Трофей для Зверя - Полина Верховцева
Что она упускала? Что не видела за этой мирной картинкой благополучной деревни?
…Или не слышала?
Рядом громким смехом взорвалась компания мужиков в стеганых тулупах. Этот смех взбесил еще сильнее.
Тихо! — крикнула Мелена.
Недоуменно переглядываясь, мужики обернулись к ней:
— Что…
Заткнулись все! Живо!
Те возмущенно притихли. Только староста, подбоченившись, выступил вперед:
— Короле Вейлора больше нет. И ты не глава королевской стражи, и не имеешь права…
— Заткнись, — процедила сквозь зубы, распуская искрящий хвост плети.
Мужчина хоть и был крепким, но молва о Мел бежала далеко впереди нее, и вступать с ней в конфликт напрямую никто не хотел.
— Нельзя так грубо, — только и смог сказать староста, чувствуя себя не в своей тарелке. Люди смотрели на него и ждали защиты, а он не мог заткнуть эту выскочку.
— Ты можешь просто закрыть свой рот? — в ее голосе звучала сталь, — все, закройте рты! Все!
Даже дети остановились, испуганно прижимая к себе санки. Над деревней повисла тишина.
Мел слушала. Поворачивалась вокруг своей оси, до рези в глазах всматриваясь то в поле, раскинувшееся за деревней, то в светлый частокол березовой рощи.
Потом нашла камень, подняла его и сжала в кулаке, впитывая то, что он мог рассказать.
И этот рассказ ей не понравился.
— Идите по домам. Закройте двери. Окна. Сидите тихо. В подпол не спускайтесь.
— Да что случилось-то? — не выдержала одна из почтенных женщин с большой, колышущейся даже под тулупом, грудью.
— Гости на подходе.
— Зачем же от гостей запираться? — не поняла женщина.
— Плохие гости. О таких надо молиться, чтобы стороной обходили.
В подтверждение ее слов деревенский пес Полкан пронзительно завыл.
— Беду кликает, — тихо произнес староста.
— Прибить окаянного!
— Ничего он не кликает! — Мел взмахнула плетью и острый щелчок пронзил воздух, останавливая кузнеца, который уже собрался прогнать пса, — не кликает, а предупреждает вас увальней. А-ну пошли, все! Дорна!
Вирта выглянула из-за соседнего проулка.
— Разгоняй всех по домам! Разрешаю кусать, пинать и хлестать по бестолковым задницам, так чтобы потом сидеть не могли.
Дорна встрепенулась, взглядом спрашивая, не шутит ли ее новая хозяйка, и та подтверждающее кивнула, но все-таки добавила:
— Только не калечь.
— Да что ты себе позволяешь?! — возмутился староста, но его слова потонули в рычании обернувшейся вирты.
В боевой ипостаси она была ужасна. Гибкий, сильный ящер с когтями и длинным, похожим на хлыста хвостом.
Взревев так, что даже молодые, да сильные парни, присели от страха, Дорна бросилась вперед, а Мелена наоборот со всех ног припустила по дороге от деревни. Отдалившись метров на сто, упала на колени, разгребла снег, ладонями вжалась в промерзшую землю и толкнула свою силу навстречу гостям.
Много их! Рвутся вперед, почуяв добычу, беснуются. И впереди не один ведущий, а несколько.
Земля уже дрожала, предвещая вторжение.
Мелена не могла пересилить их зов, но вот обмануть — другое дело.
* * *
— Дорна!
Сообразительная вирта уже разогнала всех по домам и теперь топталась за спиной у Мелены, угрожающе подняв шипы вдоль хребта. Она чувствовала валленов и была готова сражаться.
— Битвы не будет, — тихо сказала Мел.
Да и какая битва? Их двое. Деревенские не в счет — полягут за пару минут.
— Уведи их.
Вирта непонимающе склонила голову на бок. Столько раз она сражалась с роем, но такого приказа еще не получала ни разу.
— Иди за реку, через обрыв. Греми так, чтобы было слышно до самых гор. Поняла меня?
Вирта поняла. Спустя мгновение она уже приняла форму лошади.
— Мчи во весь опор!
Дорна взвилась на дыбы и, огласив поля и опустевшую деревню звонким ржанием, сорвалась с места.
Мелена же, выкладывая все что у нее было, успокаивала камень. Делала его мертвым, безжизненным, гасила любые колебания, издаваемые деревней.
Здесь ничего нет. Мертвая пустошь. Ни домов, ни людей, ни животных. Но есть ядовитые споры и непроходимые пласты породы.
Она выдумывала на ходу и сообщала это камню. Заставляла его замирать, уплотняла, строила барьер на пути у зовущих, сквозь который они не могли пробиться и ничего не видели за его пределами.
Снежная гладь впереди начала вспучиваться, и нарастающий холм стремительно несся в ее сторону. Поднимался, дрожал, дышал, как нарыв готовый вот-вот прорваться и излить на поверхность зловонный гной.
Между роем и деревней стояла только Мелена. На коленях, отчаянно вцепившись руками в стылую землю. Бледная, дрожащая от напряжения, но полная решимости идти до конца, чего бы ей это не стоило.
Движение снежного кургана замедлилось.
Она чувствовала их смятение. Зов, потерявший свою уверенность, пытался прощупать землю, за пределами барьера, который она поставила у них на пути.
Мел стояла. Представляла, что у нее за спиной ничего нет. Пустота. И показывала это рою.
Где-то вдали снова раздалось ржание. Вирта носилась кругами, отбивая копытами звонкую дробь.
Холм начал оседать и разворачиваться в ее сторону. Спустя миг на поверхности не осталось и не следа возможного прорыва, лишь глубоко под землей шевелилось что-то злое и голодное.
Мел держала барьер до тех пор, пока зов ведущих не затих окончательно, и только после этого отняла руки от земли и повалилась на снег, тяжело дыша.
Распластала руки, ноги и, не чувствуя холода уставилась, в серое зимнее небо.
Справилась. Обдурила. Отвела беду от деревни. Пожалуй, это интереснее, чем охотиться за одаренными и отправлять их в долину Изгнанников. Гораздо интереснее. И полезнее.
— Госпожа, — послышался тихий голос, — вы живы? Госпожа…
Это к ней что ли обращались?
Она приподнялась на локте и увидела деревенских. С вилами и лопатами наперевес.
Помогать что ли пришли? Дураки. Сказала же дома сидеть.
— Все в порядке с вами?
— В порядке, — она с кряхтением села, потом и вовсе поднялась на ноги, небрежно смахивая с себя снег.
— Мы видели, как вы от деревни отвернули подземных демонов. Если бы не ваша защита — хана всем нам.
Она коротко кивнула. Теперь, когда опасность миновала, ее больше интересовали не слова старосты, а то ушла ли Дорна от погони.
— Как отблагодарить вас?
— Никак.
— Ну хоть что-то…
— Дайте мне лошадь.
— Уходите? — в глазах людей застыл страх.
— Я сделала все, что могла.
Лошадь ей дали. Один из мужиков привел чубарую, седланную кобылу и передал Мелене поводья.
— А просьбу можно? — заискивающе обратился к ней староста, — не отказывайте, умоляем.
Не было у мелены времени на выполнение просьб,
