Крах всего святого - Илья В. Попов
— Так то всего лишь крыса, господин. Их внутри навалом — тож капустку пожрать любят. Если хотите, можете сами посмотреть, токма дайте мне фонарь зажечь…
— Нет, благодарю, — пробурчал мужчина и, судя по тому, как тряхнуло повозку, спешно выбрался наружу. — Ненавижу этих гнусных тварей, бррр… Все, езжай давай.
Уже трясясь в повозке, что неслась так быстро, как могла, подскакивая и трясясь, и слушая крики Одрика, подгоняющего своих кобылок, Мелэйна все еще не могла поверить, что им удалось спастись. Парень пришел в себя только под утро — он еще долго не понимал, как очутился так далеко от своих мучителей и даже когда Одрик срезал ему волосы, а Мелэйна излечила самые серьезные раны и помогла отмыться от крови, до сих пор думал, что это какое-то новое изощренное издевательство — подарить ему сладостный миг свободы, дабы через мгновение вновь нацепить кандалы; и лишь натягивая чистую рубаху, которую предусмотрительно взял с собой Одрик, парень вдруг разрыдался и заключил девушку в столь крепкие объятья, что она с трудом могла вдохнуть.
Распрощались они вблизи владений барона Ружа, которому Одрик и впрямь вез капусту; Мелэйна, напоследок обняв обоих мужчин, осенила каждого полукругом и проговорила слова молитвы — хоть и не была до конца уверена, что теперь это ей позволительно — и отправилась на юг, подальше от храма. Спасенный же парень поехал дальше с Одриком, правда, теперь он не прятался словно вор, а сидел рядом с ним на козлах. Но вряд ли бы кто узнал в нем вчерашнего пленника, ведь выглядел он совершенно другим человеком — даже не сколько от того, что отмылся, потерял волосы и сменил одежду, как от того, сколь уверенно он выглядел, держа спину прямо, а голову гордо приподнятой. Он проговорился, что родня его живет в одном из Вольных Городов — и Одрик согласился довезти его до Соленого Тракта, где тот без труда мог бы найти себе попутчиков среди многочисленных торговцев, что круглый год перевозят товары туда и обратно. А сама Мелэйна вскоре услыхала про таинственную женщину, помогавшую найти дорогу заплутавшим людям…
* * *
— Да вот откуда у тебя такой опыт в побегах, — пошутил Стефан, на что Мелэйна лишь слабо улыбнулась. — Но история если честно довольно паршивая. А что если того типа и впрямь взяли за дело?
— Я… я думала об этом, — призналась Мелэйна и вздохнула. — Но, все же, если бы был хотя бы один шанс, что он невиновен… я просто не могла его оставить. И если этим поступком я помогла свершиться чему-то плохому — пускай меня судят боги.
— Рассказ печальный, но исход счастливый, — старик подмигнул и пригладил бороду. — И что же до сих пор вы бежите от ордена?
— Нет, — протянула Мелэйна и взглянула на Стефана, точно прося совета. — Мы…
А он на самом деле не видел ничего дурного рассказать Тедельмиду о том, что случилось в замке — ведь если пораскинуть мозгами, то кто, если не колдун объяснит им всю ту бесовщину, в кою они ненароком вляпались по самые шеи. Так что Стефан устроился поудобней и не спеша начал рассказывать их новому знакомому обо всех их недавних злоключениях — опуская, впрочем, всякие мелкие незначительные подробности — и чем дольше он говорил, тем гуще на лице друида смыкались тучи, а морщины точно становились глубже.
— … в общем, так мы в лесу и очутились, — закончил Стефан и спросил. — Вы вроде как во всяком магичестве толк знаете — мы конечно тоже люди бывалые, но вот подобной хрени еще не видывали — так что, может, проясните, что ж там вообще произойти могло?
Старик уткнулся взглядом в стену за их спинами, задумчиво сложив руки на груди и даже почти не моргая — долгое время он молчал, и Стефан уже было заподозрил, что того, быть может, хватил какой удар, но вот, наконец, Тедельмид начал говорить:
— Я расскажу вам одну легенду, которая, быть может, отчасти ею и не является. Многие и многие сотни лет назад, еще до того, как взросли и пришли в упадок первые великие народы, миром этим с момента сотворения правили Старые боги. Хозяева земли и морей, воплощения огня, воды, земли и воздуха — они были той самой незримой силой, что поддерживала порядок в нашем мире, наблюдая за тем, чтобы ход вещей шел так, как должен. Силой не доброй, но и не злой — ведь молния, ударившая в чей-то дом, сделала это не от злого умысла, а по причине своей природы; река же, разлившись по весне и затопив деревню, не желала навредить ее жителям, но сделала это потому, что иначе не может. Но, как говаривали старики, потом в этот мир пришли они. Другие боги. Древние. В ваших сказах вы называете их…
— Падшие? — содрогнувшись, произнесла Мелэйна.
— Именно, — кивнул друид. — Даже в стертых из памяти легендах, которые устами передавались из поколения в поколение, не упоминалось, что же произошло дальше, но ясно было одно — началась война, едва не погубившая все сущее. Океаны иссушивались и растекались вновь, небеса возгорали пламенем, ветра сходили с ума, вырывая горы, точно веточки, а целые континенты исчезали в толще воды вместе со всеми существами, кто их населял. Истории о содрогнувшей мир катастрофе есть у почти каждого народа — пускай они и различаются в деталях, но совпадений слишком много, чтобы считать их просто выдумкой.
— Но Падшие же проиграли? — спросил Стефан и повернул голову к Мелэйне. — Помнится, матушка в детстве мне читала вслух какое-то писание… что-то там про низвержение в бездну и всякое такое.
— Ни одна из сторон не одержала победу, — покачал головой Тедельмид. — Во всяком случае, это то, что я слышал. Многие Старые боги погибли, оставшиеся ушли или уснули, а Древние — как оказалось, куда более могущественные, чем представлялось — хоть и были повержены, но все же выжили. Да и как уничтожить
