на рукав, заставили плотную ткань чернеть и расползаться отдельными нитками. Саргон плюхнулся на задницу, опрокинулся на спину и пролетел несколько метров, пачкая свой халат.
Он вытащил хлыст, попытался призвать Ци Богини Чанъэ, чтобы очистить пламя или душу, или… Он не знал точно. Вот только Ци не пришла. Энергия нейтральной Луны, энергия синской Богини, даже отраженный солнечный свет — внутри отзывалась теплом только тягучая, едкая, липкая как мазут Ци Нингаль.
Он смог лишь немного разбавить ее. Сделать менее токсичной. Большое достижение, если судить беспристрастно.
Подземный зал стал личной вотчиной Богини на все время действия купола. Никакой заемной или переработанной Ци других Богов или явлений. По крайней мере, для обычного человека без возвышения, коим и являлся Саргон. Вот только у парня все еще оставалась небольшая лазейка.
Он не стал раздумывать. Просто ударил примитивным всплеском по тлеющим на рукаве искрам. Ци на мгновение проявилась в реальном мире, опустилась толстым ватным покрывалом на эманации духовного огня, и, с некоторым трудом, но смогла погасить пламенеющие точки.
— Как ты смеешь, несчастный самоубийца⁈ — Вдруг раздался над его ухом жесткий, собранный глас Богини. Он посмотрел на ее лицо оленьим, непонимающим взглядом. Та лишь раздраженно поморщилась, словно забыла учесть какую-то мелочь.
— Пламя души пожирает ЛЮБУЮ, — Выделила Нингаль голосом последнее слово, — Материю. Любую, беспечный невежда. Энергия Ци для этой техники — как сухостой для лесного пожара. Я тебя, м-м-м, переоценила. Брюкву для ослика стоит толкать в другое отверстие, — Она пренебрежительно шлепнула его по заднице и ухмыльнулась краешком рта от целой гаммы эмоций на его лице.
Казалось, Нингаль совершенно не переживала из-за творящейся прямо перед ней вакханалии. Как будто каждый день очередная синская девственница проходит обряд самосожжения перед ликом Богини. Выпущенные ранее конструкты либо сгорели в огне и подпитали жертвенное пламя, либо развеялись еще до подхода к бушующей стихии от одних эманаций.
Поэтому она решила остановиться сама и отвлечь Саргона, дабы тот не натворил глупостей. До конца задумка не удалась, но тот все же сбился, покраснел, а затем, вместо немедленных действий, просто выплеснул эмоции в дурацком и неуместном сейчас вопросе:
— Откуда она вообще знает такую мощную штуку⁈ — В отчаянии крикнул Саргон. Нингаль пренебрежительно фыркнула.
— Каждая бледная синская немочь может ее узнать, а каждый клоп — использовать. Техника Огненного Посмертия луань-няо и фэн-хуан. Она подвластна всем: синам, ишаку, твоей рабыне, камню или плодам смоковницы. Главное…
— Помоги мне спасти ее, о Богиня! Это в ваших интересах! — Прервал ее Саргон. Госпожа Проклятий явно стремилась отвлечь, заболтать его, пока Мяо медленно сгорала в собственном пламени. Вот только сам он бессилен. Все будет зря, если не заинтересовать сейчас саму Нингаль. Ведь она точно также может ругать его за дерзость и тянуть время уже демонстративно…
— Моя Ци может задержать пламя и не сгорает в нем, вы же видите! — Он второй раз перебил открывшую рот Богиню. Та нахмурилась уже совсем непритворно. А затем расплылась в мягкой, не свойственной ей улыбке. Не сулящей своему адепту абсолютно ничего хорошего.
— Я соскучилась по всеобщему восхищению и маленьким прихотям. Умоляй меня, раб, — Высокомерно сказала она.
Саргон тут же бросился на колени, затем вовсе пал ниц. В голове было жарко и пусто. Лишь отстукивал последние секунды жизни Ба Мяо невидимый маятник, да стучала кровь в висках. Он отстранился, ушел от прямого управления своим телом. Снова поймал то хрупкое состояние потока, доступное ему, в основном, во время боя. Но даже в битве юный воин не мог настолько качественно отсечь себя от естественных реакций тела.
Нингаль сузила свои чарующие глаза. Она поняла: ее единственный жрец сотворил нечто, сводящее на нет большую часть ее усилий. Вопреки слухам и страхам, Богиня не могла очаровывать мужчин или женщин одним мановением пальца. Требовалась склонность, эмоциональность к ней — глубокая симпатия или, наоборот, антипатия, расслабленность или волнение, но только перед ней.
Каждый посторонний фактор мог осложнить ей игру, снизить или преодолеть пряную жажду обладания телом. Особенно такое яркое и сильное стремление спасти дорогого сердцу человека. Или — глубокий транс с принудительным отказом тела от порочных желаний.
Нет, можно было пробить и такой барьер, но одна из Аркадской Тройки, старшая из всех Богинь, кроме Ашторет, могла понять, когда стоит прикладывать силы, а когда лучше уступить. Даже если это противостояние с жалким смертным без пробужденного центра. В конце-концов, его роль еще очень далека от завершения.
— Госпожа, этот ничтожный проситель жаждет приникнуть к вашим стопам с никчемной просьбой…
— Ах, эта покорность на словах, бунт во взгляде. Молодость, юношеский пыл… Расчетливость, игра словами. Сарказм не в чести у Аркада, Саргон, — Разумеется, она услышала в его словах едва уловимую иронию. Он плохо умел пресмыкаться перед высшими, — Ладно. Мне все же понравилось. Особенно твой страх опоздать и готовность выполнить любой приказ. Отчаяние как двигатель поступков мне нравится куда больше слепой верности. Хотя твое обожание очень… Освежает.
Искренность в одном и словесный яд в другом… Подкупает. М-м-м, я люблю, когда слуги угадывают желания своей Госпожи без сотрясания воздуха. Ты угадал. Успокойся. Нет нужды торопиться, мы опоздали еще в тот момент, когда энергия жизни прошла по ее меридианам. Эта техника затрагивает разум почти сразу. Остановить
