Иван Сабило - Мастер
- Спасибо, я неважно себя чувствую, так что пойду.
Уходя, он увидел благодарный взгляд мамы Юры Бородина. И мама пострадавшей девушки уже не смотрит на него орлицей. «Дай бог этим людям милосердия, а мне способности и дальше понимать таких, как Юра Бородин...»
Вечером, перед тем как лечь спать, Виктор Николаевич позвонил Бородиным и узнал, что суд приговорил Юру по статье за хулиганство к одному году условно и штрафу в пользу потерпевшей - в тридцать тысяч рублей. Мама Юры поблагодарила мастера за добрые слова на суде о сыне и пообещала впредь строже контролировать его. Прежде всего, не пускать на стадион. И уже лично от себя: «Вы славный человек, Виктор Алексеевич, мы вас очень уважаем!»
Он завершил разговор и ещё долго вспоминал фразу Нелли Георгиевны: «Вы славный человек, Виктор Алексеевич, мы вас очень уважаем». Она была не одна и не могла сказать ничего другого.
«В общем, парень легко отделался, - подумал он, понимая справедливость такого наказания. - Родители взбучку дали, потому что нет у них лишних денег на штрафы. Но зато сыну теперь можно жить спокойно, не помышляя даже о мелкой шалости. Посоветую заняться спортом. Он тонкий, высокий и будет ещё расти. Скажу физруку, чтобы взял на баскетбол».
В постели он уже не думал о Юре Бородине, а мысленно то встречал на пороге своей квартиры Нелли Георгиевну, то опять был в доме на берегу и, засыпая, вслушивался и пытался разобрать, что ему говорила сельская учительница Елена Владимировна.
***
Утром, выйдя из дома, он позвонил Лене. Она завтракает, собирается на работу. Сказала, что вчера после школы долго складывала дрова и на дворе теперь осталась только половина. Было видно, что она рада его звонку, и он попросил оставить дрова как есть - он сам перенесёт их в сарай, когда приедет.
- А если дождь?
- Накройте куском плёнки, что я видел в сарае. И пусть лежат.
- Ладно, я подумаю. Когда вы снова собираетесь к нам?
- Если позволите, в субботу вечером. Тогда в воскресенье будет больше времени, чтобы заняться домом.
Она замолчала, дышала в трубку. Ему показалось, вообще больше не заговорит. Но вот опять раздался её голос:
- Вы хозяин, решайте сами. Только мне придётся переночевать в другом месте.
- Почему? - рассмеялся он. - Боитесь, что я на вас нападу?
- Нет, просто не хочу лишних разговоров. Я учительница, мне далеко не безразлично, какой меня видят ученики и родители. Тем более здесь, где каждый человек на виду.
- Резонно, - согласился он. - Тогда утром в воскресенье. Или вот что: может быть, вы приедете ко мне в субботу? Я вас встречу на вокзале, мы сможем пообщаться, поговорить, а в воскресенье утром поедем вместе.
- Смелое предложение, только оно тоже исключено.
- А теперь почему?
- Потому что мне важно и ваше мнение. Так что буду ждать вас в воскресенье.
- Вы серьёзно?
- Да, вполне. Всё, что касается меня, очень серьёзно. Вы это ещё не поняли?
Он подходил к метро и не знал, что ответить. И потому задал, как ему показалось, лишний вопрос:
- Можно, я приеду с вином?
- Конечно! - сказала она, очевидно, довольная и своим разговором, и тем, что он собирается приехать.
Перед самым входом в метро его обогнала соседка Рита и впервые приветливо кивнула ему. С чего бы? Может быть, в его жизни начинается светлая полоса?
***
Явившись в училище, он привёл ребят на практику и дал задание. Позвонил директору и в нескольких словах рассказал о суде над Бородиным.
- Хорошо, что не посадили, - сказал директор.
- Не говорите! Взрослого бы точно упекли.
- Ладно, пускай думает. Завтра ваша группа на теории, и я прошу вас подойти ко мне в три часа - явится представитель мебельного комбината подписать договор. Ещё они предлагают нам сделать полсотни скворечен для детских домов, вы как?
- Запросто. Причём бесплатно.
- Оригинально! Только зачем нам обижать одних детей, чтобы радовать других? Комбинат возьмёт расходы на себя - для него это мизер.
- И то верно. Завтра буду.
Виктор Алексеевич положил трубку и вышел к ребятам. Сегодня они орудуют рубанками - строгают царги и проножки для будущих табуреток. В дальнем углу корпит Юра Бородин. Интересно, что он чувствует после вчерашнего суда? Дождавшись, когда он оглянется, Виктор Алексеевич махнул ему рукой - позвал в комнату мастеров. Тот пришёл, ждёт вопросов.
- Родители вчера долго выступали?
- Нет, не особо, всё уже высказали раньше. Батя признался, что он тоже в молодые годы не был мягким и пушистым. Но девушек не обижал. Они его обижали.
- А мама?
- Она вас хвалила. Сказала, что вы подействовали на судью.
