Ключ-стражи (СИ) - Шакирова Анастасия
– Видимо, существа Хаоса могут проходить сквозь это свинство... прости, Черныш, – извинилась я перед недовольно фыркнувшим зверем. – Даже такие маленькие. Но нам-то что толку, если мы не можем?
– А если он попробует как-то нас провести?
Черныш-то, может быть, и не возражал бы. Но как? Я попробовала взять зверька на руки и шагнуть сквозь стену. Чуть шишку не набила, потому что стена и не думала расступаться. Свин вертелся и попискивал, временами пытаясь вздыбить шерсть на загривке.
Рэн добавил пару заковыристых слов, которые, впрочем, на стену не произвели никакого впечатления. Я поплотнее прижала к себе Черныша, уткнулась носом в жесткий серый мех. Как ни странно, стало чуть спокойнее. И, кажется, немного стимулировало мозговую деятельность.
– Мы можем попытаться передать записку туда, внутрь! Узнать, все ли у них хорошо! Хоть какой-то предмет Черныш, наверное, пронести сумеет? Крохотную бумажку?
У запасливого Рэна нашелся заляпанный чернилами обрывок чего-то, судя по всему – шпаргалки, но оборотная сторона помятого листика была чистой. Я выудила из кармана куртки четвертушку Виллиного карандаша. Вилли своими писчими принадлежностями обычно выручал и меня, и Норберта, и вот – вдвойне пригодилось!
Пространное послание не поместилось бы на маленьком листочке, поэтому я старалась черкать убористо, разборчиво и кратко. Итоговое письмо выглядело как: «Это Нэк и Рэн. Мы снаруж. Что у вас происх.?». Свернула листик в трубочку, захлопала по карманам в поисках веревочки или чего-то, что можно повязать на шею теневому зверьку.
– У тебя в волосах, – подсказал рыжий. И вправду! Я быстро стянула ленточку, удерживавшую один из моих хвостиков, и попыталась завязать ей письмо. Рэн молча отобрал у меня то и другое, каким-то хитрым конвертиком свернул листок, и, отвлекая Черныша почесыванием за ухом, умело закрепил у него на шее ленту с письмом.
– А он сможет найти твоих друзей?
– Должен, – честно говоря, я не была уверена. Дрессировать зверушку я не пыталась никак, на свое имя и крик «пора обедать» он прибегал сам, на «останься здесь и сиди тихо» реагировал, но более сложные действия...
– Черныш! – я подняла зверька себе на колени, взяла в ладони красноглазую мордочку со сморщенным пятачком. – Черныш, ты сможешь найти Вилли и Нори? Они внутри! Ты умеешь проходить сквозь эту дрянь, а мы не умеем!
Зверь почесался и хрюкнул. Недовольно покосился на стену – ему явно не понравилось бегать через нее.
– Иди к ним! К Вилли или Нори, к любому из них! Пожалуйста! – на всякий случай добавила я. Черныш задвигал ушами, спрыгнул с моих коленей, осторожно тронул лапкой стену. Оглянулся на нас, мы энергично закивали. Зверек чихнул, дернул головой – прочно закрепленное Рэном письмо держалось надежно – и скрылся в серой переливающейся поверхности. Я ожидала чего-то вроде сильных волн, или кругов, как от брошенного в пруд камня – нет, ничего. Все произошло мгновенно и беззвучно.
Встать получилось с трудом – за долгое время сидения на корточках ноги изрядно затекли. Я попыталась оставшейся ленточкой стянуть волосы в один хвост, а после пары неудачных попыток просто распустила их, спрятав помятую ленту в карман. Волосы свободно рассыпались по плечам – очень непривычное ощущение, я почти никогда не ходила так. Вилли, Нори, пожалуйста, пусть у вас все будет в порядке. Не может же какой-то дурацкий Хаос с вами сделать ничего плохого, верно?
– Леди-магичка...
Я обернулась. За нашими с Рэном спинами стоял человек; я узнала владельца кафе «Смеющийся дифин». Еще несколько стесненно переминались позади.
– Леди-магичка, что же это такое происходит, а? Беда какая? Волшебство ваше с ума посходило? Что делать-то теперь?
