Артефакт острее бритвы - Павел Николаевич Корнев
— Мастер Среброгор прибудет вечером, потрудитесь привести себя в порядок! — объявил поручик и небрежным взмахом зажатых в руке белых перчаток нас отпустил.
Ситуация прояснилась в комнате, где трапезничали слуги. Мастер Среброгор оказался младшим партнёром Черноводской торговой компании, и был он не простым ревизором, а внешним аудитором. Словечко это произносилось значительней некуда, да оно и понятно: партнёр, пусть даже и младший, мелкой сошкой быть не мог по определению.
Чего никто не знал, так это привлекли аудитора для выявления растрат или же у Черноводской торговой компании возникли сомнения в справедливости распределения доходов от их совместных предприятий с южноморскими негоциантами. Баюну даже пришлось вмешаться и строго-настрого запретить поднимать эту тему впредь.
После завтрака я спросил Беляну:
— Что с деньгами думаешь делать?
Та пожала плечами.
— Долг закрою, пожалуй. Вот прямо сейчас и закрою. Пусть десятую часть потеряю, но не хочу при себе такую сумму держать. Неспокойно как-то на душе.
Я кивнул.
— Да, есть смысл.
В больнице я перво-наперво наведался в ожоговое отделение, где дежурный лекарь в два счёта свёл с шеи воспалённые рубцы, ну а поскольку заплатил я напрямую, а не через кассу, обошлось без неуместных расспросов. В канцелярии сонный клерк выписал квитанцию о гашении обязательств в размере ста целковых и удержании сверх этого червонца в пользу союза негоциантов, и вот уже там я внёс деньги в кассу, ещё и все печати и подписи собрал.
После отыскал магистра Первоцвета и выпросил один из причитавшихся мне выходных, а только отправился на поиски Дарьяна, как тот сам прибежал с выпученными от изумления глазами.
— Знаешь, кого ночью в покойницкую привезли⁈ — выпалил он. — Троицу охотников на беглых рабов! Ну тех бородачей из подвальчика!
Такого развития событий я не предусмотрел и, дабы выиграть время, уточнил:
— И как они?
— Мертвее не бывает!
— Состояние тел у них какое, говорю!
— Паршивое, — ответил Дарьян и прищурился. — А что?
— Ну так если паршивое, — глянул я в ответ, — от них избавиться, наверное, надо?
Книжник открыл рот и сразу его закрыл, потом спросил:
— А точно надо?
— А что с ними ещё делать?
— Даже спрашивать ничего не буду! — заявил Дарьян и пообещал: — Так и быть, утилизирую напоследок.
— Что значит — напоследок? — не понял я.
Книжник развёл руками.
— Так всё, стажировка закончилась, — пояснил он. — Наши из Мёртвой руки мне сто очков вперёд дадут, их тут на постоянке оставляют, а меня куда-то распределят. Сейчас с телами разберусь и свободен.
— О как! — поразился я. — Ладно, освободишься — сюда подходи. У меня сегодня свободный день.
Дарьян спустился в подвал, я поднялся к магистру Первоцвету. Тот на вопрос об окончании стажировки только руками всплеснул.
— Да что ты ещё придумал! У нас остаёшься, уже ушли на тебя бумаги. Работай спокойно!
— А-а! — обрадованно протянул я и пообещал: — Завтра буду как штык!
Вернувшись на улицу, я уселся на брёвнышко, потянул в себя небесную силу и невольно поморщился, когда болью отозвался окончательно вроде бы залеченный ожог. Но от задуманного не отказался, собрал энергию, сжал её в комок и погнал по кругу в попытке прожечь оправу. Сначала направлял сгусток по часовой стрелке, а только начал терять сосредоточенность и раскрутил в обратном направлении. После вновь сделал паузу.
Постепенно приноровился и стал сжимать всё больше небесной силы, некоторое время спустя поймал ощущение подступающих изменений, но довести прожиг оправы до конца не сумел. И пот глаза заливал, и шею припекало всё сильнее — как бы так работа лекаря насмарку не пошла и не пришлось ожоги наново залечивать.
Ну его!
Я решил чуток отдохнуть и перевести дух, но тут из флигеля вышел Дарьян.
— Всё! — объявил он. — На два дня свободен как ветер!
— Завидую белой завистью, — усмехнулся я и спросил: — Не знаешь, где сейчас босяки?
Книжник самую малость смутился.
— Ну-у-у… — протянул он. — Вьюн у меня сейчас отсыпается.
— Серьёзно? — озадачился я.
— Ёрш и Огнич у тех девок остались, а мы решили пивка тяпнуть и в подвальчик вернулись, только он заперт оказался. Пришлось другое место искать, так до самого утра и колобродили. Я от силы два часа спал только.
— По тебе и не скажешь.
Дарьян молча пожал плечами.
— Пошли! — позвал я его. — У меня к босякам разговор есть.
— Вьюн похмеляться потащит, — засомневался книжник.
— Потащит, а ты не ходи.
— Не все такие упёртые как ты, Лучезар!
Я пропустил слова товарища мимо ушей. Мы покинули больницу и зашагали по улице, Дарьян поначалу мялся и сопел, потом не выдержал и сказал:
— Слушай, даже не знаю, что теперь девчонкам сказать…
— А что такое?
— Я же им изменил! — округлил глаза книжник.
— Забей и забудь, — посоветовал я.
— Так не пойдёт, — упёрся Дарьян. — Я так не могу! Это неправильно!
«Неправильно — постороннюю девку пользовать», — мог бы заметить я, но вовремя прикусил язык. Не стал говорить и о том, что хранить верность он никому не обещал, а его вертихвостки так и точно кувыркаются сейчас с кем-нибудь другим.
— Тогда вообще ничего не объясняй. Случилось и случилось. Ты самец и вожак, имеешь право!
— Тебе легко говорить, Лучезар! — разозлился Дарьян. — А мне вот не смешно ни разу! Придумай что-нибудь получше, а?
Я тяжко вздохнул и махнул рукой.
— Ладно, слушай! Ничего ты своим барышням не изменял, просто приобретал новый для себя опыт. Как ты обычно говоришь? А! Раздвигал границы познания! Так ведь дело было?
Книжник глянул на меня с нескрываемым сомнением.
— Думаешь, они поймут?
— Мой тебе совет: забудь. Но если решишь сознаться, то не кайся, а упирай на необходимость развиваться и расти над собой.
Книжник понурил голову, я пихнул его локтем в бок и предупредил:
— Только учти: если они в том же самом решат попрактиковаться, на меня не рассчитывай. Огнича зови!
— Да чтоб тебя, Лучезар! — взорвался Дарьян, потом буркнул: — Скажу, не понравилось!
Я не выдержал и
