Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2013 № 06
И предметы, пришедшие Оттуда, могут оказаться магическими. Код пять, Паша. Код пять.
Дурацкий этот разговор состоялся три года тому назад. Не могу сказать, что я поверил Михаилу: все-таки иллюзионисты, скажем деликатно, люди особые. Я же лично в чудеса никогда не верил. До тех пор, пока на моем столе не появилось это самое приглашение…
Тогда, три года назад, на прощание попросил:
— Паша, если ты когда-нибудь увидишь что-то, напоминающее Код пять, сразу зови меня.
И вот спустя три года я выполнил его просьбу.
— Ну, и что ты думаешь об этой карточке? — спросил я.
— Что думаю? — медленно сказал Михаил. — Я думаю, что для всего на свете существует иррациональное объяснение.
— Ты и так обычно выражаешься невразумительно, но на этот раз превзошел самого себя.
Друг вздохнул и бережно положил карточку на стол.
— Можно, я заварю у тебя кофе?
— Валяй, — махнул рукой я.
Настоящие мужчины, конечно, заваривают растворимую бурду, однако не так давно я приобрел настоящую турку. Пока Михаил зажигал огонь, отмерял нужное количество воды и вскрывал новый пакет с кофе, я сделал парочку бутербродов.
Наконец жидкость цвета дегтя потекла по кружкам.
— В общем, слушай, — сказал он. — Помнишь, я рассказывал тебе про параллельные вселенные?
Я кивнул.
— Все они находятся с нами в одном пространстве, — нервно сказал Миша. — Все они, миллионы и триллионы, в одной с нами комнате. Тысячи лестниц. Миллиарды газовых плит. Столпотворения людей.
В другой ситуации я бы не стал всерьез относиться к этим словам, но сейчас они заставили меня поежиться.
— И еще, — продолжал Миша. — Все эти вселенные входят в некую громадную Метавселенную. Существует некая система. И иногда эта система дает сбой. Как компьютер.
Он поднял на меня взгляд, и мне показалось, что у его темных глаз нет дна. Я почувствовал себя как при просмотре очень хорошего триллера в темной комнате.
— И тогда письмо, отправленное в одном мире, приходит в другой, — закончил Михаил.
Перед моим внутренним взором разворачивалась жутковатая картина. Кто-то с треугольными ушками отдает распоряжение насчет отбивных, лениво выговаривает прислуге, подписывает очередное приглашение, отдает его слуге, тот бросает письмо в почтовый ящик… И тут система ошибается. Дает сбой.
Письмо приходит совсем не туда, куда должно было. Не в ту вселенную.
Как там говорил кто-то из великих? А не превращаются ли столы за нашей спиной в кенгуру?
— Не думаю, что этот клочок бумаги стоит кому-то показывать, — проговорил Миша. — И еще… Паша, помнишь, что я тебе говорил о вещах, проходящих через «пуповину», «червоточину»? Вещи, пришедшие из иного мира, заряжены его законами. Магией, если хочешь. Они сами образуют возмущения времени-пространства. Они сами становятся «червоточиной».
Невероятное подозрение заворочалось у меня где-то под черепной коробкой, и я посмотрел на Мишу.
Друг кивнул.
— Да, Паша. Ты понял правильно. Если взять этот билет, ты сможешь попасть на бал эльфов.
— О, дьявол! — вырвалось у меня. — Не могу поверить.
— Не верь, — тихо согласился Михаил. — Но не вздумай проверять.
Он положил чайную ложку на стол и встал.
— Такие вот дела, — сухо сказал он. — Знаешь… я все-таки устал. Почти не спал вчера. Концерт, потом банкет, фокусы показывал. Пойду-ка я спать. А ты не трогай эту штуку. Ни в коем случае не трогай. Кто его знает, при каких условиях она сможет послужить Вратами…
«Запру ее в шкатулку и забуду до скончания веков», — мелькнуло у меня в голове.
— А знаешь что, — вдруг предложил Миша. — Отдайка ее мне. Я все же по долгу службы имею дело с магией…
Огоньки в его глазах были красноречивее слов.
— Бери, — согласился я. — Зачем она мне сдалась?
Наутро, когда я проснулся, все происходившее накануне, показалось бредовым сном. Я позвонил Мишке, но телефонную трубку он не снял. Понятно, отсыпается.
Днем мобильник ответил, что номер не зарегистрирован в сети. Что ж, бывает. Но потом мне позвонила Мишкина подруга и стала спрашивать, когда я видел его в последний раз…
В общем, он исчез. А спустя неделю на мою электронную почту пришло странное письмо.
* * *
«Паша, как видишь, я жив. Долгое время я искал что-то подобное и вот нашел. В том, что странное приглашение попало тебе в руки, я вижу перст судьбы.
