Владимир Белобров - Борис Пирпитум (Часть 1)
Свобода Франции на баррикадах Делакруа нарисовал.
Я неожиданно почувствовал страшнейшее возбуждение, какое иногда охватывало нас с Катей в те времена, когда мы были с ней еще счастливы. У Кати увлажнились глаза и она машинально дернула платье еще раз. Ее тело обнажилось до пояса. Я отбросил пистолет и кинулся на нее. И Катя кинулась на меня, не забыв высунуть руку с пультом из окна машины и выключить освещение гаража. И только слабое зеленое свечение индикаторов на панели управления слегка освещало теперь наши возбужденные тела. Из приемника доносилась психоделическая музыка "Пинк Флойд". В этом зеленоватом полумраке причудливо переплетались тени, следуя за нашими резкими движениями. Наши движения напоминали стреляющий пулемет ПКТ. - Огонь! - закричал я и отвалился на спинку сидения. - Не ори так, - сказала Катя взволнованным запыхавшимся голосом. - Я, между прочим, не одна живу. - Как это понимать? - спросил я, застегивая ремень. - Очень просто, - сказала она, прикрывая разорванное платье широким платком с красными цветами. - Ты - скотина. - Сама хороша. - Тебя никто не просил набрасываться на меня, как орангутанг! - Кто еще на кого набрасывается... Скажешь своему, что я твой двоюродный брат, приехал из Ашхабада. - У меня нет никого в Ашхабаде. - Тогда из Ташкента.
20
Мы вышли из машины и пошли по лестнице наверх.
В гостиной сидел за компьютером рослый мужчина в очках. - Здравствуй, Сергей, - сказала Катя. Мужчина повернулся к нам. - Сергей, - продолжила Катя, - это мой двоюродный брат из Ташкента. Я протянул руку Сергею: - Иван Абрамович, - представился я, - Казбеков. - Вы узбек? - спросил мужчина, поправляя очки. - А вы? Повисла неловкая пауза. - Вы оба не узбеки, - выручила нас Катя. - Вы русский и еврей. Давайте пить чай. Мы прошли в кухню. К своему удивлению, я увидел на стенах устаревшие зеленые африканские маски. Я не поверил своим глазам. Я не верил, что Катя, несмотря на свою умственную недоразвитость, могла повесить на кухне такое убожество. Я повнимательнее присмотрелся к очкарику. Какое дегенеративное лицо, подумал я, - низкий лоб, узко поставленные заплывшие глаза-щелочки, сломаный большой нос, выдвинутая нижняя челюсть, короткая шея с цепочкой, бритый затылок, усики щеточкой. Видимо, перехватив мой взгляд, Катя сказала: - Да! Да! Эти маски привез из Африки Сергей. - Вы что, моряк? - спросил я субьекта. - Да. Капитан дальнего плавания. - Какого ранга? - Капитан второго ранга Сергей Исаакович Гитаркин. - Как фамилия? - переспросил я. - Гитаркинг, - поправился тот. Так я тебе и поверил, - подумал я, - что у тебя такая интеллигентная фамилия. С таким-то барельефом! Мы уселись за стол. - Кому какой чай? - спросила Катя. - А откуда я знаю, какой у вас есть, - сказал я. - Есть индийский и китайский, - сказала Катя. - Индийский индийскому - рознь, - сказал я. - Какой ты капризный, - Катя сделала паузу, - ... двоюродный брат. - Какой есть... Ты можешь ответить - индийский со слоном или без? - я приложил руку к груди и наклонил голову. - Без слона. - Давай, все равно, индийский. - А мне прошу-с коньяку, - сказал мнимый Гитаркинг. Ага! - подумал я, - Все ясно! - Тогда и мне налей коньяку, прошу-с стакан с подстаканником с надетым лимончиком и с карамелькой. - Не треснет ли морда двоюродного брата? - спросила Катя. - Катя, - Гитаркинг посмотрел на Катю, - что подумает двоюродный брат о нас у себя дома, когда приедет? Он подумает, что мы жалеем налить коньяка и повесить лимончика. Дай же дорогому двоюродному брату лучше всё, что он спросит, чтобы ему было достаточно и он подавился! - Поняла, сестра, какой у тебя злой мужчина! Желает смерти твоему брату. - Хочу заметить, - сказал Сергей Исаакович, - я смерти никому не желаю, в том числе я не желаю смерти разным Иванам Абрамовичам, хотя это было бы так естественно с моей стороны. Катя принесла три стакана коньяку. - Давайте выпьем за встречу, - сказала она. Мы выпили. - Я тебе сейчас, - сказал я, - Сергей Исаакович, морду разобью. - Рискни здоровьем, Иван Абрамович. Мы резко встали из-за стола и я, отодвигая Катю, пытался дотянуться кулаком до хамской рожи Сергея Исааковича. Сергей Исаакович тоже пытался съездить меня по физии у Кати из-под мышки. Катя попыталась оттолкнуть нас друг от друга, но куда ей против двух разъяренных самцов! Мы смели ее с дороги и Катя, проехалась по столу, сбивая на пути стаканы с ложечками и свалилась со стола на совок. Бам-ц! звякнул совок. Воспользовавшись тем, что на моем лице отразилось желание помочь женщине, горилла Исаакович схватил меня поперек туловища и швырнул на горящую плиту. Хорошо, что я не успел высохнуть! - Пш-ш-ш! - зашипела мокрая одежда. Я соскочил с плиты, увернулся от летевшей в меня кастрюли, схватил щетку и ударил грязной щетиной Гитаркингу в лицо. С глаз у Гитаркинга