Виктор Алексеевич кивнул и убрал руки за спину, почувствовав, что задрожали пальцы. Слова сына близкой ему женщины взволновали его. Он в который раз пожалел о том, что она прервала их отношения, и поскорее перешёл к её сыну:
- В школе ты в настольный теннис играл?
- Откуда вы знаете?
- Мама говорила.
- Ну да, на районных соревнованиях в призёрах был.
- А здесь? В баскетбол пойдёшь? У тебя рост подходящий, могут взять.
- Спасибо, я готов.
- Ладно, иди.
Нужно срочно чем-то занять себя, успокоиться и не думать сразу о двух женщинах. Виктор снова отправился к ребятам, стал обходить их, показывая, как нужно строгать, чтобы плоскость обрабатываемого вручную изделия выходила ровной и гладкой. Но не думать не получалось. Теперь, когда суд разобрался в деле Юры Бородина и вынес наказание не такое суровое, как ожидалось, он стал больше думать о Елене Владимировне и доме на берегу. Всё, что касается её нынешней жизни не только серьёзно, но и проблемно. Виктор Алексеевич попытался в своём сознании собрать по частям образ её непутёвого брата: маленький, закомплексованный, с бледным, подозрительным лицом и бегающими глазами. Одним словом, игрок. К тому же невезучий, а значит, потерявший уверенность в себе и падающий в пропасть. Ты падай, но не тяни сестру за собой. Что же ты, сукин сын, обвалил на неё такое несчастье?
Чем больше он думал о ней, тем понятнее становилось её состояние. Она одинокая, а что для молодой женщины может быть страшнее одиночества? Сейчас осень, впереди зима - как быть одной, хотя бы и учительнице? Шумное окружение, школьное многолюдье только подчёркивают её удалённость от людей и даже от самой себя. А сколько в стране таких, как она! Как по капле морской воды мы судим о целом море, так по ней одной можно судить о целой стране. Жуть, а не страна. С попсой, но без радости, с терпеливыми людьми, но без будущего.
Он увидел, что Богданчик отбросил рубанок и, подпрыгнув, сел на верстак. Отряхнул руки и закричал:
- Ко-онь!
Его дружок Воронков встал на четвереньки у своего верстака и поскакал по проходу к Богданчику. Здесь поднялся на дыбы, заржал и уселся рядом с дружком.
Мастер подошёл к ним:
- Что случилось?
- Ничего, тошно строгать, - объяснил Богданчик.
- Бывает, - подтвердил Воронков.
- Правда? - удивился мастер. - И в чём причина?
- Нет желания, - сказал Воронков. А Богданчик добавил:
- Питание плохое. А когда я подумаю, что всю нашу строганину можно сделать на станке, сразу в голове мысля: а на фига?
- Интересная мысля. По-вашему, если есть экскаватор, то и лопату вон?
- А то!
Ребята за ближайшими верстаками тоже бросили работу, прислушиваются к разговору. Пускай слушают, авось пригодится. Виктор Алексеевич отправился к своему верстаку и попросил внимания.
- Во всяком деле, - сказал он, - бывает такая черта, за которой вдруг чувствуешь - устал. Пропало желание, работа не приносит удовольствия, а только раздражает. И что же делать? Можно, конечно, бросить и заняться чем-то другим. Если пойдёт у тебя новое дело, слава богу. А если и там затор?
- Короче, в чём вопрос? - вытаращил глаза Воронков.
- Вопрос в правильном ответе самому себе: «Хоть мне и не хочется, но я проявлю характер. Скажу себе: надо - и вперёд! А когда сделаю это, возьмусь за другое». «Надо» - волшебное слово. Знаменитый немецкий философ Энгельс когда- то сказал: «Труд обезьяну сделал человеком». А лично я, ваш мастер, утверждаю: некто первобытный стал человеком, как только произнёс слово «надо».
- Словом «надо» мы убьём лентяя-гада! - вдруг пискнул у дальней стены маленький толстяк Миша Мартончик.
- Блеск! - похвалил мастер. - Когда будем осваивать художественную мозаику - маркетри, наберём буквы твоего стиха особо красивыми породами. И приколотим на самую видную стену.
- Нам не нужно марки-три, нам бы нужно евро-сто!- тоже пытался острить Воронков, но Виктор Алексеевич не поддержал его. Он вернулся к Богданчику, отправил Воронкова на место и взял рубанок. Несколькими точными движениями выровнял царгу и передал инструмент ученику.
***
Ещё никогда неделя не тянулась для него так медленно, как эта. В конце её он понял: нужна встряска. А чтобы расслабиться и чтобы нервы могли передохнуть от затяжного стресса, в который ввергла его Нелли Георгиевна, нужна баня! Да, баня на Боровой, что в пяти кварталах от его дома. «Где Лёша?- думал он. - Давненько мы не охаживали друг друга дубовыми и берёзовыми вениками. Давненько не натирал я хваткой мочалкой его широченную, как палуба авианосца, спину. Возьмём по термосу с чайком, чтобы не только снаружи чувствовать восторг, но и внутри».
