Второе рождение - Юрий Владимирович Деревянко
– Потом подумаешь. Пошли дальше.
Она берёт в руку тросточку, лежавшую на коленях, и, на всякий случай держа перед собой, встаёт с лавочки. Она уже неплохо ходит сама, но тросточку всё ещё носит. Как третью опору. Если бы не тросточка - можно было бы принять её за обычную здоровую девушку на прогулке. Сама заказала себе в интернет-магазине одежду - и теперь выходит только в ней. Сиреневые брючки из тонкой ткани, лёгкая блузка в цветочек, туфельки на небольшом каблучке. Ничего необычного. Иногда она болтает без умолку, но сегодня что-то не в настроении.
– Дим, когда меня выпишут из больницы?
– Как только будешь готова к этому сама. Твой случай - особый.
– Таких, как я, мало?
– К счастью - очень мало. В нашей больнице первый случай. Да и в стране, кажется, единицы.
– Ты знаешь про них?
– Немного. Одного видел. Приезжал к нам для обучения. Спасатель. Скромный мужик, на вид лет тридцать. Ему полностью внешность восстановили, да и пострадал он меньше, даже может есть нормально. О себе говорил мало, больше изучали по нему технические подробности. Один раз только похвалился фотографией с семьёй. Пацан маленький, года три. Огорчался, что второго не будет.
– Бедная его жена...
– Не знаю. На фото она его обнимала.
– Можно мне тебя обнять?
Хотя она не очень-то мягкая, но обнимает нежно. Парик ей сменили на немного более длинный, так что со стороны вообще можно позавидовать такой обнимающейся парочке.
* * *
Обнявшуюся пару видно из рабочего кабинета психолога. Любопытно - что она чувствует к Дмитрию? Он - всё таки - один из главных создателей её нового тела и много времени уделяет ей. Это входит в его должностные обязанности - никто лучше него не знает её устройство и возможности. Но похоже - он привлекает её и как молодой человек. Хотя Надежда лишилась всех женских органов и половое влечение сильно ослаблено, сознание у неё по-прежнему женское. В этом отношении она прекрасный объект для изучения. И сколько бы инженеры ни утверждали, что пропорции её тела определялись компоновкой внутренних агрегатов - она получилась довольно привлекательной. Такими часто делают секс-дроидов из серии "для любителей натурализма". Разве что - грудь у них всё-таки заметно больше и лицо с более пухлыми губами.
Дмитрий гладит её по голове и что-то говорит. Она трудно привыкает к своему новому состоянию, но это вполне естественно. Особенно учитывая - сколько на неё свалилось сразу. Она долго не решалась восстановить прежние документы. Некоторые в её положении предпочитают сменить фамилию или вовсе стать безымянным номерным киборгом - и начать жизнь с чистого листа. Многие вовсе отказываются от такой жизни. И таких трудно осудить. Надежда тоже не слишком радостно восприняла, когда впервые получила на карту пенсию по инвалидности. Да - она не слишком похожа с виду на инвалида первой группы. Но её тело будет требовать периодического обслуживания, профилактики. Хорошо бы, чтобы у неё появился кто-то, кто будет присматривать за ней. Кофе совсем остыл.
* * *
То, что увидала однажды во дворе больницы, заставило вздрогнуть и остановиться. Шедшая навстречу женщина выглядела несколько пугающе. Молодая, стройная, в чёрной майке и чёрных джинсах с кожаной отделкой. Правая рука вся в татуировках, вместо левой до половины предплечья - жутковатого вида протез. Он не такой, как делают обычно - повторяющий вид живой руки. Он подчёркнуто механический, из переплетения чёрных и хромированных деталей. Особенно пугающе выглядят пальцы с тянущимися по тыльной стороне разноцветными трубочками. Немногим лучше выглядела и её голова. Правый висок выстрижен под ёжика, посередине - длинные чёрные волосы собраны в гребень, свисающий назад. А левая сторона головы закрыта титановой пластиной, состоящей из нескольких деталей. Вместо уха - выпирающий фонарь. Один из стыков пластины продолжается вытатуированной на щеке ломанной линией до уголка рта. И по обе стороны от линии - будто головки заклёпок. Но при этом всём - лёгкая улыбка и взгляд, кажущийся добрым.
– Что, милаха, пугаю? Не бойся - я током не бьюсь. Хочешь тату?
– Нет, не хочу. Я просто таких тут ещё не встречала.
– А что - часто тут бываешь?
– Я уже несколько месяцев тут.
– И с чем... Постой-ка... – вдруг вглядывается она, протягивая навстречу зататуированную руку. И вдруг у неё вырывается восторженный шепот – Ваау...
– Вы про блузку?
– Лопни моя батарейка. У тебя что - и обе руки и лицо целиком?
– А... Так заметно?
– Да нифига себе, я не сразу вдуплила. Как же ты летела, что после этого жива осталась?
– Я не летела... Я... горела.
– Лопни моя батарейка. Куколка, и докуда же ты такая куколка?
– А Вам не всё ли равно?
– Не - ну реально вообще круто выглядит. Когда ты так одета, издали не поймёшь, что с тобой что-то не так. А приглядишься - можно подумать, что вообще вся. Слышь, я не только тату набиваю. Могу тебе на край протеза рисунок хороший сделать. Будет украшать, а не портить. В натуре - тебе фри.
Это заставило отвернуться.
– У меня нет краёв.
– Чего?
– Я действительно - вся. Отстаньте от меня, пожалуйста.
– Что - реально вся? – не унимается татуировщица, идя следом. Уйти от неё не удаётся - она шагает быстрее.
– Куколка! Да это же вообще круто! У тебя что - полностью вся кожа силиконовая?!
Ничего не остаётся, как повернуться к ней и выпалить:
– Да! У меня всё! Совсем! Я вся сгорела! Только мозги остались! Что - круто?
– Лопни моя батарейка... Я Софья-Виктория, а тебя как звать?
Имя оказалось таким же необычным, как и внешность. Остановилась и представилась:
– Надежда. А Вы что - испанка? Почему такое имя?
– Мама хотела назвать Викой, а папа - Софьей. Оба жутко упёртые, так что записали двойное. Так ты - выходит - киборг?
Система дыхания не позволяет грустно вздохнуть, поэтому просто опустила голову и тихо ответила:
– Выходит - да.
– Ты чего
