Инквизитор - Борис Вячеславович Конофальский
— А, коннетабль, уже встали? Рано встаете.
— Вы тоже — ранняя птаха, — ответил Волков.
— Если я не встану, — усмехнулся аббат, — братия моя проспит утреннюю молитву. Нам есть до молитвы нельзя, а вам, друг мой, конечно, можно. Я распорядился, вас ждут повара. Неделя, конечно, постная, но пост на служивых людей не распространяется. Идите, откушайте, чем Бог послал.
— Спасибо, господин аббат, но нам некогда, — ответил солдат и поклонился.
Ёган тоже поклонился, но смолчать не смог.
— Да как же некогда? Мы ж вчера только позавтракали. Обеда не было, ужина не было, и сейчас без завтрака? Только и делаем, что скачем туда-сюда, так и исхудать можно.
— Помолчи, болван, — сказал Волков.
— Иди, сын мой, на кухню, — чуть улыбнулся настоятель, выпроваживая Ёгана, — а я пока с твоим хозяином поговорю.
Ёган едва ли не побежал, а аббат и солдат вышли из конюшни, прошлись и уселись на лавку у стены. Аббат начал:
— Я ошибся в вас, когда вы пришли просить меня помощи для вашего барона. Я думал, что вы обычный искатель серебра, но вы оказались добрым человеком. Вы делаете дело, тяжелое дело, вот, вчера вы повесили двух людей, взяли на себя ответственность перед Господом, вы часто берете на себя ответственность, ответственность — это тяжкая ноша, знаю по себе. Я ошибался, я должен был дать вам братьев для аудита, но не дал. Теперь я готов вам помочь.
— Городские аудиторы уже получили свое, — начал, было, солдат.
— Я знаю — знаю, я сейчас, не об этом. Я вижу, вы из тех гордецов, что второй раз просить не будут, поэтому повторяю, можете просить меня, о чем хотите. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.
Аббат положил руку на голову солдату и заглянул ему в глаза:
— Бессонница?
— Да, не спал этой ночью.
— И лицо серое, плохо едите, плохо спите, тяжёлые мысли.
— Ну, бывает, что и хорошо ем.
— Что с вами? Говорите.
— Да не знаю, устал. Кажется, врагов многовато. Кажется, что все против меня, и мужчины, и… В общем, все.
— И женщины? — Спросил аббат.
Волков молчал.
— Как же я не подумал, — продолжал аббат. — Ведь вы еще не старик, но тут даже святая церковь ничем не поможет. Только молитвы. Но с молитвами, как я вижу, у вас не складывается.
— Не складывается. Молился я обычно только перед схваткой.
— Тогда крепитесь.
— Я креплюсь, — солдат встал.
— Идите и имейте ввиду, что я всегда найду для вас время. Так что, приезжайте. А сейчас идите, поешьте, а то свалитесь с коня. И помните, в нашем графстве у вас есть не только враги.
То ли хорошая утренняя еда, то ли пара добрых слов аббата, но что-то заметно улучшило состояние солдата. Ночью казалось, что все выгорело изнутри, что весь мир против него, а утром казалось, что уже, вроде, и не весь. И даже солнце пару раз выглянуло из-за туч. Ёган оседлала лошадей, и они двинулись по дороге на Малую Рютте. И, тут, как обычно, пошел дождь.
— Нет, не будет урожая, не будет, — рассуждал Ёган. — Даже рожь с такими дождями не поднимется.
Волков молчал, он хотел спать. И только дождь не давал ему заснуть в седле. А на подъезде к замку барона мелкий нудный дождь перешел в бодрый ливень. В замок, они въезжали полностью промокшие.
— Господин, — окликнул его стражник и протянул два болта для арбалета. — Поутру кузнец принес.
Болты были великолепны. Черные каленые жала чуть торчали из серебряных крыльев, отшлифованных до зеркального блеска. Баланс болта был соблюден идеально. Перья ровные, и даже древки дерева были отшлифованы.
— Надо опробовать, — не без удовольствия рассматривал Волков болты. — Только сначала переоденемся.
Они стали подниматься к себе в башню.
— Что за вонь тут опять? — Принюхивался Ёган.
— Так кошки, — сказал солдат.
— Нет, то не кошки, блевотиной воняет.
— Ну, значит, кошка наблевала.
— Увижу эту заразу — убью, — пообещал слуга.
— Обещать ты мастак, — заметил солдат.
Они зашли в комнату, Ёган забрал из окна ставни, и оба сразу увидели на столе поднос. На подносе лежал великолепный кусок ветчины, молодой сыр, яблоки, белый хлеб, и стоял кувшин. Ёган тут же схватил кувшин и понюхал.
— Вино! — Уважительно произнес он. — А барон-то вас любит.
— Черта с два от него дождешься, это баронесса прислала, — сказал солдат, садясь на кровать. — Поставь кувшин и помоги снять сапоги — мокрые насквозь.
Ёган стал стягивать сапог.
— У, зараза, — поморщился он. — Вы в блевотину наступили.
Стянув сапоги, он поставил их рядом с кроватью.
— Не ставь их тут, дурень, мало того, что ты воняешь, так еще и сапоги будут. Поставь за дверь.
Слуга понес сапоги, открыл дверь и остановился, разглядывая порог:
— Господин, тут прямо под дверью наблевано.
— Закрой дверь, болван! Дай сухие сапоги, и одежду сухую.
— Господин, это не кошка наблевала, никакая кошка столько не наблюёт. — Ёган не закрывал дверь, стоял, таращился на пол у двери.
Солдат встал и босой подошёл к двери. В полутьме на лестнице он ничего разобрать не мог. Хотел обругать слугу и тут они услышали звук.
— Тихо, — прислушался Волков, — воет кто то?
— Вроде, — согласился Ёган, — кажись, там, вверху кто-то.
— Сапоги сухие дай. — Сказал солдат.
Он обулся тут же, дал Ёгану стилет, сам обнажил меч. Вытащил из кучи оружия щит. И они стали подниматься по лестнице на верхнюю площадку башни. Люк на площадку был открыт, Ёган шёл первым, и он осторожно высунул голову наружу. Огляделся и произнёс:
— Вот оно кто выл-то.
Вылез наверх, солдат полез за ним. И там увидал мальчишку, который ходил в башню ловить кота. Он лежал, тяжело дышал, вся его одежда была во рвоте.
— Видать сожрал, чего на кухне, видишь, как его полощет, — рассуждал Ёган, разглядывая мальца.
— Ничего он не жрал на кухне, — солдат присел, стал оглядывать его внимательно, стал тормошить мальчишку, — а ну-ка, эй приди в себя.
Мальчик на секунду открыл глаза, смотрел мимо солдата, потом его передёрнуло от рвотного спазма, и он закрыл глаза.
— Дьявол, — выругался солдат, стал трясти мальчишку, — а ну просыпайся — давай.
Но тот в себя не приходил.
— Бери его, — приказал он Ёгану, — его к монахам нужно везти.
— К монахам, так к монахам, — Ёган поднял мальчика, стал аккуратно спускаться по лестнице, — А может, отлежится ещё? Чего с ним случилось то?
— Не отлежится, — сурово ответил солдат, — не видишь, что ли,
