Не твоя семья - Оливия Лейк
— Вон, — с улыбкой кивнул на сестру, — Есеню потискай, — и покачал головой. — Пирожное с кремом, — так он называл всю в кружеве, розовую, румяную девчонку.
Есения ехала на отце, естественно. Забралась на плечи и правила, куда на ум придет. Это папина дочка чистой воды. Дело не в том, что сам Тимур как-то разделял детей, просто я была строже. Есения проказница, а папа в принципе слишком много позволял обоим. Если Егор был уже вменяем и различал хотя бы в теории хорошо и плохо, то наша четырехлетка — маленькая катастрофа. Ей точно нужна будет жесткая рука.
— Мам, Есеню забери, мне с папой поездку на новогодние праздники обсудить нужно.
— Какую поездку? — удивленно переспросила.
— Ой, — сделал невинные глазки. — Никакую.
Егор убежал навстречу отцу с сестрой. Я отвлеклась на гостей, мысленно вспоминая следующие два года после пересадки. В то время мы приняли два важных решения. Первое, Тимур ушел из политики. Должность министра была практически его, осталось подписать указ, но одним из вечеров мы сидели вдвоем у камина, разговаривали ни о чем и обо всем, обсуждали наши планы на будущее. Тимур сказал, что не хочет больше играть с высокими ставками. Хочет больше личной свободы и времени на семью. Я готова была поддержать его в амбициозной карьере чиновника, но когда решил завязать со всем этим — вдвойне обрадовалась. Я хочу мужа рядом больше и чаще — кто меня осудит за это?!
Второе судьбоносное решение: мы захотели попробовать родить еще одного ребенка. Это для нас был момент наивысшего доверия друг к другу, но на этот раз мы начали подготовку максимально задолго: советовались, задавали вопросы, озвучивали страхи и опасения. Нам предложили как один из вариантов — эко. Оно исключало генетические аномалии. Да, процедура не прогулка по летнему саду, но мы лишились хотя бы половины страхов, а еще нам разрешили выбрать пол ребенка. С учетом анамнеза для нас сделали исключение. Вообще это категорически запрещено. Мы захотели дочку.
— Душа моя, о чем задумалась? — Тимур обнял сзади.
— О тебе, — шепнула в ответ и громко добавила: — Кто это ко мне пришел!
— Этя я! — ответила дочка. Я подхватила это пирожное в королевском платье, которое не хотел обнять и поцеловать только абсолютно бесчувственный человек.
— Гель, я отойду, Егор ждет. Кое-что обсудить…
— Что именно? — невинно захлопала глазами.
— Потом узнаешь, — меня поцеловал в губы, а Есению чмокнул в нос.
Ладно уж, пусть мои мужчины плетут свои добрые интриги, а мы пойдем торт достанем.
— Тортик будешь?
— Будю.
Мы пошли готовить торт с десятью свечками. Праздник-то в самом разгаре!
Мы с Гелей приехали в хоспис. Сегодня была вторая годовщина со смерти отца. Для него эти годы были, наверное, самыми не простыми в жизни. Мама не отступила, и они все-таки развелись. Отец все равно пытался ее вернуть. Просил прощения. И не только у матери. У меня и Ангелины. Внуков видеть хотел. Мы с женой не стали закусывать удела и становиться в позу. Жизнь слишком ценная и хрупкая вещь, чтобы тратить на обиды, месть, гордыню.
Мама больше не хотела входить с отцом в одну реку, но они продолжали общаться — столько лет вместе, родные люди. Два года назад отца настиг обширный инфаркт. Он умер в больнице. Просил похоронить его на маленьком кладбище в детском хосписе. Рядом с младшим сыном. Это было его последним желанием перед кончиной. Возможно, решил если не в жизни, то в смерти замолить свой грех. Пришло осознание, и земное поблекло в сравнении с неизбежным. Хотелось бы верить, что это не только забота о душе перед концом, но и искреннее желание исправить ошибки прошлого. Время упущено, конечно, ничего не вернуть, но раскаяние — это не мало, по себе знаю.
— Привет, — поцеловал маму. Она уже была здесь. Два надгробия, две ухоженные могилки. Эти годы мама активно помогала нам с организацией и функционированием фонда «Наши дети». Она не просто посвятила себя внукам, а в принципе детям со сложными и тяжелыми диагнозами. Все мы грешны, но не все стремились искупить свои грехи.
— Ольга Сергеевна, — Геля погладила ее по плечу и положила цветы. Мы не плакали и не страдали: оно уже не по живому, осталась светлая грусть. Я обнимал жену, свою хрупкую нежную красавицу. Она исполнила еще одну свою мечту: открыла собственную галерею: много рисовала, проектировала, освоила искусство фотографии и продвигала молодых художников со всех уголков нашей большой страны.
У меня тоже к сорока годам хобби появилось — наверное, первое в жизни, до этого все было завязано либо заработать, либо подняться и возвыситься в иерархии элит.
Егор всегда тянулся к конструированию и меня подсадил. Теперь вместе в гараже собирали двигатели и ставили их куда нужно и нет. На велосипед Егора. Можно было купить, это легче. Но мы вдвоем и своими руками. Правда, стиральную машину не нужно было разбирать и осматривать мотор. Пришлось покупать новую.
— Мам, тебя подвезти? — мы вместе вышли за ворота хосписа.
— Нет, я хочу прогуляться.
Мы попрощались. Я повел Ангелину к машине, усадил, пристегнул. Скоро Новый год, на улице хорошо подморозило.
— Куда мы? — удивленно спросила, когда свернул на дорогу из города.
— В отпуск. Вдвоем.
— Сейчас?! Вот прямо сразу?! — ошеломленно распахнула глаза. — А дети?! Как дети, Тим?!
— Твои родители их обоих забирают на праздники. Мы с Егором все порешали.
— А работа? У меня вообще еще не закончилась последняя рабочая неделя, — спросила, но уже улыбалась.
— Тебя отпустили, не волнуйся.
— А галерея, новогодняя выставка?
— Карина все взяла на себя, — у меня на все аргументы были контраргументы.
— Мантуров, ты как всегда. Все устроил, все решил, — недовольной, правда, она не выглядела.
— Я соскучился. Мы давно никуда не выбирались вдвоем. Хочешь узнать, куда мы летим?
— Нет, — просто ответила. — Я же с тобой. Какая разница… — и положила голову мне на плечо. Действительно неважно куда, главное вместе…
Конец
