Артефакт острее бритвы - Павел Николаевич Корнев
— А за рабов платит чем?
— Золотом, дурманом, каучуком. Да чем угодно! — Огнич допил пиво и глянул на девок. — Слушайте, а насчёт двух сразу она это пошутила или всерьёз, как думаете?
Ёрш ухмыльнулся и поднялся из-за стола.
— А вот сейчас и узнаем!
Он на пару с фургонщиком ушёл за стол к девкам, и те их не отшили, завязался разговор. После Жихарь туда косушку рома отнёс.
— Ещё бутылку? — предложил он Карпу на обратном пути.
— Пожалуй, пора и честь знать, — заявил в ответ бородач, но буфетчика отказом не расстроил. Долг-то к нему вернулся из разряда тех, о которых проще забыть, нежели стребовать пытаться.
Я отодвинул чуток от себя кружку и спросил Вьюна:
— Так говоришь, к вам претензий ни у кого нет?
Босяк понял меня верно.
— Каждый седмень в церковь захаживаем! — заявил он мне с ухмылкой. — Прям как лучшие люди города!
Тут к столу вернулся Огнич.
— Всё, столковались мы с бабёнками! Они вообще безотказные!
— Без меня! — покачал я головой.
Дарьян замялся, и фургонщик наклонился к нему, что-то быстро зашептал на ухо. А я отвлёкся на звук распахнувшейся двери и нахмурился. В подвальчик невесть с чего заявилась Беляна.
Один из подручных Карпа присвистнул, но главарь легонько стукнул его узловатым пальцем по лбу и усмехнулся.
— На чужой каравай рот не разевай!
Огнич как раз вытянул книжника из-за стола.
— Идём! В тяни-толкай поиграем!
Дарьян повернулся, увидел девчонку и страшно смутился, но на попятную не пошёл, только глухо буркнул:
— Поиграем, ага…
Беляна подошла и улыбнулась.
— Здравствуйте, мальчики! — Она сняла и встряхнула жакет, после оглянулась на стол с девками. — Уже уходите? И ты, Лучезар?
— Ухожу, — кивнул я, — но не с ними. Ты-то чего здесь забыла?
— Тебя искала. Устала — сил никаких нет, да и на сердце неспокойно, — пожаловалась девчонка, села рядом и сцапала мою кружку.
Ёрш поторопил парней, те попрощались с Беляной, отсалютовали на прощание мне и утопали из подвальчика в компании пары разбитных девиц.
— Ох, толкнул ты мальчика на кривую дорожку, — улыбнулась Беляна. — Погрязнет теперь в разврате!
— Давай тоже закругляться! — потребовал я.
— Погоди, хоть пиво допью! — заявила в ответ барышня, вновь приложилась к ополовиненной кружке и вздохнула. — Не нравится мне всё это…
— Тут вообще нравиться нечему.
Черноволосая пигалица мотнула головой.
— Да я не о том! В усадьбу охрана ревизора заселилась. Везде свои носы суют и служанок за ляжки щиплют.
— И тебя?
— Пусть только попробуют! — фыркнула Беляна, покачала в руке кружку и поморщилась. — Но, один чёрт, возвращаться туда не хочется.
Я пожал плечами.
— Так давай посидим тогда. Чай, не выгонят.
Охотники на беглых рабов натянули куртки, Карп первым двинулся на выход, но по пути не удержался и завернул к плешивому дедку, мерзко ему улыбнулся.
— Ну что, старый хрыч, теперь-то примешь ставку?
Он щелчком пальца подкинул к потолку крупную серебряную монету и упустил её, не сумев перехватить в воздухе. Целковый звякнул о половицы и подкатился к нашему столу, я машинально проследил за ним взглядом, непроизвольно наклонился и…
Щёлк! Вспышка, тьма.
Глава 25
11–24
Очнулся на столе. Полулежал, навалившись на него грудью, голова была повёрнута в сторону и прижималась щекой к столешнице. Когда в глазах чуток прояснилось, увидел, что примерно в такой же позе замер принимавший ставки дедок, в его безжизненных глазах застыла пустота. Один из подручных Карпа стоял рядом и с довольной ухмылкой подкидывал и ловил тощий кошель.
— Вы что творите⁈ — пробился сквозь звон в ушах крик буфетчика. — Какого чёрта, Карп⁈
— Ставки он в долг не принимает! Ха! — донёсся откуда-то сбоку бас предводителя ватаги охотников на беглых рабов, и он тут же рыкнул: — Да не дёргайся ты, шалава!
Дальше — сочный шлепок оплеухи.
Сознание ещё толком не прояснилось, но кое-как оторвал щёку от липкой столешницы, оглянулся и обнаружил, что громила прижимает к стене Беляну. Та отчаянно вырывалась, да только куда там! Когда противник почти в три раза тяжелее и не дурак подраться, дёргайся — не дёргайся, толку не будет.
Бородач ударил наотмашь, голова девчонки мотнулась, она обмякла.
Какого чёрта⁈
Послышался звук рвущейся ткани, я попытался выпрямиться, но сделать это не позволила надавившая меж лопаток ладонь. Стоявший надо мной охотник на беглых рабов сказал:
— Карп, он очухался уже!
— Да и чёрт с ним! — отозвался главарь. — Подождёт!
Но бородач, что подкидывал и ловил кошелёк, этого не одобрил.
— Сначала дело, развлекаться потом будем! — прогундосил он. — Девка никуда не денется!
— Ладно! — нехотя сдался Карп. — Крошку оставим на сладкое.
На сладкое? Да я вас…
Но только потянул в себя небесную силу и шею будто удавка сдавила. И не какая-то призрачная, а самая настоящая.
Ошейник! На мне — зачарованный ошейник! И точно такой же на Беляне!
Черти драные, вот так влипли!
Всего так и продрало ужасом, я нашарил левой рукой стальные звенья, но оттянуть их от кожи не смог. Не получилось даже просунуть под них пальцы — ошейник оказался затянут на совесть.
— Не дёргайся!
Меня ещё сильнее прижали к столешнице, но я уже очухался и сообразил, что шею стискивает не обруч должным образом зачарованных кандалов, а всего лишь рабский ошейник — один из тех, коими обезвреживали шаманов и прочих одарённых антиподов.
— Боярин! — позвал Карп. — Посмотри на меня!
В волосы немедленно вцепилась пятерня, голову развернули, и я обнаружил, что главарь ватаги всё так же прижимает Беляну к стене. Мы встретились взглядами, и Карп довольно осклабился.
— Если ты ещё не понял, нам за тебя заплатили. Заказ мы так и так выполним, но умереть можно по-разному. Быстро и легко или крайне паскудно. Выбор за тобой!
Тот громила, что вцепился в мои волосы, наклонился и чуть
