Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов
Надежды на совет Регнара тоже развеялись, как ночной туман над заводью с превыми лучами солнца. Обучая детей и отроков, маг-музыкант редко виделся с менестрелями, а уж о совместной работе никогда не шло и речи. Регнар испытывал такие же сложности, решая их с переменным успехом. Об этом друзья не уставали друг другу рассказывать по вечерам, отправив подчинённых спать. Поэтому Ланс импровизировал. Придумывал на ходу, что говорить и что делать. Работать с «чистого листа» он умел и любил. Не зря его именовали королём импровизации. До сих пор получалось, значит, и дальше сможет.
Когда менестрели получили должные навыки… Точнее, когда Ланс понял, что дальнейшая учёба не слишком уж улучшит их умения, то он принялись стрелять по мишени. Вначале определили, насколько бьют пушки форта. Получилось не слишком много — около полулиги или чуть меньше. Расстояние это отметили пустыми бочонками с привязанными к ним якорями на длинных канатах. После Ланс поговорил с офицерами-артиллеристами, которые выжили в бойне, учинённой браккарцами. Он хотел знать — как далеко стояли каракки от нынешней линии размалёванных в яркие цвета бочонков? Общими усилиями удалось приблизительно оценить выигрыш по дальности браккарцев — сотня или полторы брасе. На всякий случай, вторую линию из буев расположили в двух сотнях брасе мористее первой.
И началась стрельба на дальность. Теперь менестрелям нужно было не просто подхватить магией ядро и удержать его в полёте, но закрутить, разогнать и во что бы то ни стало довести до заданной мишени. Вот тут Пепе альт Виньо и Лаго альт Браццо долго не оправдывали чаяний альт Грегора. И не по причине нехватки силы или мастерства. Первый, скорее всего ежедневно испытывал жесточайшее похмелье и, в связи с этим, думать не мог ни о чём, кроме кружки кислого вина или пива. Кроме того накладывались обычные для пьяниц недомогания — дрожащие пальцы, головная боль, сухость во рту. Тут разве до артиллерии? Старикашка Лаго альт Браццо начинал всегда хорошо — уверенно и спокойно, но уже через пару сотен брасе начинал волноваться, как молодая лошадь в ожидании скачек. Вытягивал шею, привставал на цыпочки, дёргал руками, будто тасовал колоду карт и пританцовывал на месте. Внимание рассевалось, и ядро либо улетало в сторону, либо «булькалось» в волну.
Другие менестрели справлялись с задачей более-менее удачно. Красавчика Ридо альт Сантоша и непревзойдённого Эрике альт Дако приходилось даже сдерживать — они то и дело забывались и пускали ядро слишком далеко, работая на пределе возможности. Как следствие, быстро выдыхались и просили разрешить им посидеть, набраться сил.
— В бою вы тоже браккарцев попросите, чтобы дали отдохнуть? — рычал на них Лобо альт Эскобан. — Думать надо! Приноравливаться! Нельзя выкладываться сразу, когда перед тобой незнакомый враг!
Ланс его поддерживал, хотя и старался не допускать резких выражений.
Худо-бедно, его команда — а ведь им предстояло сражаться плечом к плечу и, возможно, вместе погибнуть — перешла к следующей части обучения, казавшейся самой сложной. Они начали стрелять по мишеням, установленным приблизительно там, где ожидали остановить флот северян. Для этого галера-фуста вытаскивала на буксире рыбацкие лодки, скупленные за бесценок у бедноты. Рассохшиеся, дырявые, плохо законопаченные. Лишь бы не утонули сами. Нехватки в рыбаках, желающих поделиться своими морскими конями, не было.
Отряд Регнара не отставал. Ланс даже слегка завидовал — по плавучим целям подчинённые альт Варды попадали чаще.
Грохотали пушки. Орудийные расчёты старались, как могли. Захваченные азартом состязания менестрели не отставали от них. Ланс на глазок, без клепсидры, прикидывал скорострельность форта и приходил к выводу, что на этот раз браккарцам выйдет боком всегдашнее желание заглотить кусок жирнее и слаще, нежели у всех остальных. Он хорошо помнил, с какой частотой перезаряжали пушки на каракках, и пришёл к выводу, что сейчас трагерцы не уступают ни в чём извечным противникам.
О приближающейся эскадре короля Ак-Орра тер Шейла сообщали часто, но, к сожалению, новости противоречили друг другу. То браккарцы уже обогнули остов Калвос с севера и движутся к Эр-Трагеру через пролив Бригасир. То они не рискнули сунуться туда, где некогда потерпели сокрушительное поражение и идут южным путём, мимо калвосских шхер. То моряки признавались, что на самом деле не видели северян даже издали. Капитан Васко, в ответ на расспросы, признался, что никаких сведений о перемещении браккарцев не имеет. Конечно же, адмирал не мог надеяться, что врагов случайно обнаружат рыбаки или торговцы. Галеры кружили в водах, омывающих Калвос, как стая голодных акул. елали дальние вылазки аж до островов Святого Игга. Забирались и на север, заодно приглядывая за побережьем Унсалы.
Соседнее королевство пока никак не отозвалось на предложение регента Трагеры заключить новый военный союз. После смерти Ронжара до сих пор не короновали никого, хотя, казалось, что тут такого? Старинная фраза «Король умер — да здравствует король!» не стала противозаконной в последние годы. Сын покойного — принц Гедрих — находился в здравом уме и трезвой памяти и вполне мог управлять державой, особенно если на помощь ему придут отцовские советники. Но внезапно некоторые Высокие Дома начали вставлять палки в колёса грядущему восшествию наследника на престол. Например, Дом Алого Чертополоха выступил с заявлением, что Гедрих — незаконнорожденный. Любой унсалец мог с уверенность возразить, что обвинение её королевского величества, покойной Альберты, не стоит в и выеденного яйца, но епископский Собор вдруг потребовал расследования. Что могли выяснять святоши во главе с архиепископом Вилльёмом — старым, как горы Карроса, и дотошным, как чиновник портовой службы? Неизвестно… Но пока они заседали и рассуждали, Дом Розовой Белки припомнил старинный спор с правящим Домом Серебряного Саблезуба о городке Дежан с оживлённым рынком, трёх деревнях и пахотных землях в полторы сотни десятин. Мол два века назад прапрадед Ронжара незаконно отнял земли эти вместе с насельниками у прадеда «белок». Тут уж возмутились сами дежанцы, отправив в столицу прошение подписанное всеми богатыми купцами и главами гильдий — не хотим, мол, быть ни под каким Домом, а подати платить будем напрямую королю. Гедерих разрешить этот вопрос не мог, хотя он-то как раз не терял ни единой медной полушки, а Жедар альт Горм — первый министр двора — проявлял преступную медлительность, что дало злым языкам повод утверждать, будто он подкуплен Домом Синей Белки.
Лансу почему-то казалось, что в Унсале вскоре начнётся война и правящий Дом
