Клыки и монеты - Алексей Яшкин
— Да.
— Благодарю. Я тебе что-то должен?
— Нет. Оно получилось почти само собой, не волнуйся.
— Значит, я теперь буду здоровым? — Симон перешел на косноязычную лингва сайенту.
— Не жди чуда. Ты точно не умрешь от болезни. Да и я тоже.
— Ты тоже заболел?
— Все болеют. Но не думай об этом.
Герхард выпрямился и собрался уходить, но ученик жестом остановил его.
— Она здесь. Женщина-рыба. Вампир. Которая когда-то убила лоренцианца.
— Она нападает на больных?
— Нет. Выхаживает меня и других заразившихся. Хочет заслужить прощения и спасти душу. Монахи знают и позволяют здесь оставаться.
— Ты считаешь, что сейчас она представляет опасность?
— Нет.
— Тогда разберемся с этим, когда все закончится.
На прощание Герхард рассказал ученику о фрау Ангальд. Симон заметно воодушевился, когда узнал, что хоть для кого-то болезнь закончилась успешным выздоровлением. Он спросил о своей Анне, но тут у Герхарда не было новостей. Судьбой девушки он не интересовался.
* * *
Лекарство помогло как Симону, так и Герхарду. Оно не стало чудодейственным спасением за один час или даже ночь. Но все же болезнь прошла намного легче, чему у всех остальных. У Герхарда сыпь и последующие пузырьки с гноем ограничились двумя узкими полосами кожи от подмышек до таза. Симон был на более поздних стадиях болезни, но и ему лекарство из почек вампира позволило выздороветь быстрее.
Уже на шестой день после визита учителя Симон покинул госпиталь лоренцианцев и отправился домой. На чердаке дома фрау Ангальд он с удивлением обнаружил девушку, которую туда привел Герхард. Выслушал историю Герды, Симон согласился помочь вдове выходить больную. Для нее история закончилась относительно благополучно. Она тяжело переболела красной песчанкой, но все же осталась жива. Время от времени Эйбенхост просил девушку улыбнуться и каждый раз облегченно выдыхал. Девушка не стала вампиром.
С момента, когда капитан курьерской шхуны сошел на берег и заразил первых горожан, прошло девять недель. Говорили, что из каждых десяти жителей города заболело песчанкой по меньшей мере семеро. Никто не мог точно сказать, сколько из заболевших не переживало болезнь. Авторы времен Походов Веры писали о гибели пятой части или даже четверти больных. Но по оценкам монахов из орденов святого Альфона и святого Лоренцо умирал каждый восьмой или даже меньше. Что в любом случае звучало ужасно, учитывая число заболевших.
Избежать болезни удалось только дальновидным горожанам, которые заранее запаслись едой и забаррикадировались в домах. Либо же тем, кто заблаговременно покинул город и успел сбежать до начала эпидемии.
Как бы сильно горожане не проклинали герцога фон Росштейна за блокаду города, она показала себя хорошим решением. Конечно, отчаявшиеся бюргеры смогли пробраться по лесам и бездорожью. В числе пробившихся через заставы были и больные красной песчанкой. Но дальше ближайших деревень болезнь не ушла.
В Альзенбурге появились десятки новых вампиров. Многие поверили в то, что укус может спасти от красной песчанки и добровольно подставляли шеи под клыки вампиров. А охотники стали сильно реже выходить на улицы. Кто-то болел, как Симон и Герхард, другие прятались по домам, третьи все же осторожно выходили на улицы, но их усилий не хватило, чтобы сдержать волну новых вампиров.
К исходу двенадцатой недели эпидемия пошла на спад. Все те, кто заболел в первый месяц, уже либо выздоровели, либо умерли. Новые больные появлялись, но в значительно меньшем числе. И на исходе третьего месяца город постепенно стал оживать. Торговля с внешним миром по-прежнему была остановлена, но на торговые площади снова потянулись крестьяне из окрестных деревень, а на мануфактурах возобновилась работа.
Герхард и Симон вновь стали выходить на охоту.
* * *
Симон привычно, как в старые времена, подошел к дому Шрайберов за пару часов до заката. После первого же удара дверь открылась. В прихожей Симон с удивлением увидел сразу троих охотников — Герхарда, Эзру и Абеля. Последний уже уверенно стоял на ногах, хоть и позаимствовал хозяйскую трость.
— Ты как нельзя вовремя, друг мой Симон. Нам предстоит решить один неприятные гильдейский вопрос. И чем больше нас будет, тем лучше. Пойдем с нами.
Охотников повел Эзра. Он шел медленно, подстраиваясь под неловко шагающего Абеля, который поначалу примерялся перед каждым шагом. Он все еще берег зажившую ногу, хотя на взгляд Симона, это была уже избыточная предосторожность.
Герхард отстал от них на дюжину шагов и жестом попросил ученика сделать то же. Он хотел объяснить, куда и зачем они идут.
— Ты же помнишь Франциска? У него и до песчанки намечались проблемы с поведением. А сейчас стало еще хуже. Похоже, окончательно сошел с ума. Он стал убивать без разбора, вампиров, укушенных вампирами, тех, кого подозревает в укусе.
— Куда мы идем?
— В его дом. Есть вероятность застать Франц там. Во время эпидемии он жил, где придется. Но сейчас соседи говорят, что стал появляться дома.
— И что вы собираетесь с ним делать?
— Мы. Не вы. Ты тоже член гильдии охотников. Но не буду обманывать, я не знаю, чем все закончится. Это зависит не столько от нас, сколько от самого Франциска. При нашей последней встрече он вполне искренне хотел помочь, не понимая, что именно он наделал.
— Думаешь, его придется убить?
— Будь готов к этому. Но постараемся избежать подобного решения. Убить его — это самый простой выход. Но помни, что это человек. Такой же, как и мы. Его душу еще можно попытаться спасти. Если он сам поймет и захочет этого.
Как оказалось, до того, как стать охотником, Франциск был вполне зажиточным человеком. Его дом находился в самой старой части города, приземистая двухэтажная постройка, полностью выстроенная из камня. Охотники разделились — Эзра и Герхард подошли ко входной двери, а младший и старший Эйбенхосты встали у черного хода.
На стук в дверь никто не ответил. Подождав достаточно долго, все охотники собрались у задней двери. Эзра наклонился над замочной скважиной, достал из-за голенища сапога стилет и пару узких отмычек. Он провозился достаточно долго, прежде чем признал поражение.
— Закрыто изнутри на засов. Нужно ломать.
— Ты не хочешь просто подождать? — оглядываясь по сторонам, спросил Герхард.
— Нет. Я хочу посмотреть на жилье Франца. Мне кажется, это поможет понять, насколько все плохо у него в голове. Может, даже лучше, что его нет дома.
Выломать добротную деревянную дверь оказалось непросто. Абель, у которого это вышло бы легче всего, отказался участвовать, чтобы сберечь ногу. Начал Симон. Он с короткого разбега бил плечом по доскам. Поначалу результата не было, но постепенно дерево стало
