Земля медузы - Оксана Ветловская
— Почему вы не уехали тогда, два года назад, когда всё это началось?
— А куда мне ехать? В моей жизни нет смысла. Когда-то я ненавидел этот остров, мечтал о другой жизни… Потом смирился.
— В чём смысл существования ёкаев?
— Я не могу выразить, — помолчав, сказал фельдшер. — У людей нет подходящих слов. Нет понятийных категорий. Это не осмыслить интеллектом. Я могу только ощущать. Ты тоже скоро ощутишь. И сам всё узнаешь.
Родион с усилием сглотнул. Сквозь вязкий ужас настойчиво пробивалось новое чувство: жгучий протест и отчаянная злоба — на несчастное и проклятое место, когда-то служившее ему домом, на неведомых существ, на себя самого.
— Ощущайте тут сами всё это дерьмо. Я ухожу. У меня есть цель. Я хочу начать всё сначала.
Родион решительно отвернулся и шагнул к двери, но некое движение, едва замеченное краем глаза, заставило его обернуться — как раз вовремя, чтобы успеть отшатнуться от протянувшихся к нему остроконечных щупалец, росших из руки фельдшера.
— Ты уже почти один из нас. Не сопротивляйся. Людские цели глупы и мелочны, они нас раздражают. Тех, кто нас раздражает, мы убиваем, — произнёс фельдшер уже нечеловеческим, скрежещущим голосом, полностью лишённым интонаций.
Родион схватил табуретку и со всей силы швырнул в то, что раньше было Василием Ивановичем. Выбежал за дверь приёмного кабинета, захлопнул её и придвинул к ней тумбочку, стоявшую в прихожей. Когда выбегал из дома, услышал, как где-то разбилось стекло.
Он что было духу бежал по «централке», но теперь это было не паническое бегство в никуда, а целенаправленное движение. Родион намеревался забрать свою сумку из квартиры отцовского сослуживца. Там были документы, деньги, банковские карты. А потом… Родион понимал, что вероятнее всего не сыщет в посёлке ни единого человека, который согласится подвезти его до «центра» даже за очень крупную сумму. Все люди давно покинули это место. Оставались лишь те, кто людьми уже не был. Значит, надо уходить пешком. Но прежде попробовать сунуться в военную часть. Дисциплина, приказы, связь с материком. Хоть какие-то цели и задачи. Может, там ещё были люди.
Шторм надвигался на посёлок с востока, на сутки раньше, чем обещали прогнозы. Полнеба уже сожрала кипучая тьма туч. От порывов холодного ветра перехватывало дыхание. Вдалеке грохотал гром — гулкие эти звуки были странно повторяющимися, равномерными, будто на горизонте бил космических размеров молот. Спрятаться где-то, переждать? Родион чувствовал, как из окон «заброшек» за ним следят. Он был здесь чужеродным элементом — тем, что следовало либо перестроить под себя, либо уничтожить.
Родион наспех покидал в сумку вещи, убедился, что документы и бумажник на месте. Ещё раз взглянул на экран телефона — связи по-прежнему не было. В предгрозовых сумерках померещилось, будто ногти на его руках слишком темны, а кожа напоминает чешую. В ужасе Родион ударил по старому расшатанному выключателю: зажёгся свет, тщедушный, мигающий, но его хватило на то, чтобы убедиться: с руками пока всё в порядке.
Перед уходом Родион не смог не заглянуть на кухню, где, как обычно, сидел почти без движения бывший сослуживец отца. Чудовищная опухоль на ноге пожилого мужчины прорвала ветхую ткань тренировочных штанов. Под обрывками виднелось нечто тёмно-красное, со множеством — Родиону сначала показалось, гнойников, — но это были глаза. Маленькие белесые буркалы дружно уставились на него крохотными зрачками.
— Ты не уйдёшь, — печально сказал мужчина. — Поверь мне, лучше сдаться. Так легче.
— Да пошли вы, — сказал Родион, в пару шагов пересёк крохотную прихожую и захлопнул за собой дверь.
Небо превратилось в сплошное клубящееся чёрно-серое месиво, подсвечиваемое изнутри беззвучными молниями. В окнах первых этажей виднелись бледно-серые, как рыбьи брюха, лица. Монотонные глухие удары доносились из-под земли. «Шторм идёт. Они готовятся праздновать». Родион бежал по разбитым бетонным плитам к военной части.
Однако уже издали он увидел, что ворота части — всё-таки бывшей — распахнуты, а в окнах КПП пляшут зелёные огни. Что-то там происходило, на территории за воротами: виднелись синие вспышки, доносился гул, а потом из ворот выкатилось объятое пламенем автомобильное колесо. Или покрышка. Родион не стал приглядываться, сразу побежал прочь, но он готов был поклясться, что в центр колеса была вставлена живая человеческая голова: она разевала рот и вращала глазами.
Окончательно выдохшись, Родион шагал по «стратегичке», оставив позади окраинные дома. Надо экономить силы. Ещё пригодятся. Придётся идти через лес, и не приведи случай наткнуться на медведя. Хотя ещё неизвестно, что страшнее: зверь или ёкаи… С океана дул сильнейший ветер, однако вопреки всем законам физики за поворотом «стратегички» полоскался плотный туман — он извергался из расщелины неподалёку, раздувал призрачный купол, расстилал над дорогой ядовитые щупальца.
«Ты не уйдёшь».
Родион чертыхнулся, сошёл с дороги влево и снова бросился бежать — теперь по узкой тропе среди бамбука, ведущей к грунтовке. Ему всё казалось, что в следующее же мгновение что-нибудь высунется из густых зарослей и схватит его за щиколотки.
Вот и грунтовка. Выезд к заливу. Небо катило над головой лавины туч, океан ревел. Через заросли курильского леса не пройти. Оставался единственный путь — по «отливу».
Ни сегодня, ни накануне Родион не смотрел расписания местных приливов и отливов (сайт с таким расписанием он ещё перед прилётом на Курилы нашёл в Сети). Однако необъяснимым чутьём, шестым чувством родившегося и выросшего в этих местах человека Родион ощущал, что сейчас пока ещё идёт отлив, и он может успеть, если море не сильно разойдётся. На последнее надежды было мало, затея отдавала чистым безумием, но всё же…
Родион обернулся и в последний раз посмотрел на посёлок своего детства. Над плоскими рубероидными кровлями домов поднимался туманный монстр, нынешний хозяин этих мест: гигантская медуза, её округлый купол был пару километров в поперечнике. Наверняка фельдшер Василий Иванович знал, как японцы называют этого ёкая, главного над прочими здесь.
Родион шагнул на чёрный песок у самых скал; бесновавшимся волнам, что становились всё выше, ещё недоставало мощи докатиться сюда. И снова побежал. Из последних сил. Он ещё может вернуться в Москву и вернуть Наташку. И начать всё сначала.
Пляж под отвесными скалами, единственный путь к посёлку, тем временем уже почти полностью захлёстывали тяжёлые волны, серая пена лизала Родиону ноги, его одежда промокла от брызг.
Начинался прилив. Приближался шторм.
Автор: Оксана Ветловская, 2019