– Нет... то есть... – я замолчала, поняв, что не могу выговорить ни слова. В горле пересохло. Что я должна была им сказать? Что Ворон, скорее всего, жив, что забавные приметы Хаоса, которые искали детишки по всему городу – всего лишь признак чего-то огромного и смертельно опасного? Что я даже не знаю, в порядке ли мои друзья и учителя – там, за стеной? Как облечь все это в слова, как не показать, что я так же боюсь, как и они все?
Народ подтягивался к нам. Кто-то недовольно ворчал, на руках у молодой женщины всхлипывал младенец. Десятки пар глаз смотрели на меня с ожиданием, с неодобрением, с испугом, с надеждой. А я молчала, понимая: должна сказать хоть что-то, успокоить, приободрить, объяснить. И не могла. Ни звука.
Рэн решительно задвинул меня себе за спину, загораживая и заслоняя от нетерпеливых взглядов. Да так и замер, глядя на небо. Вслед за ним и другие начали оборачиваться, щуря глаза на послеполуденное солнце, на редкие перистые облака. В небе появилась и стремительно росла черная точка; так быстро, как не летает ни птица, ни даже грифон. Вот уже видны два покрытых алыми перьями мощных крыла, каждое – с загнутым когтем на сгибе, вытянутая голова, похожая на ящериную, сильные задние лапы и длинный гибкий хвост. Существо зависло над собравшимися и камнем упало вниз – раскинув крылья едва ли в метре над мостовой. Люди шарахнулись. На шее крылатого зверя был серебряный ошейник с гербом, приминавший пышный перьевой воротник, желтые глаза с вертикальным зрачком смотрели равнодушно-стеклянно.
Это был красный тарг – королевский вестник. Все тарги принадлежат королю, диких не существует. Они летают быстрее, чем способно любое другое существо, магическое или нет. Странно, что зверь, пользующийся благосклонностью правителя, считается предвестником дурных событий, но это и в самом деле так: таргов король посылает, только когда необходимо передать в любой, самый далекий уголок страны, какую-то срочную новость. Обычно – плохую. Тарги умеют говорить несколько наспех заученных фраз, забывая их через день или два.
Я видела живого тарга всего раз в жизни – в Вирдо. Чумной караван прибыл в соседний город – Майлинг, и, когда там начали умирать люди, город изолировали, а во все ближайшие населенные места послали таргов. «Угроза для королевства», – скрежетал тогда тарг, усевшись на крыше низкого глинобитного здания. – «Угроза для королевства». Вокруг стояла молчаливая угрюмая толпа, я помню, как держалась за теткину руку. Но через три дня болезнь пришла и в Вирдо. Остановилась там, не двинувшись дальше по королевству: в тот год осень рано сменилась зимой, начали дуть ледяные ветры, пошли дожди, а говорят, что песчаная лихорадка не терпит холодов. Впрочем, маленькому вольному городу хватило. А жители прочих мест, которых не коснулась болезнь, говорили «повезло», омахивая себя кулаком от дурной приметы.
– Угроза для королевства, – без выражения проскрипел тарг, длинный острый клюв открывался в такт словам, и тогда становились видны мелкие зубы в пасти птицеящера. – Угроза для королевства.
Мы с Рэном переглянулись. Меня словно окатила водой ужасающая уверенность: я знаю, что он скажет дальше. Пусть это будет неправдой, пусть я ошибусь, пожалуйста, Рея, Стихии, кто там еще... Но уверенность скалила клыки за спиной.
«Война», – шептал ее голос. – «Ворон ожил. Ворон возвращается. Война.»
И еще до того, как тарг в очередной раз раскрыл клюв, я уже слышала эти слова, отдающиеся эхом в ушах.
Когда птицеящер распахнул крылья и взмыл вверх, чтобы приземлиться со своей страшной вестью в другом районе города – мы с Рэном, пошатываясь, выбрались из толпы. На лицах прохожих лежала печать неверия и страха. Кто-то шепотом молился, кто-то тихо плакал. Женщины смотрели в землю, мужчины бодрились, говорили «ерунда, до нас не доберется», «вот приедут маги из столицы, тогда»...
Маги из столицы. Ага. Я бессильно к чему-то прислонилась, и только спустя секунду поняла, что это серая стена-купол. Ну и пускай, авось не проглотит. Рэн стоял рядом, отрешенно глядя в пустоту. Армия Ворона, как и семьдесят лет назад, собиралась у Синих Гор – там, где его родной город. Как будто мало им старых шрамов...
– Слушай... Может, тебе лучше – домой? Туда?
