Основной закон - Дмитрий Николаевич Матвеев
– Вот, держи. Позвони…
Он быстро прикинул свое расписание
– Послезавтра. Тебе назначат день и время.
Машина остановилась на обочине, Валерик открыл дверцу.
– Спасибо тебе за все.
– Да и тебе спасибо.
Водила протянул широкую крепкую ладонь, Валерик от души пожал ее. Чуть задержал пожатие, стараясь за недолгое время отдать хорошему человеку побольше энергии. Потом спрыгнул на землю, хлопнул дверцей, махнул рукой и, не оглядываясь, зашагал прочь, слыша за спиной рев мотора отъезжающего грузовика.
В это же время:
– Машка! Ну чего ты там возишься? Режь давай! Да осторожней корова косорукая. Уй, мля!
– Все уже, все! На теперь дальше сам.
– Ща, руки отойдут. Вишь, как затекли! У-у-у, студент… сучий потрох.
В темноте раздались шаги, и в беседку вошел давешний баритон в сопровождении своего охранника.
– Ого, Паша! Кто это тебя так упаковал?
– А то ты не знаешь!
– Что, с одним сопляком не справился? А мне говорили, ты здесь самый крутой.
– Ага, был… пока с тобой не связался.
– Ну так что с моим заказом? Когда ты мне человечка доставишь?
– Не, я больше в эти игры не играю. Ищи другого идиота, а я – пас.
– Нехорошо так, Паша. Ты аванс взял, на дело подписался, так не кривляйся, а делай.
– Забирай свой аванс обратно, я соскакиваю. Ты почему мне всего не рассказал? Знал бы я, что этот парень такое может, я бы в жисть на такую дурость не согласился. Ты, мля, меня натурально подставил, а теперь еще что-то хочешь? Я на твоем заказе всю бригаду положил, проблем себе огреб выше крыши, так что с меня хватит. Забирай свои бабки и отчаливай. Ищи каких-нибудь безбашенных отморозков, а я из дела выхожу.
– Нехорошо, Паша. Ой, нехорошо! А за базар ведь ответить придется. Султан!
В руках охранника появился пистолет, и одновременно с негромким хлопком во лбу бандита образовалась небольшая дырочка. Паша, уронив голову, осел на стуле. Дико завизжала Машка.
– Заткни ее! – приказал баритон.
Султан шагнул к девке и коротким, заученным движением свернул ей шею. Повернулся к своему хозяину, сделал неуверенный шаг, затем еще один и плашмя рухнул на пол. В его бедре торчал тот самый шприц.
– Ну надо же, какая гадина! Сдохла, и все равно напоследок напакостила. – пробормотал баритон себе под нос. – Ведь противоядия-то нет… кроме, пожалуй, одного. Но до него сейчас не добраться. Жаль, хороший был помощник. Другого такого найти будет непросто, а до тех пор все придется делать самому.
Еще раз хлопнул пистолет, и Султан, дернувшись, неподвижно замер на полу. Прозвучало несколько шагов, и все стихло.
Глава 24
До офиса Валерик добрался за какой-то час. Сытый, согретый, отдохнутый – топай себе и топай! Уже начало светать, и, хотя солнце еще не показалось над горизонтом, шансы сослепу боднуть столб или вывихнуть ногу упали до мнимых величин. Да и мозги сразу заработали в конструктивно-позитивном ключе. Что должно было быть вечером? Визит курьера с документами. И, сто пудов, это должна была быть та самая Вероника, век бы ее не видать. Он не вернулся с пробежки. Она об этом узнала. Какой вывод? Сейчас ФСБ стоит на ушах. Может, не вся контора, но те люди, которые подчиняются господину Усольцеву, точно. Джип полыхал практически на дороге, значит, полиция давно уже наводит вокруг него разборки. Могли и с ним его связать. Хотя бы по его телефону – стопудово он там где-нибудь валялся. А потом и к усадьбе Паши Перминова можно ниточку протянуть. Правда, есть тут некоторое утешение: если к машине какое-то его касательство еще можно проследить, то визит в бандитские владения недоказуем. Никаких следов он там не оставлял, где сподобило руками похвататься – протер, кровища с него не хлестала, так что можно смело ото всего отпираться. Да еще надо как следует себя, свое состояние послушать. Может, и сеансы сегодняшние не придется переносить. Ну поспит чуть поменьше – не впервой ведь! Илью попросить – растолкает к нужному времени.
С такими мыслями Валерик поначалу бодро маршировал, и даже начал что-то мурлыкать себе под нос. Но все-таки за прошедшие вечер и ночь он уже успел пройти немало, и довольно быстро шаги сделались реже и короче, спина помалу ссутулилась, и желание петь как-то само собой исчезло. Правда, когда впереди показался знакомый дом, плечи вновь расправились и совершенно автоматически прибавился шаг. Правда, громко заурчал пустой желудок, а тут еще из приоткрытой форточки ближнего дома так напахнуло каким-то таким мясным объедением, что впору было захлебнуться слюной. Млин, да он в жизни никогда не был таким голодным! Ноги задвигались чаще. Вот уже крыльцо, вот машина на стоянке, вот дверь, вот звонок… Нажать на кнопку он не успел: дверь распахнулась, и Валерика сдавило так, что чуть ребра не хрустнули.
– Валерка, черт! Ты где всю ночь пропадал? Ты чего такого натворил, что тебя едва ли не с собаками ищут?
– Все расскажу, но не на пороге. Дай хоть войти-то!
Следом за Ильей начальника поприветствовала Катерина. Женщина была, без сомнения рада настолько, что глаза у нее были на мокром месте.
– Валерий Григорьевич! Ну наконец-то! Мы ведь уж всякое-разное передумали!
Она, не удержавшись, всхлипнула и тут же смахнула слезу кончиком пальца.
– Ну, все уже, все, – неуклюже попытался успокоить ее Валерик, и тут же, совершенно неожиданно для себя, и сам растрогался, аж до пощипывания в глазах. – Я со всем разобрался, все обошлось. В конце концов, дайте хоть зайти!
Бесполезно, все равно, что глас вопиющего в пустыне. И тут блудного студента осенила спасительная идея:
– Катя, а поесть что-нибудь найдется? Я пока добирался, чуть с голоду не помер.
– Ой, конечно-конечно! Все есть, сейчас только разогрею. Буквально пять минут!
Катя исчезла на кухне, Валерик сделал несколько шагов вперед, в блаженное тепло. За спиной у него Илья щелкнул замком, запирая дверь, и тут – Валерик совершенно этого не ожидал и даже не сразу поверил – налетела Иринка. Налетела, обняла, повисла на шее, с жаром расцеловала в обе щеки, и затараторила скороговоркой, что для нее вообще-то было несвойственно:
– Валерочка, ну что же ты! Пропал, не приходишь, не звонишь, все тебя потеряли. Мы ведь все больницы обзвонили, все морги!
– А морги-то зачем? – не понял студент.
– Ну как же!
Зеленые глаза широко распахнулись в удивлении, и темп словоизвержения упал с невозможно-пулеметного до среднеобычного.
– Ника говорит, на
