Не твоя семья - Оливия Лейк
— Неважно… — прошептала одними губами и вытерла набежавшие слезы. Все, это последние. Больше никогда. Мне беречь себя нужно. Я одна у своего малыша.
Спустилась вниз, достала чемоданы и, вызвав такси, поехала в аэропорт. В машине набрала отца. Мама почему-то не ответила. На смене, наверное.
— Пап, привет, — пыталась звучать бодро. — Я к вам в гости собралась, можно?
Родные не откажут. Они поддержат. Я возвращалась брошенной женщиной туда, откуда уезжала наивной влюбленной мечтательницей. Жизнь порой жестока и непредсказуема…
Глава 5
Тимур
Ангелина ушла. Жена. Бывшая. Никогда не думал, что нас ждет расставание. Что разведемся: так быстро и так сложно. Внутри тяжело. Мне. Ей — не знаю. Ни одной слезинки не проронила. Буквально помешалась на этом ребенке! И муж стал нахрен не нужен! Ну и пусть! Не приму обратно ни при каких раскладах! Я умею быть жестоким. С ней особенно. С особой виртуозной жестокостью люди делали больно себе и самым любимым.
— Тим… — Марьяна вошла и прислонилась к двери. Она смотрела на меня, а я сквозь: на ту, что уходила, не оглядываясь. — Забудь, — оттолкнулась и подошла, руки на грудь положила. — Я люблю тебя, Тим. Очень люблю… — внутри такая агрессивная ярость бушевала, на глупости толкала, хотел больно сделать. Растоптать, унизить, уничтожить. Ангелину. Но ее нет, а Марьяна рядом, о любви шепчет, с обожанием смотрит. Как моя жена когда-то. В прошлом. Теперь все у нас в прошлом.
— Этого хочешь? — обманчиво мягко спросил и жестко надавил на плечи. Пусть на колени становится. Пусть доказывает свою любовь. Мне сейчас очень нужно выпустить на волю демонов, которых разбудила любимая жена, кроткая послушная девочка. Была когда-то.
Марьяна послушно опустилась: молния поддалась, прохладные пальцы обхватили напряженный ствол, затем стон болезненный и протяжный. Мой.
Она принимала и позволяла делать с собой все, а я и не церемонился: бросил на стол, юбку задрал, агрессивно ноги раздвинул.
— Давно ждала, да? — намотал волосы на кулак.
— Да, — простонала, принимая меня. Я хотел морально уничтожить жену, но физически доставалось Марьяне. — Гелька всегда была не от мира сего. Я буду с тобой, — услышал рваное и хриплое. — Я рожу тебе здорового ребенка. Я могу, а она нет…
Я резко вышел, вслушиваясь в слова подруги детства: Ангелина, дети, семья. Нет, ничего не хочу. Хватит. Не сейчас. А может, никогда.
Пару раз толкнулся в руку — тело скрутил болезненный спазм: там не было удовольствия, только боль и ненависть. На Марьяну вообще плевать. Я не звал, сама пришла. Рванул рубашку, обтерся, бросил на пол. Ремень выдернул и отправил туда же. В душ нужно: смыть с себя этот уродливый день.
Я изменил жене. Вроде развелись, не обязан верность хранить, а тошно. Шесть лет вместе были, пять из них мужем и женой. Даже не вставал на других, мыслей не допускал покувыркаться с левой бабой. Тем более с Марьяной. Я с мужем ее за руку здоровался, дочку их крестил, жена моя улыбалась ей. Подругой считала. Бывшая жена. Теперь у меня все бывшее.
Горячая вода кислотой в лицо брызнула, кожа покраснела, пятнами пошла, внутри все разворотило и выжгло. Пускай. Не хочу ничего чувствовать. Геля уверена, что изменял ей с Марьяной — и ладно. Может обрыдаться! Меня ее слезы больше не трогали!
— Тим… — створка душа открылась. Марьяна голая прижалась к моей спине. — Я люблю тебя, а Ангелина пусть локти кусает.
Я резко развернулся и, выбросив руку, схватил ее за горло.
— Не смей больше говорить о моей жене, — очень медленно чеканил каждое слово. — Я не хочу о ней слышать, поняла?
Она активно кивала, прижимаясь ко мне грудью, животом, ногами. Хотела. Текла вся. А я? Мне Гельку забыть нужно. Я уже в грязи — никакой душ не поможет. Грехом больше, грехом меньше.
— Сама напросилась, — жестко впечатал в стеклянную стену. — Потом не плачь, — и взял сзади. Больно, резко, без подготовки. Нежным я был только с одной женщиной. Зря, нужно было быть жестче. Тогда бы не осмелилась ослушаться. Теперь буду истинным мерзавцем, которого заботливо воспитали циничный папа и слабохарактерная мама.
Вечером нас с Ангелиной ждали на ужин родители. О разводе никто не знал. Я и сам до последнего надеялся на ее благоразумие. Но нет так нет: умерла так умерла. Я слово держу, обратного пути нет.
— Что теперь будет? — Марьяна подошла со спины и обняла за талию. Я раздраженно напрягся, застегивая белую сорочку.
— Ничего не будет. Ты вернешься домой к мужу и дочери. Я поеду к родителям на ужин. У каждого своя жизнь, — прохладно объявил. Дружба заканчивалась ровно там, где начиналась постель. С Марьяной всегда было легко и понятно, как с мужиком и братаном. Видимо, не просто так Марат подкалывал, что она смотрит на меня глазами недоенной коровы. Я осаживал, списывая на природный цинизм лучшего друга: он в принципе не верил в дружбу между мужчиной и женщиной.
— Тимур, но я хочу быть с тобой. Олег никогда не значил для меня столько, сколько ты. Знаешь же, что брак у нас не по любви.
— А мой был по любви, — обернулся, припечатав злым взглядом. — Я только сегодня развелся. Жена уехала. Ребенок — генетический урод. Какие претензии?! Ты чего от меня хочешь?!
— Прости, — шумно сглотнула, пальцами попыталась убрать с моего лба еще влажную челку. Я дернул головой, на автомате поправляя стрижку. — Я буду ждать тебя. Буду ждать сколько нужно.
— Марьяна, — смотрел исподлобья, — подумай трижды о своем решении. Я ведь могу никогда не прийти.
Я не знал, чего она от меня хочет, чего ждет. Я сам от женщин больше ничего не ждал: попробовал, не получилось, ок, нормально.
Я очень любил свою Белоснежку, готов быть ее семью гномами и прекрасным принцем в одном лице. Единственное, о чем просил — быть всегда на моей стороне: ты со мной, я с тобой — ничего сложного. Не вышло. С той, кого полюбил с первого взгляда, не вышло, что уж говорить о любой другой