слетели очки и повисли на люстре. Гитаркинг зарычал, выхватил у меня щетку и легко переломил ее об колено, а потом пошел на меня, покручивая на японский манер обломками. Вз-зы! Вз-зы! - жужжали обломки, разрезая воздух. Я отступил и вскочил с ногами на стол, занимая более выгодную позицию. Сзади меня на стене висели семь кухонных ножей от 8 см и длиннее. Я схватил самый большой и метнул в Сергея Исааковича. Сергей Исаакович сорвал со стены разделочную доску и прикрываясь ей как щитом, встретил нож налету. Я перекидал по очереди все ножи. Разделочная доска стала похожа на дикобраза из лаборатории ZZZ. Со стороны это, наверное, выглядело как цирковое представление, но я чувствовал себя в нешуточной опасности. Сергей Исаакович отбросил обломок щетки, вынул из доски самый большой нож и пошел на меня. Вдруг, когда он уже замахнулся и готов был нанести последний страшный удар, зазвонил мобильный телефон, взятый мной в доме Пулеплетова. - Минутку, - сказал я, - у меня важный звонок. Сергей Исаакович от неожиданности замер. Воспользовавшись его замешательством, я нанес сокрушительный удар ногой в челюсть. Это был мой коронный удар - со стола по морде. У Сергея Исааковича Гитаркинга посерьезнело лицо и из носа брызнула кровь. Не теряя времени, я двинул еще разок, чтобы закрепить успех. Гитаркинг закатил глаза, выронил доску, выронил нож, закачался и рухнул на пол. Телефон продолжал звонить. Я вынул трубку из кармана и поднес к уху. - Алё! - Аркаша? - услышал я незнакомый женский голос. - Ну! - А по телевизору говорят, что ты пропал. Лень человеку позвонить проверить! Растрезвонят на весь мир! - Кто говорит?! - спросил я. - Ты чего? Не узнаешь? - Не узнаю. Тебя плохо слышно. - Это я - Шура! - закричали в трубке. - Привет, Шура! - я отключил телефон, потому что счел неуместным разговаривать по телефону неизвестно с кем, стоя на столе в кухне в присутствии лежащих на полу бывшей жены и ее сожителя. Я засунул телефон обратно и спрыгнул вниз.
21 Обыскав Сергея Исааковича, я нашел у него во внутреннем кармане удостоверение сотрудника ZZZ Сергея Ивановича Засукина. Я усмехнулся. Не может быть у человека с такой внешностью фамилии Гитаркинг. Здесь что-то нечисто. Мне обязательно нужно разобраться. На всякий случай я надел Засукину наручники, связал ноги и заклеил рот скотчем, который лежал на подоконнике. Потом я задумался - не связать ли и Катю тоже? Однако, решил, что недостойно интеллигентного мужчины связывать беззащитную женщину. Я подошел к Кате, вытащил из-под нее совок и полил ей лицо из графина. Катя фыркнула и открыла глаза. Я вытащил из кармана пистолет Абрама Ивановича и навел ей между глаз. Как странно, пока я сражался с Засукиным, я ни разу не вспомнил о пистолете, а как только вернулся к Кате, рука сама потянулась за ним в карман. Катя побледнела и скосила глаза к носу, на который был нацелен ствол. - Катя, - сказал я, - ты заманила меня в ловушку, а это очень и очень плохой поступок. Это хуже всего, что ты мне сделала. Если ты мне сейчас же не расскажешь,что здесь происходит, клянусь, я тебя пристрелю со спокойной совестью. - Что ты от меня хочешь? - спросила Катя устало. - Кто это? - я показал Кате удостоверение Засукина. - Я понятия не имею, - ответила Катя. - Они пришли сегодня утром и угрожали мне. Они сказали, что если ты появишься, я должна тебя познакомить с ним, - она показала на Засукина, - и представить его как моего сожителя. Они сказали, что убьют меня, если я откажусь. - Катя заплакала. - То одни трясут пистолетами, то другие - весь день! - Она вытащила из кармана носовой платок. - Я специально повесила сегодня днем эти дурацкие зеленые маски, чтобы подать тебе сигнал тревоги. Я понадеялась на твой хваленый вкус, и подумала, что ты, увидев эту дрянь, все сразу поймешь. Но ты ничего не заметил! - Я-то заметил! - сказал я. - А вот ты, дура, вместо того, чтобы развешивать на стенах всякое зеленое дерьмо, не могла всё рассказать в машине?! Почему ты этого не сделала?! - я потряс ее за воротник. - Я не успела, потому что ты сразу же начал на меня орать, махать пистолетом, а потом изнасиловал! - С тобой разговаривать, всё равно что с обезьяной в цирке! - Если я обезьяна, то ты... сам знаешь кто! Я сдержался... Похоже было, что Катя не врет. Я слишком хорошо ее знал и изучил досконально все ее повадки. - Кто они такие? - Не знаю. Я присел на край стола и закурил. - Допустим, - сказал я, выпуская синий дым, - это так... Что им от меня надо? - Не знаю. Мне сказали познакомить тебя с ним и всё. - За домом наблюдают? - я затянулся. - Думаю да. Когда мы подьезжали к гаражу, я видела, что кто-то сидит в кустах. - Понятно... Они вооружены? - До зубов, - Катя показала зубы. - Ясно, - я докурил окурок и потушил его в чашке чая Сергея Засукина. Что ж, приступим к дознанию, - подойдя к Засукину, я перевернул его на спину.
