Гвардия Хаоса - Ардо вин Акисс
Жандарм, которому определенно помешали исполнять его прямые обязанности, нахмурился.
– Она сбежала из приюта. Вы в курсе, что она сирота, гражданин..?
Дженази только улыбнулся в ответ, а через несколько секунд и до жандарма дошло значение слова «племянница».
– Гражданин, вы что, ее родственник? – у мужчины в форме глаза полезли на лоб, он едва не присвистнул от удивления. А потом посерьезнел:
– Не замечаю за вами семейного сходства. Вы можете подтвердить свое родство? К тому же официально Юрика все еще является подопечной городского приюта для сирот. И да, совсем забыл: она у нас числится как вероятная свидетельница массового убийства. Так и так вам обоим придется проследовать за мной в участок, гражданин... извольте ваши документы.
Дженази только вздохнул в ответ. Документов у него при себе, видимо, не было.
Жандарм потянулся за своей дубинкой.
Хрясь!
Когда бессознательное (а может и мертвое) тело жандарма полностью осело на землю, Юрики рядом с Дженази уже не было.
«Придурок! Идиот! Больной на голову! Псих! Напасть на жандарма на глазах у десятка свидетелей! Не знаю, кто он там на самом деле, но чем дальше я от него буду находиться, тем лучше,» – мысленно ругалась девушка, юркнув в один из узких кривых переулков и удаляясь от места происшествия с максимально возможной скоростью. Дженази додумался снять с нее шапку там, где было достаточно людно – на одном из городских перекрестков по пути к железнодорожному вокзалу. Она протестовала против этого маршрута еще тогда, когда дядя объяснил ей, куда они отправятся для начала. Предлагала пробираться окраинами, но нет, он же лучше знает, как следует поступать... И что он теперь имеет? Всю городскую жандармерию на хвосте и листок с фотороботом на доске «В розыске»?
– Ты же собиралась встретиться с Ришари, – прозвучало у Юрики за спиной, когда она наконец остановилась. Девушка выругалась и обернулась, чтобы встретиться с Дженази взглядом.
– Ты хоть понимаешь, что натворил?
– Убрал с дороги препятствие. Придерживаюсь принципа «нет человека – нет проблемы».
Юрику затрясло.
– Не бойся, с тем славным парнем все в порядке, даже голова болеть не будет. Мне рравятся люди, которые способны припереть к стенке аргументами и логикой.
– Идиот... – девушка села на землю и, совершенно беспомощная перед стихией в виде чужой глупости, заплакала.
«Черт! Он же с виду такой умный... Черт!»
– Ты считаешь, что было бы разумным пойти за ним в участок? – спросил Дженази, чуть посерьезнев.
– Мы могли убежать, – ответила Юрика сквозь слезы. – Или пойти с ним и обезвредить по дороге – где-нибудь, где двадцать человек не смогут увидеть, как ты бьешь представителя закона по голове.
– Если бы я поступил именно так, то в конце мне пришлось бы «бить по голове» все ваше городское управление. Это хлопотно. Не было бы у нас по пути безлюдных мест, определенно.
– Мы могли убежать...
Внезапно разозлившись, Дженази схватил Юрику за плечи и поставил ее на ноги. Она попыталась отстраниться, с испугом глядя в его ярко заблестевшие глаза, фиолетовый цвет которых стал еще насыщеннее.
– Послушай меня, Юрика. Мы ни от кого не прячемся и ни от кого не убегаем. Ты – не сирота, у тебя есть мать, братья и я; тебе нет никакого смысла возвращаться в приют. Местные представители закона не смогут привлечь твоего брата к ответственности – им нет смысла за тобой гоняться. Тебе не нужно переживать, если нас снова попытаются задержать – я справлюсь с любой проблемой.
– Как пять минут назад?
Дженази отпустил Юрику и отвел взгляд в сторону.
– Ну, этот метод работает...
– Я никуда с тобой не пойду! – для пущего эффекта девушка хотела еще топнуть ногой, но ей слегка не хватило уверенности. Да, она понимала, что сейчас просто закатывает истерику, но как еще ей убедить этого... своего дядю действовать более осторожно? Если уж заплакала впервые за четыре года, то изволь идти до конца в своих эмоциональных порывах.
«Боже, я впервые применяю «эти женские штучки». Сама себе противна...»
Выражение лица Дженази стало непроницаемым. И очень, очень спокойным. И все попытки к сопротивлению были тщетны, когда он одной рукой обхватил ее за талию и потащил в сторону (о ужас!) оживленной улицы, словно мешок с сыпучим содержим.
– Дядя!
Разумеется, он ее не отпустил, и даже не сбавил шаг.
– Дядя!
До поворота на одну из самых многолюдных улиц Ховина оставалось каких-то пятнадцать шагов.
– Дядя, я все поняла! Я буду тебя слушаться и больше не буду никуда убегать, даже если за нами начнут гоняться танки. Только поставь меня на землю, пожалуйста...
Это помогло. Ощутив твердую почву под ногами, Юрика, семеня следом и чувствуя себя послушной собачкой (что ее злило просто невероятно), спросила, стараясь, чтобы прозвучало нейтрально:
– Ты все вопросы решаешь грубой силой?
– Только она что-то решает в этом мире.
– Я всегда думала, что деньги.
– Нет. Только сила.
Девушка фыркнула, но спорить не стала. Примерно минут десять, пока Дженази не остановился напротив стеклянной витрины одного очень популярного в Ховине кафе. Нужно ли говорить, что Юрика всегда хотела в него зайти, но боялась?
– Если у тебя есть миллиард, то считай, что и весь мир у тебя в кармане... Ты же не собираешься сюда зайти? Нас уже должны искать жандармы. С особым рвением.
– Хочу угостить племянницу кофе и пирожным.
– Но я не хочу, – запротестовала Юрика, но тихо – стеснялась прохожих. А еще она не представляла, как сможет зайти в настолько шикарное место. Она! Малолетняя преступница с настолько размытыми представлениями о морали и гражданской ответственности, что ей даже в голову не приходило винить в чем-то всех тех людей, которые желали изолировать ее от общества. К тому же она со стыда сгорит под насмешливыми взглядами всех этих богатеев! Да, на ней приличная одежда, но стоило только кому-то посмотреть на нее, как девушка тут же съеживалась, ощущая себя Отзолкой, которой крестная-волшебница выдала новое платье, но не объяснила, как его носить. Дяде хорошо, он, похоже, всю жизнь ходит в приличных людях. А она? Ни разу без опаски не высовывалась из городских закоулков.