Павел, ты никогда не задумывался, почему у меня такие тонкие пальцы и отличный музыкальный слух?
Мои приемные родители нашли меня в корзине, благоухающей цветами, запахов которых в вашем мире я так и не смог найти. Некоторые посылки, я тебе говорил, приходят не по назначению, помнишь?
Я уже не смогу вернуться в ваш мир, хотя, возможно, это было бы время от времени приятно. Тем не менее, я еще обладаю остаточной магией человеческого мира, а потому могу отправить тебе письмо. Впрочем, учти: период его полураспада невелик — десять ваших дней.
Мое присутствие у вас нарушало баланс сил. Возникала утечка магии, и это помогало мне творить чудеса. Для отвода глаз пришлось, конечно, научиться и обычным трюкам. Паша, хочу предупредить: система всегда стремится к равновесию. Если ты попытаешься рассказать кому-то о том, что произошло, система устранит тебя.
Как — не знаю. Быть может, нелепая и непонятная череда случайностей бросит тебя под автобус, а может быть, ты просто исчезнешь, словно тебя никогда не было.
«Червоточины» — это сбой системы. Система избавляется от «червоточин». И даже от памяти о них. Будь благоразумным.
Обнимаю.
Искренне твой, Мираэль Сельвиараин Тээль».
* * *
Спустя два дня буквы в письме словно слипались, в словах появились ошибки. Через неделю письмо и вовсе читалось квадратиками. Почтовый клиент не смог определить кодировку.
Именно потому я пишу все это.
Что, если моя память сотрется так же, как письмо Михаила?
Быть может, энтропия воздействует на напечатанное не так сильно, как на слова? Быть может, через полгода я прочитаю это как послание в электронной бутылке самому себе? Я выложу текст в ЭДСЭДС, в сети «Мы пишем». Отправлю в несколько журналов.
Собственно, он уже набран, и я сижу возле экрана компьютера.
Осталось последнее — нажать Enter, но меня пробирает дрожь.
Что за ерунда, чего я боюсь?
Система будет сопротивляться распространению воспоминаний? Безликая, невидимая Система, вне-пространство, куда погружены все неисчислимые вселенные? Чудовищный, незримый монстр мироздания?
Меня удалят, сотрут, словно космический шутник нажмет на delete?
И все-таки я не могу отступить, иначе придется жить с этой ношей за спиной, вечно оглядываясь и опасаясь.
Именно поэтому я кладу палец на клавиатуру и нажима…
ПОЧЕТНЫЙ ДИПЛОМ
В этом выпуске мы поговорим о том, зачем на шахте жалюзи, как заменить пилота, чему учат бабушкины ходики и как устроен умножитель… воздуха.
ЧТОБЫ НА ШАХТАХ НЕ ГИБЛИ ЛЮДИ
«Недавно в Воркуте, на шахте «Воркутинская», произошло очередное ЧП. Взорвался метан, погибли люди.
При этом, как оказалось, датчики, которые должны были бы отметить повышенное содержание газа, не сработали…
Вот я и предлагаю. Во-первых, надо поставить более современные датчики газа. Раньше шахтеры брали с собой под землю канареек, которые очень чувствительны к запаху газа. Так неужто сегодня инженеры не в состоянии создать «электронные носы» по аналогии с канареечными?..
Во-вторых, чтобы сократить радиус действия ударной волны при взрыве, надо ставить в штреках подвижные стальные жалюзи, подобные тем, что есть в некоторых магазинах. В свернутом состоянии они висят под потолком, никому не мешая. А при ЧП по команде датчика жалюзи тут же падают вниз, перекрывая путь ударной волне».
Такое предложение прислал нам из Караганды шестиклассник Андрей Высоковский. Его разработка понравилась нам тем, что школьник принял близко к сердцу чужую беду. Он живет в шахтерском городе и, видимо, хорошо знает, какая это опасная профессия — шахтер.
И решение Андрея в целом правильное. Он прекрасно понимает, что в XXI веке надеяться лишь на канареек как-то несерьезно. Их уже давно заменили электронные газоанализаторы. Во многих случаях они действуют достаточно оперативно. Беда только в том, что загазованность в штреке, а затем и взрыв зачастую нарастают столь стремительно, что люди ничего не успевают предпринять. Тут нужна автоматика.
Об этом отлично осведомлен карагандинский инженер В.М. Плотников, который всю свою изобретательскую жизнь посвятил борьбе с подземными пожарами. Огонь страшен всегда и везде. Но, пожалуй, особенно опасен он под землей. Шахтерам некуда бежать, да и распространяется пожар обычно молниеносно, поскольку сопровождается взрывами метана.
